Странник... мой?

– С тобой мне бы этого, наверное, хотелось. Ты прав.

– Я тут ни при чем. Это инстинкты.

– Ты можешь считать как угодно, Архип. Если тебе так удобнее и безопаснее, я не стану тебя разубеждать.

Поскольку по дороге нам все чаще стали попадаться люди, разговор сошел на нет.

Мы набрали воду и вернулись той же дорогой, а Зойка так и не проснулась. Архип погрузил баклажки в багажник, для чего ему пришлось немного сдвинуть другие вещи. Наблюдая за тем, как перекатываются мышцы у него на спине, я не удержалась. Подошла вплотную и, крепко обняв за пояс, шепнула в местечко между лопаток:

– Я тебя люблю.

Что он сделал? Естественно. Промолчал.

И это было так до смешного привычно, что я ни капельки не обиделась. Наоборот, улыбнулась широко-широко, когда он обернулся, обхватив ладонями мои плечи.

– Поехали. Тут километров пять осталось.

– Конечно.

Домик, о котором говорил Архип, представлялся мне каким угодно, но не таким, каким он оказался на самом деле. То есть Сильвестров ничуть не шутил, называя его «деревенским». Грубые поседевшие от времени доски. Низкие потолки. Заставленные допотопной мебелью комнаты…

– Только не говори, что в туалет нам придется ходить на улицу.

– Нет, – качнул головой Архип, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Я буду спать здесь! – заявила Зойка, наконец, окончательно проснувшись. – А мы же сразу пойдем на море, да? Я хочу на сапе покататься. Вы со мной?

– Дай хоть продукты разложить, неугомонная, – по-доброму фыркнула я.

– Вот и раскладывайте. А я пока переоденусь.

– Даше помоги, – велел Архип, пресекая попытки дочери отвертеться от бытовухи.

– Ну, пап!

– Быстро. Ты же не хочешь, чтобы она от нас сбежала?

Он, наверное, шутил. Но Зойка этого не поняла. Округлив глаза, как лемур, она в ужасе затрясла головой из стороны в сторону и тут же принялась разгружать пакеты. Я улыбнулась… А проходя мимо Сильвестрова, ненадолго прижалась губами к его плотно сжатым губам:

– Такая мелочь меня не спугнет. Даже не надейся.

Он чуть сощурился. Будто взвешивая, насколько мне можно верить. Интересно, все у нас получалось, конечно. Как будто Архип не меньше меня боялся наломать дров. Немыслимо. Но так оно, похоже, и было. Наверное, он начал ко мне привыкать.

– Вы идите. А мне, наверное, надо что-нибудь приготовить.

– Брось. Сходим в ресторанчик. Тут недалеко.

Пожав плечами, я пошла переодеваться. Сняла лифчик, и почувствовала его взгляд.

– Подглядываешь? – пряча волнение за кокетством, спросила я.

– Смотрю.

– И как тебе? Нравится то, что видишь?

– Более чем. Одевайся быстрее. Там Зойка ждет.

Хотелось спросить, на кой черт он за мной пошел, если знал, что нам трудно будет отлепиться друг от друга, но я не стала. В конце концов, в противном случае я бы не смогла прояснить весьма важный момент.

Не став испытывать его терпения, я быстро втиснулась в купальник и шагнула к Архипу. Из дома он вывел меня, держа за руку. Зойка, увидев это, выставила перед собой сразу два больших пальца. И демонически захихикала. Архип в ответ на это хмыкнул.

К пляжу, раскинувшемуся широкой полоской вдоль берега, мы шли через небольшие заросшие травой барханы. Солнце припекало в голову, но здесь, у воды, жара ощущалась гораздо мягче, чем в городе. Зойка, не теряя и минуты отведенного на развлечение времени, рванула к воде. Но я остановила ее громким окриком:

– Эй! Сначала крем, солнцезащитный спрей на волосы и панамка!

– Она утонет.

– А без нее напечет в голову. Ничего не знаю. Садись. – Зойка недовольно закатила глаза, но все же послушно села на расстеленный отцом плед. Кажется, ей даже нравилось, что я делаю. Но для порядка она решила состроить недовольную моську.

– С ролью злой мачехи ты справляешься на ура, – заявила мелкая зараза, когда я, не удержавшись от желания похулиганить, натянула панамку ей н нос.

– Зоя! – резко одернул дочку Архип.

– Да я же шучу, пап, – растерялась та.

– Она шутит, – поддакнула я, заряжаясь хорошим настроением, и, сама того не ожидая, сиганула на Архипа, обвив его ногами за пояс.

– Ты не обиделась?

– Да нет же! Ты что?

Сильвестров поморщился:

– Ты если что, говори, да? Не держи в себе.

– Если… что? – не поняла я.

– Ну-у-у, если тебе что-то не понравится. Говори в лоб. Без всяких там экивоков. Не надейся, что я догадаюсь.

Господи, сколько ему потребовалось сил, чтобы это озвучить? Да даже чтобы просто осознать и признать, насколько ты отличаешься от других, и принять этот факт как данность.

– Хорошо. Вот тебе мои соображения – я обожаю Зойку. Она хорошая, воспитанная девочка, и мы прекрасно с ней ладим. Потом… Мне нравится это место. Здесь невероятно красиво. Я уже предвкушаю, как мы уложим Зойку спать и вернемся сюда, – зашептала ему на ухо. – Чтобы…

– Чтобы?

– Искупаться голышом в лунном свете.

Он просил откровенности – я была откровенна. Обернулась моя откровенность тем, что я едва не воспламенилась от его горячего взгляда. Я буквально слышала, как тикают часики в его голове, отсчитывая минуты до того, как мы останемся лишь вдвоем.

Пожалуй, это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Мы бесились с Зойкой, строили замки на песке и болтали обо всем на свете. А когда проголодались, прошли прямо по пляжу к невзрачному кафе. Где поели самых вкусных на моей памяти мидий. И вот тут, в этом месте, Архипу, кажется, было вполне комфортно. Хоть мы были не единственными посетителями, его как будто совсем не напрягали другие гости.

– Потанцуем? – немного опьянев от вина, предложила я, глядя на пожилую пару, неспешно закружившуюся под тоскливый медляк.

– Я не умею.

– Это легко. Просто обними меня и топчись в ритм. – Архип едва заметно свел брови. – Забудь. Я пошутила, – тут же пошла я на попятный, не желая его принуждать. – Смотри, Зойка носом клюет. Надо возвращаться.

– И ничего я не клюю, – мгновенно встрепенулась та, возмущаясь скорее для галочки.

Возвращались тем же маршрутом.

– Ты не испытаешь неприятных эмоций, если я возьму тебя за руку?

– Нет.

– Я могу тебя касаться без спроса?

– Только не когда я работаю.