Странники

И чёрный орёл с человеческим лицом, на высоких, крепких когтистых лапах, с глянцевито-металлическими перьями - Стиассар. Он вытянул вперед свою длинную шею, словно хотел разглядеть выражение лица Владыки.

Этим пятерым не был нужен воздух для дыхания: четверо Синкретов не ощущали ни ледяного ветра, ни недостатка пищи. Но воздух не нужен был и их хозяину - Калвину Рушеру, который задумал всю эту грандиозную битву за право обладать запасом самой могущественной энергии во всей Вселенной - Живой Силой. Тело Рушера было надёжно укрыто абсолютной защитой - той же Силой. Он был неуязвим.

– На что ты надеешься, Рушер?
– ровным, бестрепетным голосом спросил Стиассар, видимо, продолжая ранее начатый разговор.

Кажется, Владыка не услышал своего Синкрета - он так и остался стоять, уперев ладони в пояс и рассеянно глядя в никуда. Рушер был погружён в свои размышления, лицо его выражало напряжение и раздумье.

– Зачем тебе дались эти людишки?
– продолжал Стиассар так, словно получил ответ, - Ты презираешь их, и в них точно нет ничего такого, что стоило бы уважать. Ты сам говорил нам ещё в те дни, когда мы были на Рушаре. Разве не из презрения к ним ты затеял этот Поединок?

– Не я затеял Поединок, - отозвался Калвин, не оборачиваясь, - Это была ваша идея.

– Но ты хотел этого, - настаивал Синкрет.
– Иначе ты бы не согласился. Ты мечтал им всем отомстить. Разве не так?

– Так, - согласился Рушер.

– Разве мы не выполнили то, что ты придумал? Мы сделали свою часть работы честно, а ты решил не доводить дело до конца?
– вступил дракон Муаренс.

– Это называется честно?
– усмехнулся Рушер.
– Вы обещали, что я получу Живые Силы, что стану могущественным, как сам Пространственник. Что мы обдурим моих врагов и выиграем Поединок. А оказалось, что я в этой игре лишь средство для исполнения вашей программы. Вы использовали меня, Синкреты.

– Нашей программы...
– с нотами человеческой обиды отозвался Фортисс, - это такая же твоя программа, как и наша. Ты пятый, и только случайность помешала нам прибыть вовремя. Ты знаешь как всё произошло: всему причиной Коэн - из-за него мы потеряли наш запас энергии и попали в нулевое измерение.

– Если бы не этот идиот-ифрит, ничего бы не случилось, - снова заговорил Ахаллор.

– Идиот-ифрит?
– усмехнулся Рушер, - Вы прекрасно знаете кто повинен в том что Коэн оказался у вас на пути.

– Перестань винить себя, Владыка, - умоляюще заговорил Фортисс, - всего предвидеть невозможно, и ты не мог знать как сложатся события.

– С чего ты взял, что он себя винит в смерти Коэна?
– язвительно обратился к Фортиссу Стиассар.
– Он рад этому, это развязывает ему руки, оно же внушает ему надежду занять место паршивца Коэна возле Маргарет!

Рушер только усмехнулся на "паршивца Коэна". Надо же, он давно так не называет своего врага и соперника, а эти ещё помнят его слова, брошенные там, на Рушаре. Да, для них Коэн враг номер один, потому что именно он стал причиной всех происшедших за последние сто миллионов лет неурядиц. Это он отбросил четырёх Синкретов в момент их проникновения в эту Вселенную в нуль-пространство, называемое Изнанкой Бытия, и это он своей гибелью вселил в Рушера сумасшедшую надежду обрести благоволение Маргарет, этой ненормальной бабы, которая сначала предала своего Айрона, изменив ему с Рушером, а потом взялась оплакивать своего мужа, как верная жена. Вот этого Синкреты никак понять не могли - для них в этом не было логики. А логики нет только у людишек. И именно этим мелким беспамятным тварям вздумал уподобиться Рушер, великий мозг которого и изначальное предназначение были нацелены на одну-единственную задачу - их задачу. Только в исполнении этого дела и состоял смысл его существования. А он так их подвёл.

– Ты слишком долго пробыл со смертными, - низко пророкотал Муаренс, - Этого не должно было случиться. Ты подвергся их беспамятству, соблазнился их обманами, заразился их безумием. Вот это есть причина твоих колебаний.

– Ты веришь в свою химеру, Рушер?
– снова вступил Ахаллор, - Поверь мне, никаких надежд. Я говорил с ней - она тебя ненавидит. Ты ей омерзителен, а твой обман привёл её в бешенство. Как ты надеешься переломить это нерациональное, тупое человеческое упрямство? Она была безумно счастлива с тобой, боготворила тебя, она получила всё, о чем смела мечтать, она ради предложенного тобой обмана была готова навсегда забыть Коэна, расстаться с ним, лишь бы бежать за тобой на край света. А теперь так же ненавидит за каждый момент, что провела с тобой, презирает себя за каждый поцелуй. А что изменилось? Ведь это ты был с ней, ты говорил с ней от себя, ты был искренен, ты отдавал ей лучшее в себе. Я видел тебя и понимаю тебя. Но смертные противоречивы в своей сути, они сами не знают чего хотят. А стоит им получить это, как они теряют интерес к предмету своей страсти. Отними у них иллюзию - они будут умирать от желания снова обладать ею. Я говорил с Маргарет, я видел в ней это безумие - смертные не мыслят, они рефлексируют.

– Я тоже могу сказать это же, - вступил Муаренс, - я наблюдал за Нэнси, я говорил с ней. Мой вывод такой же, как у Ахаллора: это племя безнадёжно. Это вообще ошибка эволюции. Сам вид был выведен для решения частной проблемы додонов, до которой нам нет дела. Они выполнили своё задание, они сохранили тебя в своей среде до нашего прибытия. Но ты зря вмешался в дело Варсуйя, зря втёрся в её эксперимент. Я понимаю, ты был растерян из-за нашего опоздания, ты не понимал кто ты такой. Мы не виним тебя, но всё прошло. Сейчас всё снова на своих местах. Ты должен выполнить свою часть задания, как мы свою. Мы должны получить все Живые Силы, нам необходима энергия взамен утерянной. Ты должен победить в последнем Поединке и взять энергию Уилла.

– Чего ты с ним нянькаешься, чего крутишь?
– снова заговорил резким тоном Стиассар - из всех Синкретов он держался с Рушером самым дерзким образом.

В тоне Ахаллора звучала сдержанность, в голосе Муаренса - осторожность. Фортисс явно сострадал своему Владыке, но Стиассар был полон раздражения. Он единственный, кто не мог приступить к исполнению задуманной Рушером тактики. Все Синкреты справились со своей частью Поединка, а он - нет.

– Избранных двое, - ответил на все эти речи Рушер, - Уилл вполне может заменить меня.

– Нет, не может!
– в бешенстве вскричал Стиассар, - Он не может тебя заменить, потому что не предназначен для этого! Ты и только ты должен быть с нами! Ты трусишь, Рушер! Ты пытаешься избежать предназначения! Ты пытаешься спрятаться среди людей, а ты не человек, Рушер!! Твоё сознание затуманено человеческой заразой, ты слишком долго был среди них! Тебя смущает то, что ты сейчас в человеческой плоти - вот она влияет на твой чистый разум! Гормональный всплеск - вот что такое твоя любовь! Преобразуйся, Рушер! Преобразуйся в киборга, дракона, хоть в ифрита - и ты избавишься от своих иллюзий! Ты же хотел быть киборгом! Ты хотел играть в разрушителя! Вот тогда ты был подлинным Кийаном, а не сейчас!

– Паршивец Коэн, - злобно вступил Ахаллор, - что он натворил, мерзавец! Я сначала думал, что он сделал глупость, зря пережёг Силу. А теперь вижу, что он не вничью свёл Поединок - он победил! Он лишил тебя, Рушер, мужества! Он подставил тебе свою жену, на которую ты и запал, как на приманку! Какой гениальный ход! Я недооценил Коэна!

– Не думаю, - отозвался Фортисс, - Коэн поступил импульсивно - согласно своей природе. Ты разозлил его, Ахаллор. Ты перестарался, когда дразнил его. Это твоя ошибка.

– Откуда же мне было знать, что смертные такие слабаки?
– презрительно откликнулся тот.
– Увидел жену с другим - и в истерику.

– Ты не понимаешь человеческих мотивов, - поморщившись, сказал Рушер.

– Зато ты слишком хорошо стал понимать их, - язвительно ответил Ахаллор.

– К чему ведёте?
– холодно отозвался Рушер, наконец, бросив разглядывать бездну и утопающий во тьме горизонт.

Он развернулся к своим Синкретам, на лице его образовалось злое выражение - он был рассержен. От мягкой сдержанности не осталось и следа. Он был явно взбешен: его Синкреты вздумали читать ему мораль!