Странный мир, странная встреча

– О чем ты думала? – голос Рика еще оставался спокойным, но Рей хорошо знала, чего ему стоит сейчас сдержаться. – Исчезать на всю ночь в твоем возрасте простительно, не спорю, но за какой…, – он запнулся, – какого черта надо было отключать телефон?

– Ты знаешь, да? – негромко спросила девушка, вопросительно глядя на… ковер, да.

На отца поднять глаза было стыдно.

– Знаю что? – отлепившись от дверного косяка, привалившись к которому, собственно, и стоял, Ричард прошел в гостиную и опустился в кресло около дивана, рядом с которым переминалась с ноги на ногу Рейла. – Что Джейк нехило развлекся в твое отсутствие? Знаю. После моей убедительной просьбы, – мужчина поморщился и неосознанно взглянул на правую руку, – твой бывший женишок мне обо всем рассказал.

– Ты его ударил? – равнодушно уточнила Рей, уловив направление взгляда.

– Вежливо спросил, – отрезал Рик. – Но он не ответил. Сначала. Что вы поссорились было ясно, меня интересовала причина.

– И тебя все равно удивляет, почему я отключила телефон? – мрачно поинтересовалась девушка. Плюнув на неловкость ситуации, она забралась с ногами на диван, почему-то по-прежнему не отпуская туфли, что держала в руках.

– Да, удивляет, – отец развел руками. – Крайне удивляет, что моя довольно-таки неглупая дочь ведет себя, как школьница-истеричка, у которой мозгов кот наплакал. Ведь судя по выхлопу, ты надралась вчера в лоскуты. Я прав?

– Ну...

– Для интрижки на одну ночь из мести ты слишком брезглива, – жестко продолжил Рик, – в этом я уверен. Но ты хоть подумала своей пустой башкой, что, несомненно, нетрезвое окружение, в котором ты квасила, могло быть другого мнения? – в голосе Ричарда проскользнуло глухое бешенство. – Что мне надо было думать, раз за разом слыша «Абонент недоступен»? В каком морге тебя искать?! Рейла, что ты творишь?!

– Честно? Понятия не имею, – буркнула она, сосредоточенно изучая ссадину на коленке.

«Но ты обо мне явно слишком хорошего мнения, пап».

Рик замолчал, сверля дочь злым взглядом, но, поскольку та не поднимала головы, ему оставалось лишь тяжело вздохнуть.

– Рей, он тебе не пара, – на тон ниже начал он. – Никогда ей не был, понимаешь? Да, сейчас ты обижена, тебе больно, но уже через пару недель ты поймешь, что это к лучшему, правда. Пойми, ты и Джейк, вы просто…, – отец замешкался, подбирая слова. – Вы из разных миров.

– Я понимаю, пап, – глухо ответила Рей. – Но проблема в том, что и эти две недели надо как-то прожить. А как, я пока не знаю.

Рик невесело усмехнулся.

– Ничего, – уверенно сказал он, пересаживаясь на диван. Мягко отобрав у Рейлы туфли и скинув их на пол, Ричард обнял дочь. – Выспишься, протрезвеешь, перестанешь цитировать дешевые мелодрамы, и все наладится, Снежинка. Правда.

– Ты меня так со средней школы не называл, – пробормотала Рей, уткнувшись лбом в плечо отца.

Тот засмеялся и чмокнул её в макушку.

– В средней школе ты жутко на это обижалась, – ответил он. – А обижаешься ты основательно и надолго. Оно мне надо – холодная война дома?

Слушая его негромкий ровный баритон, Рей закрыла глаза и съежилась в кольце теплых, родных рук.

Две недели? Ей хотелось верить, очень хотелось! Папа… он ведь всегда был прав.

Учительница говорит, что фехтование – странное увлечение для девочки? Отец уверяет, что все нормально, а значит, к черту эту грымзу, мисс Уилфрид.

Брук Абрамс из средней школы утверждает, что с Рей что-то не так, потому что она не влюбилась в Джастина Тимберлейка? Но папа считает Тимберлейка жалким подобием мужчины. Следовательно, Брук, обзывающая Рей ледышкой, просто вычеркивается из круга общения.

Они не сошлись во мнениях лишь один раз – в отношении Джейка, которого отец сразу невзлюбил, заявив, что тот не подходит Рей ни в качестве парня, ни, тем более, мужа. Рейла в первый раз в жизни пошла наперекор, заявив, что может самостоятельно выбрать, с кем ей проводить остаток жизни. Выбрала, блин. И, похоже, папа в очередной раз оказался прав: видимо, мозгов у неё действительно – кот наплакал.

Да, ночь прошла, как и действие её странного блондинистого «утешения», оставшегося в гостинице. От полного мрачной решительности «Пошел ты к черту, Джейк!» не осталось и следа. Хотелось спрятаться под одеялом и по возможности провести там остаток жизни.

А еще хотелось плакать.

– Прими душ и ложись спать, – Рик напоследок погладил дочь по плечу и, разжав объятия, поднялся с дивана. – Ничего лучше ты сейчас все равно не сделаешь. А вечером, когда я вернусь с работы, поговорим, – он улыбнулся и щелкнул Рей по носу. – Обещаю не читать лекций и воздержаться от фразы «Я же говорил».

Девушка вымучено улыбнулась, глядя на туфли, теперь валяющиеся на полу.

– Пап, я смогу его простить? – внезапно спросила она.

Рик, уже почти шагнувший в коридор, застыл в дверном проеме. Обернувшись, он с жалостью посмотрел на дочь.

– Не сможешь, – тихо, но уверенно сказал он. – Мне жаль, Снежинка, но ты очень похожа на свою мать – прощать ты не умеешь.

Девушка рассеянно кивнула, по-прежнему глядя в одну точку. Когда хлопнула дверь в папину комнату, она медленно поднялась с дивана и побрела к себе.

План прост – душ и спать, спать, спать, как можно дольше.

Две недели... Да, ей просто нужно время.

*

Прошла неделя.

Если учесть, что отец в то утро озвучил срок протяженностью в четырнадцать дней, после чего на Рейлу должно было снизойти благословенное осознание «все было к лучшему», уже миновала половина временного отрезка. Проблема в том, что легче почему-то не становилось.

Днем все было относительно нормально – работа, в которую девушка ушла с головой, отвлекала, времени на раздумья о собственной тяжкой доле не оставалось. По вечерам её пытался как-то отвлечь отец. Да, пожалуй, поход в парк аттракционов был слегка странной идеей, но, положа руку на сердце, Рей с удовольствием слопала три порции сахарной ваты, да и катание на Чертовом колесе – её вечная попытка побороть свою боязнь высоты – прошла на ура. Когда они с отцом снова оказались внизу, Рейла ощутила привычную гордость, что она может держать свой страх в узде. Да, конечно, она, как и всегда, сидела, зажмурившись, но ведь сидела же! И даже не визжала. Ну, почти.

Но вот ночью… Ночью неизменно становилось хуже.

Ей без конца снился огромный ватман, на котором был изображен странный, аляповатый чертеж с жирной оценкой «плохо» внизу. А Рейла сидела перед ним с карандашом в руке и не могла понять, почему её труд так низко оценили, как подправить, какие внести коррективы. И ощущения, те самые – растерянность, обида, боль, как во время их последнего разговора с Джейком, обступали, давили, мешали дышать. Словно все произошло всего пару часов назад, и она снова пытается понять, что же ей делать дальше? Как исправить гребаный чертеж, на каком этапе в её расчеты закралась ошибка?