Странствия Безногого

– Теперь-то все в прошлом, на, - прорычал Безногий.
– Ты мне - я тебе.

– Эх, раньше бы тебя осенило, - Еврони покачал головой.
– Ну хоть так, и то гипюр.

– Ажур, - поправил разгрузившийся неподалеку раб в круглых розовых очках.

– Шагай, - проворчал Еврони.
– Налегке - бегом! Умник… Жорж, тебе рабов не надо? Три штуки. Задешево отдам.

– Больные?
– усмехнулся Бушелье.

– Хуже, - признался гундешманец.
– Студенты. Скажешь им слово, они два в ответ. Никакой кнут не помогает.

– У нас в Федерации рабов не используют, - Бушелье развел руками.

– Чистоплюи у вас все, - Еврони скривился, - кроме бастурманцев. А тебе, капитан? Будут сад вокруг домика в деревне окучивать и книжки вслух читать. Пенсионеру-то чего еще надо?

– Я до пенсии еще пару сотен светолет на…летаю, с чего ты решил на…счет домика с садом? А читать я и сам умею.

– Ну, смотри, - Долариан подбросил на ладони опустевшую банку.
– Хорошие были мудии…

– Мидии, - снова встрял раб, возвращаясь в трюм теперь уже с мешком на плечах.

– Я и сказал - мидии, - Еврони запустил ему вслед пустой тарой.
– Поправлять он меня будет!.. Сто малахаев за банку… Прямо с Каракумского побережья. Там у одного моего приятеля океанская ферма, он их сам выращивает. Специальный вид, только для меня.

– В Каракумах мидий выращивает?
– усомнился Зигфрид.
– На Земле?

– Ну, а где еще?
– язвительно спросил Долариан.

– Ладно, - сдался Безногий.
– Этот груз, и все?

Он указал на вереницу грузовиков.

– Еще пассажирку одну Якову доставите, а я ему по гиперсвязи передам, что с ней делать.

– У меня отдельных удобств нет, - нахмурился Зигфрид.
– И паек флотский.

– Ничего, я ей с собой котомку соберу, - Еврони махнул на последний грузовик в очереди. На его фургоне красовалась надпись «Блеваши унд жижа» (в переводе с гундешманского: «Мясные пирожки и напитки»).
– Вот ознакомьтесь, моя дочь Рубелия.

По грузовому пандусу вспорхнула совсем юная гундешманочка в потертых розовых джинсах, утепленной кожаной куртке и модных темных очках. На ее милой зеленой мордашке играла застенчивая улыбка. Для разумной ящерки она была даже симпатичной и ничем не походила на жирного, жабообразного папашу.

– Салют, Жорж! Хай, капитан!
– воскликнула она по-русски, причем без акцента.

В целом, осложнений от ее присутствия на борту Зигфрид не предвидел, но все равно насупился. Любые поспешные коррективы даже в самом идеальном плане чаще всего выходили боком. Это Безногий усвоил давно и прочно. Но отказаться он не мог, а потому смирился и вяло кивнул.

– Поднимайтесь, барышня, на главную палубу. Выбирайте любую каюту.

– Ой, как здорово!
– Рубелия похлопала в ладоши.
– Я полечу на самом настоящем крейсере! А стрелять вы будете?

– Если найдется в кого, - буркнул Зигфрид.
– Вообще-то, я видел на орбите один броненосец…

– Это мой!
– запротестовал Долариан.
– Я его на распродаже купил, когда на Клоакии откупные какому-то Безногому собирали.

– Какие еще откупные?
– удивился Зигфрид.

– Чтобы он… - Еврони понизил голос до шепота, - чтобы он швахианскую мурлышку с планеты увез! «Арбуз», гад, запросил, представляете?! Секретарю Коврони пришлось половину армии распродать!

– Ну и как, откупились?
– Безногий почувствовал, как закипает внутри.

– Вроде бы да, - Долариан вздохнул.
– Такие деньги на ветер выкинули! Этот Безногий, говорили, их за месяц пропил.

– Кто говорил?!
– возмутился Зигфрид.

– Коврони и говорил, а генерал Пальтони подтвердил.

Капитану стало нехорошо. Два клоакианских политика не только выставили его жутким пьяницей, но еще и украли его и Аманды честно заработанный приз! Ну, «гундосы», ну и ушлые гуманоиды!

– Ладно, хорош языки чесать, - немного приходя в себя, проворчал Зигфрид.
– Все погрузили? Отчаливаем, на.

– Наждачкой дорога!
– пожелал Еврони, вразвалку покидая трюм.
– Рубелию мою не обижайте.

– Кому она нужна?
– буркнул капитан, задраивая люк.
– Зверушек обижать нам Красная книга не велит…

Проверив, как уложен груз, он выключил в отсеке свет и сердито протопал на мостик. Все приподнятое настроение куда-то улетучилось. Осталось только обычное.

А когда, выйдя на орбиту и начав разгон для прыжка, он обнаружил, что наперехват ему идут те самые «паучьи» черно-серебристые корабли, настроение пропало вовсе.

– Ах ты, зелень пучеглазая!
– выругался Зигфрид.
– Дернул черт взять бабу на борт! Да еще импортную, на!

Идеальный план, начав рушиться еще на Глюконате, окончательно развалился. Пусть на самом деле и не по вине Рубелии. Что за корабли бросились на «Безумного», как собаки на кость, было пока неясно, но ничего хорошего от них капитан не ждал.

– Что случилось?
– заглядывая в рубку, спросил обеспокоенный Жорж.

– Какие-то колымаги наперехват идут, - пояснил Зигфрид, указывая на обзорный экран.

– Вот эти паучки?

– Ой, какие красивые!
– из-за плеча Бушелье выглянула Рубелия.
– А перехват - это что?

– Это кабздец, - капитан пробежал пальцами по кнопкам активации орудий.
– Идите, на, в каюты! Сейчас тут жарко станет.

– Странные корабли, - заметил вдруг кто-то еще.
– В классификации адмирала Мендельсони таких конструкций не указано.

Зигфрид недовольно обернулся и обнаружил, что из коридора, ведущего в трюм, выглядывает еще одна гундешманская морда. Это был тот самый раб-умник, в круглых очках.

– Ты их все-таки купил?
– обратился Безногий к Жоржу.

– Кого?
– Бушелье в полном недоумении уставился на нелегального пассажира.
– Этих? В смысле - этого?

– Ну да. Студентов.

– Я сам сбежал, - вместо Бушелье гордо ответил очкарик.

– А товарищей что не прихватил?

– Им не выдалось подходящего случая.

– А тебе, значит, повезло…

– Да, мне выдался, - согласился студент, - этакий казус импровизус. Охранник зевнул, а надзирающего робота шарахнуло током, когда он коснулся оголившейся проводки… у вас в трюме почти вся изоляция на проводах кем-то съедена, вы в курсе?