Страшный суд

— Чего вы от них хотите, — пренебрежительно отмахнулся Андрей. — Это же охлос…Стадо баранов, если по-гречески…

Я не стал поправлять майора, объяснять ему, что слово охлосозначает толпа,а не стадо баранов. В сущности Андрей Селижаров был недалек от истины.

— Берите любого, — сказал он.

Любымоказался среднего роста парень, по моим представлениям типичный уралец, кстати, парень и родом был из Ирбита, в котором мы однажды встречались со «всенародно любимым» в узком кругу за гостевым столом после партийной конференции: он был тогда еще завотделом строительства Свердловского обкома КПСС.

— Ты знал, что Белоярку хотели взорвать? — спросил я солдата милицейского батальона, поддержавшего ядерный шантаж.

Тот уклончиво пожал плечами.

— Вроде говорили ребята во взводе, — ответил парень из Ирбита, звали его Серегой, а по фамилии Башилов.

— А про Чернобыль слыхал?

— Как же, — отозвался он.

— Понимали вы, умники во взводе, что результаты вашего взрыва будут пострашнее, нежели Чернобыль? Что твой Ирбит разом накроет радиоактивной гадостью и земляки твои погибнут медленной, мучительной смертью, а с ними миллионы других уральцев… Да разве только уральцев…

Сергей Башилов испуганно дернулся.

— Такого уговора не было, товарищ генерал! — горячо запротестовал солдат. — Он все по-другому говорил… Попугаем, дескать, и все дело. А вам по миллиону «деревянных» и по две сотни долларов каждому в зубы. И отпуск внеочередной…

Мне стало немного смешно: парень принял меня за генерала, по возрасту прикинул, небось, в пятнистой форме мы выглядели близнецами, но смеяться было недосуг, нечто в словах долбакаиз Ирбита меня зацепило.

Мы вели толковище в кабинете главного энергетика Белоярки, размещенного в корпусе блока, в котором запустили когда-то первый в стране котел на быстрых нейтронах. Сие случилось уже давно, когда сей наивный расфиздяй из Ирбита и на свет еще не родился.

Майор выделил мне для конвоя собственного Шварценеггера, но я оставил культуриста из спецназа за дверью, чтобы не смущал обманутого парнишку грозным видом.

— Это кто же вам по «лимону» обещал? — спросил я. — И по две сотни долларов в придачу… Командир батальона?

— Что вы, — удивился Серега. — Откуда у подполковника баксы?Он обещал, главный…

При этом Башилов повернулся и чересчур определенно показал рукою направление.

— Самый главный?

Серега кивнул.

— И сейчас он еще здесь?

— Должен быть… Вертолет за ним не прилетал. Вы так быстро все определили… Наверху, поди, и не знают, что мы, значит, того…

«Вот так история! — лихорадочно соображал я. — Отстраненного от государственных дел узурпатора ищут по всей России, а вожачишко скрывается здесь, в какой-то сотне-другой метров от этого кабинета! Сообщить майору?»

— Охрана у него есть?

Сергей Башилов замотал головой.

— Кажись, разбежались… Мы с вами сейчас на пятом? Тогда он двумя этажами выше, в левом крыле. Вчера на посту там стоял… Хотите план нарисую?

Не произнося больше ни слова, едва сдерживая нервную дрожь, я протянул Сереге блокнот и паркеровскую — мэйд ин Чайна! — ручку.

Когда-нибудь я отдам в музей Гражданской войны и Конца Света этот незатейливый, но толковый рисунок-чертеж.

— Здорово изладил, парень, — сказал я Ариадне в брюках. — Если не соврал, будет тебе прощение и отпуск в Ирбит. А ежели вдруг горбатого лепишь…

— Что вы, дяденька генерал! — по-мальчишески неокрепшим голосом вскинулся Башилов. — Да я…

Он решительно полоснул себя по горлу ребром ладони.

— Век свободы не видать!

Я добродушно рассмеялся.

— Где ты так наблатыкался, паря? Тоже мне — урка в законе.

Сиди здесь и не чирикай.

Выглянув за дверь, Станислав Гагарин позвал взоровца-атлета.

— Посиди здесь, Валерий. Я мигом обернусь. Надо выкурить кое-кого.

— Помочь вам, начальник? — бесстрастно осведомился Валерий.

— Справлюсь, — самонадеянно произнес Станислав Гагарин.

VI

Когда из горла майора-ракетчика выглянул вдруг наконечник стрелы, и Сидоров, взмахнув руками, выронил автомат, молодой штурман рефлекторно направил в его грудь оружие и выстрелил.

Пуля, попав в красную кнопку дистанционного пускового устройства, замкнула контакты и заставила ракеты «земля-земля», нацеленные майором на Игналинскую АЭС, сорваться с креплений передвижной установки и с ревом умчаться по назначению.

Стас Гагарин лежал на мягкой лесной почве ничком, оглушенный и едва не лишившийся чувств, он еще не разобрался толком в том, что случилось, почему он едва избежал смерти — в решительности майора штурман не сомневался — не ведал, кто его спаситель, успел сообразить: случилось непоправимое — ракеты накроют сейчас зловещую цель.

— Нас тоже накроют, — услышал он сильный мужской голос над собою. — Если мы по-быстрому не уберемся… Установку засекли, и к ней идет эскадрилья боевых вертолетов. Ты в порядке, Станислав?

Молодой Гагарин пошевелился и принялся подтягивать правое колено, чтобы опереться на него и подняться с земли.

Кружилась голова, он потряс ею, пытаясь прояснить сознание, и почувствовал, как крепкие руки подхватили его и поставили на ноги.

Перед ним стоял, широко улыбаясь, белокурый гигант с голубыми глазами, с мощным длинным луком на груди, тетива лука и ремень, на котором висел колчан со стрелами, пересекали друг друга.

Вид был у Македонского Саши куда как экзотический, да и одежда не по месту пребывания и не по сезону — на ногах сандалии, мускулистое туловище охватывала короткая туника без рукавов, перехваченная в поясе ремнем с золотыми бляшками по кругу, на поясе висел широкий меч, напомнивший Стасу кубинский мачете,которым штурману доводилось рубить на Кубе сахарный тростник.

— Смываемся, Стас, — повторил Александр Великий. — Идти можешь? Обопрись на меня, дружище…

Но прежде чем увлечь соратника с собой, молодой царь наклонился к трупу безумного майора. Он хотел вытащить стрелу, пробившую ракетчику шею, но понял, что сделать это, не отрубив несчастному голову, не удастся и потому безнадежно махнул рукой.

— Оставим все как есть, — сказал он, охватывая Стаса левой рукой под мышку, а правую руку товарища закладывая за собственную шею. — Через пять-десять минут здесь будет преисподняя. Двинули помалу…