Страсть и ненависть

Когда вижу, что это такое, у меня перехватывает дыхание. Потрясенная, я вскакиваю на ноги, бросая находку и отступая. Он приземляется на землю с глухим стуком, но я продолжаю пятиться назад, пока не натыкаюсь на забор.

Драко слышит шум и поворачивает голову, глядя на меня через плечо.

Я смотрю на череп, лежащий на земле. Его глазницы темные и пустые, а зубы формируют жуткую улыбку, которую я никогда не смогу забыть.

Мое сердце глухо стучит в груди, и я делаю шаг влево.

Череп лежит боком, лицом ко мне, но я замечаю отпечаток сзади.

Буквы.

Опустившись на колени, я трясущимися руками перекатываю череп.

Вижу буквы «TПР».

Тень нависает надо мной, а затем Драко выхватывает череп. Он держит его за пустые глазницы, как шар для боулинга, изучая со всех сторон.

— Я вижу, ты нашла одну из моих самых ценных вещей.

Я сглатываю подступившую к горлу желчь.

— Ценная вещь, — шепчу я, с трудом поднимаясь на ноги. — Чей это череп?

На его губах появляется ухмылка.

— Ты прочла инициалы?

— Инициалы?

«TПР».

— Кто это «TПР»?

Он держит череп за затылок и помещает его прямо перед моим лицом.

— Попробуй угадать. Может быть, он тебе знаком, если ты хорошенько посмотришь на него.

TПР... TПР... TПР...

— Это кое-кто, кого ты знала... но не так хорошо, как тебе хотелось бы думать.

Я быстро поднимаю голову и пристально смотрю на него.

— Тони? — шепчу я. — Тони!

— Тони Палач Риччи. — Он издает гортанный смешок. — Я сам скальпировал его голову. Выковырял глазные яблоки горячей ложкой. Срезал кожу одним из моих лучших ножей. Кто-то из моих людей очистил его до костей, а затем принес сюда.

— Ты больной ублюдок! — Я толкаю его в грудь, а потом бью ладонью по щеке. Все происходит так быстро, что что я не успеваю обдумать свои действия.

Драко почти не реагирует, но его ноздри раздуваются, а голова опускается. На верхнюю половину его лица падает тень. Он сжимает губы в тонкую линию.

— Зачем ты принес это сюда? Зачем привел меня сюда? Зачем было его так уродовать, а потом подсовывать мне в лицо!

— Он должен быть рад, что я не сделал хуже!

— Ты настолько больной псих, что хранишь человеческие черепа у себя в саду?!

Он делает шаг ближе, глядя мне прямо в глаза.

— Ты понятия не имеешь, что все это значит, — рычит он сквозь стиснутые зубы. — Ты слепа, если думаешь, что он был совершенством. Если думаешь, что он действительно любил тебя — выплевывает он.

— Он любил меня, — тихо говорю я.

— Он хотел, чтобы ты в это поверила. — Драко едва заметно качает головой. — Этот череп? Это награда для меня самого за окончательное избавление от этого бесчестного ублюдка.

— Просто скажи мне, что он сделал!

Он делает шаг назад, наклоняется и снова кладет череп под цветы. Поднимаясь, Драко говорит:

— Я не собираюсь ничего тебе рассказывать, Джианна.

— Ты чертов монстр. Ты отвратителен. Не могу поверить, что позволила тебе трахнуть меня.

— Ты знаешь, почему позволила мне трахнуть тебя. Ты не можешь сопротивляться мне. Не сможешь отказать мне. Ты знаешь, что я владею тобой, и поэтому в ближайшее время ты никуда не денешься.

Он делает шаг вперед.

— И если еще хоть раз ты так со мной заговоришь, я обязательно сохраню твой череп на память. А теперь заткнись нахрен и тащи свою задницу обратно в свою комнату, пока ты меня окончательно не разозлила. — Он сурово тычет в меня пальцем. Эти темно-карие глаза, кажется, стали на несколько оттенков темнее, даже на солнце, которое светит прямо на нас. Я не хочу уходить, но отказываюсь оставаться здесь.

Рядом с черепом Тони.

Рядом с этими красивыми цветами.

Для одного дня уже достаточно потрясений. Больше я не вынесу. Это слишком для меня. Увидев этот череп, я поняла, что Драко получает удовольствие от такого — а это доказывает, что мне здесь не место.

Я не принадлежу ему — человеку, который гордится тем, что убивает людей.

Не знаю, что папа в нем нашел, но я просто не вижу этого. И я ни хрена не понимаю. Я начинаю думать, что папа был дураком. Любому понятно, что Драко нельзя доверять.

Я уже, черт возьми, думаю, что это он убил папу и пытается притвориться, что был близок с ним. Драко и его мать могут лгать, просто чтобы держать меня на поводке, но какой в этом смысл?

Я больше не говорю ни слова. Поворачиваюсь и быстро убегаю прочь, и не останавливаюсь, пока не добираюсь до своей спальни. Там я сворачиваюсь калачиком под одеялом и плачу до тех пор, пока не засыпаю.

Меня не волнует, что я пропустила ужин.

Что мой желудок урчит от голода.

Меня просто больше ни черта не беспокоит. Я не смогу, не вынесу этого. Не могу постоянно предавать мужа, который не сделал мне ничего плохого.

Я так чертовски сильно скучаю по нему.

Почему он должен был принимать участие в этом нарко-мафиозном бизнесе? Почему не мог быть просто нормальным?

О, конечно.

Потому что нормальные мужчины не возбуждают меня.

Нормальность — это скучно.

Нормальность никогда не была частью моей жизни.

Нормальность, как и любовь, чертовски бесполезна.

Глава 16

День тринадцатый

Я очень боялась сегодняшнего утра.

Вчера был праздник ужаса, и я не думаю, что смогу вынести больше, но сейчас у меня нет выбора.

Когда я просыпаюсь, шторы в комнате закрыты, а на туалетном столике лежит еще одна записка, правда на этот раз без цветов.

У тебя было время побыть в одиночестве прошлой ночью.

Будь на завтраке вовремя и одетой должным образом.