Страсть в жемчугах

У Джозайи горло перехватило. Все саркастические фразы, которые художник приготовил в свою защиту, тотчас забылись, и он мысленно воскликнул: «Я сделал это! Сделал, черт побери! И даже сам не знаю как… Это мой шедевр, однако… Я хочу, чтобы картина исчезла, потому что это не живая Элинор!»

– Ты не художественный критик, Уэст, но все равно я принимаю похвалу.

– Работа сделана. И так быстро!.. – Роуэн в изумлении покачал головой. – Я пришел убедиться, что Радерфорд оставил тебя в покое, и собирался похвалить тебя за то, что поставил на нижнем этаже это устрашающее чудовище, но если ты закончил…

– Да, закончил.

– О черт… – прошептал Роуэн, все еще глядя на холст.

Картина должна была казаться скандальной: женщина в алом, волосы – в экстравагантном беспорядке, а в зеленых глазах горит огонь. И казалось, что она бросает вызов всему свету. Это была рафинированная гордая леди, сознававшая, что никто не смеет ее осуждать.

– Да, верно, – согласился Джозайя. – Я никогда еще не работал с такой скоростью. И никогда не видел женщину с такой ясностью…

– Кто она, Хастингс?

– Мисс Элинор Бекетт, настоящая леди и самая чистая и добропорядочная душа, какую я когда-либо встречал.

«И любовь моей жизни», – добавил он мысленно.

– Настоящая леди? Значит, не профессиональная модель? – Роуэн подошел к столу и налил себе бренди. – Но это не важно. Не унывай, старина. Майкл от тебя отстанет, если это тебя утешит. И, видит Бог, это настоящий шедевр.

– Майкл от меня отстанет?

– Да, конечно. Ты же обещал убрать девушку подальше от опасности, как только картина будет закончена. И более подходящего времени быть не может. Ты читал сегодня «Таймс»?

Джозайя обрадовался смене темы и тут же ответил:

– Нет, не читал. Значит, все улажено?

– Да, договорились встретиться в пятницу на следующей неделе. Майкл не хочет давать ему время перегруппировать силы и устроить ловушки. Но поскольку хозяин игорного дома его хороший друг, думаю, мы будем в относительной безопасности. Я даже хотел на время закрыть прием по средам в клинике, но Гейл меня отговорила.

– Это прерогатива жены, доктор Уэст. – Джозайя чувствовал на языке горечь зависти: у Роуэна – молодая красавица жена, и как только дело с Шакалом будет закончено, доктор сможет наслаждаться жизнью. Но гордость диктовала Джозайе, чтобы он отказался от Элинор, дабы не обременять.

Что ж, картина закончена, и Элинор Бекетт покинула его – в соответствии с их соглашением. Он отдавался радости ее общества и теперь горевал. Но на него надвигалась тьма, и он не хотел встретить ее в одиночестве, хотя ничего другого не оставалось. «Так будет лучше для Элинор», – твердил он себе, но слова не успокаивали.

– Ты собираешься выставлять картину? – спросил Роуэн.

– Не знаю. – Джозайя накинул на портрет мягкую ткань, положив конец зову сирены. – Думаю… что да. В конце концов, что пользы от картины в темном помещении, верно?

– Джозайя, ты ее отпустил? Она в стороне от всего?

Впервые он не мог подобрать слова, чтобы ответить другу.

– Ее нет. И мои скверные времена вернулись.

Словно почувствовав огорчение друга, Роуэн продолжал:

– Позови ее обратно, когда все будет закончено, Хастингс. Если ты беспокоишься о…

– Я слишком о ней беспокоюсь, Роуэн. – Джозайя снова налил себе щедрую порцию бренди. – Ей лучше держаться подальше от всей этой заварухи, тем более – от меня.

– Я в этом не убежден. Каждый человек заслуживает счастья, и мы берем от жизни все, что можем. И если все мы чему-то научились в Индии, то разве не тому, что жизнь хрупка и коротка?

– Да, верно. Среди многих неприятных уроков был и такой, Роуэн. Но это совсем другое.

– Конечно, это не мое дело, но если…

– Да, не твое! – Джозайя с такой силой поставил стакан, что янтарный напиток выплеснулся на заляпанный воском стол. – Решать мне, а не «отшельникам»! Это моя жизнь, и я не нуждаюсь в советах, ясно?! Я люблю вас как братьев, но всем вам нужно сделать шаг назад, потому что Элинор… Я не хочу обрекать ее на жизнь с инвалидом, а она слишком мягкосердечная, чтобы отказать мне, так что я даже не могу ее просить. А теперь, пожалуйста, уйди, Роуэн. Позволь мне самому разбираться с этим.

Доктор молча кивнул и вышел, оставив Джозайю бороться с его демонами и наползающей на огоньки свечей чернотой.

Джозайя потерял счет времени, но в какой-то момент вдруг услышал, что дверь снова открылась. Едва не швырнув подсвечник в незваного гостя, он закричал:

– Черт побери! Может человек побыть один?!

– Ес-сли хочешь…

– Элинор! – Джозайя мгновенно вскочил на ноги и кинулся к знакомому силуэту в дверях, высвеченному светом с лестничной площадки. Только подойдя ближе, он замедлил шаг. – Что ты здесь делаешь? Почему… – У него перехватило дыхание.

Она сняла шляпку и положила на стол у двери.

– Я знаю, что уже поздно для визита. Бедный мистер Крид!.. Никто не обращает на него внимания, когда он суетится. Я встретила внизу твоего друга, мистера Уэста, и он был очень добр. Похоже, я очень храбрая, мистер Хастингс. Я выскользнула из «Рощи», никого не потревожив, и… Честно говоря, это самый пугающий мой поступок за всю жизнь.

– Пугающий? – Джозайя насторожился.

– Мне не следовало уходить, но… Все было закончено, и я подумала, что наши обязательства и соглашения всегда были ясны для нас обоих. – Элинор поставила на стол сумочку. – Я убежала, потому что не хотела услышать, как ты скажешь, что все кончено.

Не в силах заговорить, Джозайя судорожно сглотнул. Медленно направившись к нему, Элинор продолжала:

– Но это также означало, что я не дала тебе шанса попросить меня остаться. Я не думаю, что наши отношения были основаны на обязательствах, а ты?

Надежда ожила в его груди, и он воскликнул:

– Нет, Элинор! Я тоже так не думаю!

– А может, мне не следовало приходить? Но даже если и так… Я просто не смогла не прийти. – Ее голос был печальным, но она улыбалась сквозь блестевшие в зеленых глазах слезы. – Я попала под ваши чары, мистер Хастингс. Надеюсь, вы не возражаете.

– Уже поздно, а миссис Клей…

Элинор положила руку ему на грудь.

– Я оставила в своей комнате записку, что ты вызвал меня. Если миссис Клей ко мне заглянет и найдет ее… Она может думать все, что ей заблагорассудится, Джозайя. Я вернусь туда через несколько часов, но… Знаете, я кое-что поняла, мистер Хастингс.

– Вот как?

– Не так давно я жаловалась, что, как говорится, не держу в руках штурвал своей жизни. У меня было нелепое чувство, что я плыву по течению.