Страсти Евы

Вторая часть сообщения сражает меня наповал, но неутомимое разыскивание в памятной картотеке важного отрывка из глубокого детства должного результата не дает.

– Неужто кто-то заинтересовался голубоглазым блондином?
–  раскрывает мои порочные мыслишки Никита, и его брови принимают форму озорных галочек, что сулит применение нелегальных методов в случае оказания сопротивления во время допроса.

– Поговорим дома, родной, - удрученно вздыхаю я, по привычке ухватившись за дужку очков.

Спасает меня механическая кукушка на ретрочасах, накуковавшая конец рабочего дня.

По приезду домой я первым делом балую брата фирменной шарлоткой с яблоками и иду готовиться к завтрашнему переезду в жилой сектор академгородка, расположенного на берегу моря, где я буду проживать вместе с другими студентами и преподавателями ОМА. Я упаковываю в чемодан чехлы с университетской формой, состоящей из юбки и блейзера оттенка выдержанного красного вина. Перед самым сном я открываю дверь лоджии, чтобы наполнить комнату ночной прохладой. В розоватом свете ночника угадывается силуэт Никиты. С разведывательным настроем он крадется на допрос…

– Нет, мне не понравился голубоглазый блондин, - с ходу горячо трясу я головой, пряча за спиной задрожавшие пальцы.

В духе гестаповца Никита напористо мерит шагами комнату:

– Допустим. А почему Уилсон-младший вьется вокруг тебя?

– С Бобби мы подружились, - с натугой каюсь я, уже и в самом деле изнемогая от давления дознавателя.
–  Все, хватит меня расспрашивать. Я устала и хочу спать.

Никита по-братски щелкает меня по носу и вразвалочку отправляется на лоджию, но я хорошо знаю своего брата, поэтому не удивляюсь, когда он замедленно оборачивается.

– Никто из них тебе не пара, родная, - заводит он старую пластинку.
–  О Гаврииле Германовиче сразу забудь. Он на двадцать семь лет старше тебя. Ему сорок пять в феврале. Ваша разница, как у отца с дочерью. Такое извращение для меня категорически неприемлемо. Уилсон-младший тоже тебе не подходит. Он слишком хороший и правильный, что даже страшно становится. В тихом омуте водятся черти. Спокойной ночи, родная.

В наступившей тишине я остаюсь наедине со своими мыслями. Сомнений нет, Никита и дальше будет насылать чуму на всех моих избранников. Как быть с тем, что сапфировые глаза не идут из головы? Разумом я понимаю, что Гавриил Германович годится мне в отцы, но сердцу-то не прикажешь. Какое все-таки красивое имя - Гавриил…

С утра в права вступает унылый моросящий дождик. Блуждающий кругами циклон нагоняет духоту. Безвозвратно испортившаяся погода говорит о становлении осенних порядков. С улицы доносится стройная разноголосая трель птиц. Гармоничное легато хора пернатых перетекает из одного в другое, пока певчих не распугивает вой соседского пса.

В состоянии легкой грусти и с приятным трепетом на сердце я здороваюсь с первым днем осени и бреду на кухню готовить омлет с секретом. Для секретной начинки я выбираю бекон и помидоры. Давным-давно омлет с секретом стал платиновым призером топ-чарта завтраков Воронцовых. Мы с Никитой сытно завтракаем и спускаемся в гараж к моему серебристому «жучку», он же кроссовер-японец от дилера «Ниссан».

Время поездки пролетает незаметно, и с обеих сторон дороги грибным нашествием вырастают объединенные по секторам современные коттеджи. В архитектурной грибнице отыскивается спроектированный в сдержанном скандинавском стиле двухуровневый «гриб», его деревянные террасыюбочки имеют виды на море.

На крыльцо нас выходит встречать миловидная девушка в хенд-мейд майке с термонаклейкой Майкла Джексона. Малиновые волосы фанатки поп-короля острижены под каре, на шее и руках болтается оккультная бижутерия, под мышкой мяучит белая персидская кошка. Заразительно улыбающуюся двадцатишестилетнюю аспирантку кафедры лечебного факультета госпитальной хирургии зовут Юлией Хачатурян, и она - адепт, практикует спиритизм.

За жизнеутверждающей неунывающей позицией Юли живет печаль. Своей непростой судьбой она делится с нами. До тринадцати лет - пока ректор не взял ее под свое попечительство - Юля была воспитанницей сиротского приюта. Не так давно с ней порвал парень, с которым они встречались шесть лет. Сейчас у нее в жизни трудный период, но от хандры ее вылечивает музыка. Она любит петь, поет в группе «03» и будет выступать завтра на академвечеринке.

– Познакомься, кися, с моими новыми друзьями, - треплет за ухо питомицу Юля и отпускает.
–  Звать Ингуз. Как скандинавская руна Судьбы.

Кошка выгибается и, мяукая, трется о ногу Никиты.

– Оу… поеду-ка я на работу, кошечки, - с мальчишеской улыбочкой хмыкает он, выходя на крыльцо.
–  Вечером подвезу твои ключи, родная. Пока-пока.

Интерьер моего нового пристанища выполнен в стиле фэн-шуй. Японские футоны, мебель из светлых пород деревьев и полотна современных авангардистов подобраны с художественным вкусом. Стилизованную утварь оживляют комнатные растения на окнах. В ботаническом саду не будет скучно и моему вишневому деревцу бонсай с обсыпными белыми цветами. Со дня рождения в дендрарии случилось прибавление в виде виноградной лозы, ее мне подарил Гавриил Германович.

Пока Даша Смирнова, наша третья соседка, затоваривается в торговом центре, мы с Юлей устраиваем посиделки на кухне.

– Юль, я хотела поговорить с тобой о докторах, - незатейливо прощупываю я почву, химича над составом тонизирующего кофе с лимоном.
–  Ты знаешь доктора Гробового?

Юля окидывает меня подозрительным взглядом, говоря:

– Все знают будущего мироправителя рода Гробовых.

Я делаю резкий выдох, восстанавливая сбившееся дыхание. Гавриил Германович не присутствует при нашем кухонном разговоре, но я смущаюсь и краснею от одного упоминания его имени. Чего доброго, тема «Гавриил Германович» перерастет в личный пунктик.

– Ты никогда не замечала в его глазах э-э… тьму, что ли?

– А, так ты еще не в курсе, - прямо-таки расстраивается Юля, похоже, обманувшись в ожиданиях услышать что-нибудь этакое.
–  Для начала тебе надо знать, что издревле архонты и адепты обмениваются кровью со Стражами, поэтому у одних течет кровь Стража Жизни, у других - Стража Смерти. Количество и тех и других в Ордене равное. Кровь Стражей влияет на судьбу, пробуждая в нас угодные хранителям внутренние ресурсы. Меня, Дашу, Никиту и тебя посвящал хранитель границ света. «Тьмой в глазах», как ты говоришь, отличаются избранники хранителя границ тьмы. В их числе и доктор Гробовой, рожденный самым старшим из 12 Наследников. Поговаривают, он обладает целым рядом влияний. Ближайшую тысячу лет он будет набирать силу влияний, а еще останется красив, как сам Дьявол… и опасен так же. С ним лучше не связываться.

– В смысле?
–  настораживаюсь я, предварительно намотав на ус полезную информацию.

Юля наклоняется ближе ко мне и говорит:

– Вообще-то, это только сплетни… В Ордене ходят с десяток сказаний о его влияниях. Народ побаивается доктора Гробового. Кроме твоего брата и еще штучных экземпляров, с ним никто не заговаривает лишний раз. Насколько я слышала, у него тяга к насилию и своеобразный взгляд на мир. Не от мира сего.

Она характерно крутит пальцем у виска.

– В Ордене бродит одна жуткая история… Пару лет назад его подозревали в похищении лаборантки Лизы Андерсен. Американка работала у него в Зоне № 1 в пригороде Москвы. Личную жизнь доктор Гробовой не афиширует, но говорят, из-за безответной любви к нему девушка конкретно одичала. В день ее исчезновения случилось нечто примечательное. В Зоне № 1 был небольшой корпоратив в честь Хэллоуина. По словам очевидцев, она пришла в подвенечном платье и закатила доктору Гробовому сцену ревности, грозясь всем что-то про него рассказать. В ответ он шутливо приложил ладонь к ее лбу и сострил, что задаст ей хорошую трепку, когда спадет температура. С тех пор Лизу Андерсен никто не видел. Тело ее так и не нашли.