Страсти ниже плинтуса

— Что вы... спасибо... мне уже лучше... — причем так, чтобы всем стало ясно, что она доживает на этом свете последние минуты перед тем, как отправиться прямиком в рай.

Дядечка открыл заднюю дверь машины, помог ей устроиться на сиденье и повернулся ко мне:

— Садитесь, я отвезу вас с мамой в больницу...

— Это не моя мама, — сухо ответила я, — я к этой женщине не имею ни малейшего отношения. Можете, конечно, отвезти ее в больницу...

— Не надо в больницу, — испуганно подхватила свекровь. — Если можно, домой... я отлежусь, и все пройдет...

— Да, конечно... — проговорил дядечка, как-то растерянно уставившись на меня. Он вылупил глаза и разглядывал меня без всякого стеснения.

Я напряглась: вдруг этот старый перечник с первого взгляда запал на мою неземную красоту? Только этого мне не хватало для полного счастья!

Правда, казалось, что он внезапно увидел привидение.

— Лена? — произнес он едва слышно.

Лицо мужчины залила мертвенная бледность.

— Что? — удивленно переспросила я. — Какая Лена?

— Простите... — проговорил он, с трудом взяв себя в руки. — Конечно, я ошибся... прошло столько лет...

— Ее зовут Таня! — подала голос моя свекровь.

Как будто ее кто-то спрашивал!

— Таня! — воскликнул он, еще больше побледнев. — А вашу мать... ее звали Лена?

— Ну да, — ответила я, попятившись. У меня возникло какое-то неясное, но не слишком приятное предчувствие.

— Вот откуда это удивительное сходство! — пролепетал дядька, схватившись за сердце. — Вы так похожи на нее!

Я подумала — мало мне свекрови с ее полуобморочным состоянием, сейчас еще этот странный тип на моих глазах свалится с сердечным приступом! Что мне тогда прикажете делать? Ей-богу, брошу их вдвоем в машине и дам отсюда деру пешком!

Но мужчина взял себя в руки, наоборот, даже очень оживился и стал усаживать меня на заднее сиденье машины рядом со свекровью, суетясь и приговаривая:

— Какая встреча, какая удивительная встреча! Просто не могу поверить! А вы, наверное, Галина — Ленина сестра? — это он свекрови.

— Нет, меня зовут Вера Анатольевна, — отозвалась жаба и снова кокетливо поправила свою прическу.

Прической эту фигу на затылке называла только она сама. Но вот поди ж ты, кокетничает, как будто ей не сто лет, а семнадцать.

В одном я уверилась: в ближайшие полчаса она не собирается отдать концы.

— Может быть, вы мне объясните, что все это значит? — проговорила я, вяло сопротивляясь его заботам и удивленно глядя на оживившегося дядьку.

— Я объясню... я вам все объясню! — воскликнул он, снова схватившись за сердце. — Очень скоро вы все узнаете!

С этими словами он сел на водительское место, и мы отъехали от тротуара.

Честно говоря, все это мне очень не нравилось: не успели мы чудом избавиться от «людей в сером», как снова оказались в машине у какого-то странного типа... правда, он один, и не такой уж молодой, так что в случае чего с ним можно справиться... хотя он может быть вооружен!

Прервав все эти мои мысли, он обернулся и спросил:

— Куда вас отвезти, Вера Анатольевна?

Надо же, запомнил ее имя-отчество!

Свекровь оживилась и назвала ему свой адрес. Падать в обморок она, судя по всему, больше не собиралась.

Мы поехали на Старо-Петергофский. Я решила, что тоже пока вернусь туда. В конце концов, по закону я имею право там находиться, а свекровь после всех сегодняшних событий не боец...

Однако, остановившись возле нашего дома, новый знакомый распахнул дверцу машины и заявил:

— Вот, Вера Анатольевна, вы и дома... а с Танечкой я хотел бы еще немного поговорить...

Жаба разочарованно выползла из салона, я устремилась вслед за ней, заявив, что не сажусь одна в машины к незнакомым мужчинам. На это он снова побледнел и сказал, что должен сообщить мне очень важные вещи, но если я не хочу никуда ехать с ним в машине, то вот, пожалуйста, в двух шагах уличное кафе.

— Конечно, — добавил он, — я предпочел бы отвезти вас в более приличное место, но раз уж вы опасаетесь...

И мы пошли в кафе Тофика.

Там уже ничто не напоминало о недавнем героическом сражении Вовчика и его дружков с «людьми в сером». Все было прибрано, переломанные стулья и столы заменены новыми.

Мы сели за свободный столик, Тофик подошел к нам принять заказ. Я вдруг почувствовала, что сейчас просто умру с голоду, и заказала две порции шашлыка. Мой немолодой спутник ограничился чашкой кофе по-турецки.

Как только Тофик отошел от стола, он взял меня за руку и заявил:

— Таня, я должен сказать тебе очень важное!

— А за руки хватать обязательно? — проговорила я неодобрительно. — И почему на «ты»?

— Дело в том, — продолжил он очень торжественно, — что я — твой отец!

— Оставьте эти шутки, гражданин! — Я вырвала свою руку и собралась уже встать и уйти. — Что это вы себе позволяете? Думаете, если довезли до дому пожилую женщину (это я про свекровь), так можно издеваться?

— Но, дорогая моя девочка, это действительно так!

Он наклонил голову с самым расстроенным выражением лица, и я заметила крошечную плешку, размером с монету в пять рублей.

— У меня нет отца, — холодно произнесла я, — и никогда не было. И матери у меня тоже нет, она умерла при родах.

— Ты жила с теткой, я знаю, — поддакнул он. — Я много про тебя знаю, Таня.

Вот интересно, если он так много про меня знает и вообще в курсе, что у него была дочь, то отчего бы папочке в свое время не подбросить деньжат на воспитание ребенка, подарочек опять же на день рождения или к Новому году...

Я вспомнила, как мы с тетей Галей бедствовали, как тетки вечно не было дома, потому что после работы она как ненормальная носилась по частным уколам, как дядя Витя тайком совал мне шоколадные конфеты и булочки, потому что тетя Галя горда и никогда ничего не брала от посторонних. Еще я вспомнила жалостливые взгляды соседок и бесплатные завтраки, которые мне как сироте всегда выдавали в школе, и посмотрела на роскошную иномарку этого типа. Назвать его отцом даже в мыслях как-то не хотелось. Да полно, откуда мужик вообще свалился на мою голову? Этак каждый вдруг объявит, что он мой папа, и что с того? Прикажете лить слезы и бросаться ему на шею?