Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Это строки из стихотворения Вяземского «Еще тройка». Описана типичная доиндустриальная картина: необъятный простор, темная ночь, тройка и звук колокольчика. Куда едет путник? О чем задумался? Что ждет его там, впереди? Вяземский не знает – знает лишь судьба…

Встречи ль ждет он не дождется, Иль покинутого жаль?.. …Как узнать? уж он далеко! Месяц в облако нырнул, И в пустой дали глубоко Колокольчик уж заснул.

Словом, месяц ушел от ответа, «нырнул» – и судьба путника оказалась неведомой, неразгаданной.

Мотив неопределенности человеческой судьбы, ее загадочности, наличия в ней какого-то даже бесовского начала развернул Пушкин в «Бесах»:

Мчатся тучи, вьются тучи; Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна.

Тут можно смело предположить, что в человеческой мистерии Луна играет непременно какую-то роль: если не главного режиссера, то по крайней мере его ближайшего помощника. Нечто зловещее, роковое чувствуется в движении Луны за небесными кулисами. Это совсем не то, что у Василия Жуковского:

Тускло светится луна В сумраке тумана - Молчалива и грустна Милая Светлана.

У Жуковского Луна создает элегическое настроение, у Пушкина появление Луны – событие почти драматическое.

Вот характерные для Жуковского строки из начала стихотворения «К месяцу»:

Снова лес и дол покрыл Блеск туманный твой: Он мне душу растворил Сладкой тишиной. Ты блеснул… и просветлел Тихо темный луг: Так улыбкой наш удел Озаряет друг.

Месяц – как друг. Навевает сладкую тишину. Погружает в мечтательность. Подобное состояние можно встретить позднее у Владимира Набокова:

Для странствия ночного мне не надо ни кораблей, ни поездов. Стоит луна над шашечницей сада. Окно открыто. Я готов…

Напрашивается простой вывод: Луна сама по себе не может быть ни печальной, ни радостной, она нейтральна. Но в зависимости от внутреннего, психологического состояния человека способна вызвать в нем печальные или радостные чувства, настроить на минорный или мажорный лад. Иначе говоря, духовные явления осмысливаются в контексте природы. Эту мысль выразил Семен Липкин в стихотворении «У моря»:

Природа не бывает равнодушна, Всегда ей нужно стать такой, как мы. И далее: Природа – переводческая калька, Мы – подлинник, а копия – она.

Есть в этом утверждении некоторое, конечно, высокомерие, но идея бесспорна: человек подчас очеловечивает природу, небо, звезды – и Луну в частности. Но вот что примечательно: примеров веселого настроения ночного светила оказалось не так-то много.

Весело сияет Месяц над селом; Белый снег сверкает Синим огоньком. (Иван Никитин) Лес сквозит, весь усыпан листвой; Чудны красок его переливы Под играющей, ясной луной. (Николай Некрасов) Полный месяц, словно очарован, Высоко и радостно дрожит. (Константин Случевский)

Луна-печальница

Такое вот настроение радости, беспечности, веселой раскованности, игры, связанное с появлением Луны, в поэзии встречается редко. Более распространено, более типично, если хотите, иное состояние, вызванное ночным небом.

Только мы вдвоем не спали, Я и бледная луна. Я был темен от печали, А луна была ясна. И луна, таясь, играя Сказкой в зыблемой пыли, Долго медлила у края Тьмою дышащей земли. Но, восторгом опьяненный, Я взметнул мою луну От земли, в нее влюбленной, Высоко на крутизну. Что порочно, что безгрешно, Вместе все луна сплела, - Стала ночь моя утешна, И печаль моя – светла. (Федор Сологуб. 7 октября 1916. Омск – Новониколаевск. Вагон)

Тот же Федор Сологуб нашел точное определение; «мглистые мечтанья».

Месяц, бледный и двурогий, Сеет мглистые мечтанья.

Часто Луна навевает тоску, уныние, печаль. Одно из своих стихотворений Шарль Бодлер так и назвал: «Печали луны».

Луна уже плывет медлительно и низко. Она задумалась, – так, прежде чем уснуть, В подушках утонув, мечтает одалиска, Задумчивой рукой свою лаская грудь. Ей сладко умирать и млеть от наслажденья Средь облачных лавин, на мягкой их спине, И все глядеть, глядеть на белые виденья, Что, как цветы, встают в лазурной глубине… (Перевод В. Левика)

У Бодлера есть и другое стихотворение, обращенное к Луне, – крик и мольба одновременно:

Смотри, диск солнечный задернут мраком крепа; Окутайся во мглу и ты, моя Луна, Курясь в небытии, безмолвна и мрачна, И погрузи свой лик в бездонный сумрак склепа. Зову одну тебя, тебя люблю я слепо! Ты, как ущербная звезда, полувидна; Твои лучи влечет Безумная страна, Долой ножны, кинжал, сверкающий свирепо! Скорей о пламя люстр зажги свои зрачки! Свои желания зажги о взор упорный! Всегда желанна ты во мгле моей тоски, Ты – розовый рассвет, ты – ночи сумрак черный. Все тело в трепете, всю душу полнит гул, - Я вопию к тебе, мой бог, мой Вельзевул! («Одержимый», пер. Эллиса)

Мрачно, да? Но что поделаешь: таково воздействие Луны на психику человека. Если в ней есть какой-то ущерб, какой-то сдвиг, то Луна тут как тут. Она – союзница, наперсница любого индивида, кто отвержен, нелюбим и одинок. Именно в ней, в холодной Луне, человек ищет утешение.

Люби меня, люби, холодная луна! Пусть в небе обо мне твой рог жемчужный трубит, Когда восходишь ты, ясна и холодна. На этой злой земле никто меня не любит. Да будет ночь твоя в мерцании светил! Отверженец земли, тоскующий и кроткий, О, сколько раз во тьме я за тобой следил, Любуяся твоей стремительною лодкой! Потом я шел опять в докучный рокот дня, - И труд меня томил, и путь мой был бесцелен, Твой свет в моей душе струился мглисто-зелен. Холодная луна, люби, люби меня! (Федор Сологуб, 1909)

Нередко Луна ассоциируется с чем-то неподвижным и застылым, даже мертвенным.

И стоит над косогором неподвижный лик луны. (Николай Заболоцкий) А утром, свет опережая, Всплывает в глубине окна Лицо мое, словно чужая Предсмертно белая луна. (Белла Ахмадулина)

Это уже из серии кладбищенских мотивов, широко, кстати, представленных в русской поэзии:

Легкий месяц блеснет над крестами забытых могил. Тонкий луч озарит разрушенья унылую груду. (Георгий Иванов)

Ночь, вообще говоря, пора не для веселых бдений и шуток. Ночь – это сон, отключение сознания, забвение.

Замолкло, замерло, потухло все кругом. Луна, как мертвый лик, глядела в мертвый дом. (Алексей Апухтин) Спят, спят… Жизнь – жесткий сон… Им светит лунный Эдисон. (Давид Бурлюк)

Образ Луны рождает целую философию умирания. Читаем у Ивана Бунина:

И ты, луна, свершаешь путь земной, Теряя блеск с минуты на минуту, И мертвецом уходишь в край иной, Испив по капле смертную цикуту!