Стратегия обмана. Политические хроники

— Это что, шутка?

— Да, очевидно шутка римской юстиции. Как-то Синдона говорил мне, что у него есть свои люди в министерстве финансов, так почему их не может быть в министерстве юстиции? Ведь как-то же он умудрился вовремя бежать из Италии, как раз за день до выдачи ордера на арест. А может всё дело в «Пропаганде масоника N 2», кто знает? Как по-вашему, — насмешливо поинтересовался Сарваш, — могущественны ли итальянские масоны?

Но отцу Матео было не до смеха. Если кардинала Даниэлу убили только за то, что он хотел предать огласке список ватиканской ложи, как правильно ответить, сильны ли масоны, сколько их и где они?

— Значит, Синдона масон? — только и спросил отец Матео.

— Очевидно. Постороннему человеку бы не доверили хранить накопленные ложей богатства. Мне вот только интересно, зачем им, гуманитарной организации, как они о себе любят говорить, деньги? На какие такие великие дела по облагораживанию мира они их пускают?

— Наверное, это членские взносы в счёт будущих банкетов, — попытался отшутиться Мурсиа.

— Нет, отец Матео, я проверял, на ту сумму, что там хранится, можно закатить грандиозный банкет на десять тысяч персон или устроить госпереворот. Кстати, я слышал, что в многострадальной Итальянской Республике за последние четыре года провалилось три путча. Так что, даже не знаю, что и думать. Подумайте лучше вы, католическая Церковь ведь всегда была в оппозиции к масонству.

— Точнее сказать, это они назвали себя борцами с Церковью.

— А бывший финансовый советник папы одновременно с этим является казначеем масонской ложи. Интересное сочетание, не правда ли? Прознай об том пресса, уже бы появились броские заголовки, вроде «Масонерия разоряет Святой Престол», «Масоны уже внутри Ватикана».

Сарваш забавлялся, а Мурсиа напротив, всё больше мрачнел. Что если кардинал Даниэлу был прав, и они действительно уже давно внутри?

— Если вы хотите, — сказал отец Матео, — чтобы я показал вашу копию папе, то спешу вас разочаровать, вряд ли это выполнимо.

— Ну, так высоко доводить информацию не нужно. Главное, что вы ей вооружены.

— Тогда каков ваш интерес? Синдону вы уже сбросили…

— Не совсем. Пока он не сел в тюрьму, моя миссия не выполнена.

— А я что могу сделать?

— Для меня? Спасибо, ничего. Я просто принёс вам информацию, поступайте с ней как хотите. Мне всегда казалось, что вы принципиальный христианин, а значит, масонов недолюбливаете. Я тоже.

— Вот как? И почему же?

— У них есть неприятная особенность — всё время стараются осложнить мне жизнь, когда я отказываюсь вступить в их ряды.

— Правда? — недоверчиво поинтересовался Мурсиа.

— Я ведь уже давно не мальчик, отец Матео, мне не интересно играть в таинственные обряды, постигать сокрытые знания и участвовать в церемониях посвящения с повязкой на глазах и мечом у горла. Всё это занимательно для рядовых буржуа, когда тяжёлые трудовые будни опостылели, и хочется хоть немного, но авантюры. Меня рутина никогда не засасывала и сказки мне ни к чему.

— Если не сказки, так может связи?

— Бросьте, отец Матео. Что такого может всемирное сообщество масонов, чего не могу я один? Я просто не верю в саморекламу, будто они тайно повелевают миром и вся власть уже давно в их руках. Это смешно и маловероятно даже в отдаленном будущем.

— Вы полагаете?

— «Свобода, равенство и братство» только утопия. Никогда все люди на земле не будут свободны и равны. Это противоречит природе социума.

— И в Царствие Божие на земле вы, конечно же, тоже не верите.

— Увы, — пожал печами Сарваш, — я слишком далек от религиозной жизни. Между прочим, я хотел спросить, как там поживает епископ Марцинкус? Его ещё не сняли с поста президента ИРД?

— Пока нет. Только у его заместителя Меннини полиция забрала паспорт.

— Даже так? Значит, боятся, что бежит… И правильно делают. Хотя, думаю, ему не светят обвинения страшнее, чем растрата.

— А что может быть страшнее растраты.

— Убийство, например, — видимо, заметив замешательство на лице отца Матео, Сарваш спросил, — Так вы не слышали про Свиробанк в Лугано?

Мурсиа мотнул головой.

— Большое упущение, отец Матео. Ватикану принадлежит 51 % акций этого банка, директор-распорядитель там Меннини, а у самого банка недавно выявилась прореха в тридцать пять миллионов долларов.

— Почему?

— Как обычно — спекуляции на рынке валюты. Все банкиры этим грешат, но никто их не ловит за руку. А Ватикан помимо аферы Синдоны сейчас потеряет деньги и из-за Свиробанка.

— Так при чём тут убийство?

— Да так, — пожал плечами Сарваш. — Недавно управляющий Свиробанка бросился под колеса поезда. При себе у него была записка, в ней он каялся в растрате и всю вину взял исключительно на себя. Вот это и неправдоподобно. В потере денег на спекуляциях, как правило, виноваты заигравшиеся трейдеры и не знающие меры директора вроде Меннини, которые не могут вовремя остановиться.

— Думаете, управляющего убили?

— Разумеется. Кстати, — повеселев, добавил Сарваш, — если вдруг услышите о моей смерти, знайте, я погиб во имя финансовой справедливости.

Мурсиа недовольно поморщился.

— Никогда не мог понять, как вы можете к этому так спокойно относиться.

— А зачем грустить? Не в первый и не в последний раз мне предстоит умереть. Тем более Синдона ясно дал мне понять, что пришлет за мной головорезов мафии.

— Так скройтесь. Уезжайте подальше, где вас никто не найдёт.

— Зачем? Убьют и убьют, это же не смертельно. Зато Синдона будет в блаженном спокойствии. До поры до времени, пока я не вернусь к нему.

Отец Матео только непонимающе покачал головой. Игр со смертью он не одобрял.

— Я слышал, — заметил Сарваш, — давным-давно убийство и вас не обошло стороной. В Корее вы стали мучеником за веру, ведь так?

— Не будем об этом, — резко оборвал его Мурсиа. — По сей день я благодарю Господа, за то, что он послал это испытание мне, а не смертному миссионеру, который мог оказаться на моём месте. Это главное, а всё остальное — проходящее.

Всего одна мимолетная фраза разбередила старые душевные раны, что оставили ему палачи регентши Ким сто тридцать лет назад. Тогда убили многих христиан — миссионеров и обращенных. Сначала отцу Матео пробовали отсечь голову, но лишь порезали шею, потом пытались рассечь тело надвое, но меч оставил только глубокую рану. И тогда его решили сварить в кипятке заживо…

— Вы часто ищете прибежище от проблем в смерти, — сам не понимая зачем произнёс отец Матео, — может, посоветуете, что делать, если меня самого скоро убьют.

С минуту банкир молчал, прежде чем заметить:

— А я смотрю, работать в Ватикане по-прежнему весело, как во времена Борджиа. Мне кажется, в Ватикане всё овеяно стариной и традициями. Если кто на вас и покусится, то испробует яд, а от него с вами точно ничего не случится. Хотя, на вашем месте, я бы предупредил кого-нибудь из смертных, кто рядом и кому вы доверяете, если в городе нет альваров. А лучше напишите завещание, чтобы вас не бальзамировали и не хоронили сразу, а выждали хотя бы три дня. Что-то неладное творится за Бронзовыми воротами, отец Матео, ведь так?