Стратегия обмана. Трилогия

– Я уже говорил, покушение на папу было совершено болгарскими службами!

– И Антоновым?
– спросил журналист.

– Да, и Антоновым.

На этом машина уехала, и Агджа больше ничего не смог сообщить журналистам. Почему отец Матео считал это мини-интервью спланированным? Да просто ещё никогда в Италии особо опасных преступников не вывозили для дачи показаний из тюрьмы в квестуру. Если что-то было нужно, следователь приезжал к осужденному сам.

Понятно, Агдже дали шанс публично высказаться, но то, что он сказал, окончательно запутало отца Матео. Ведь Агджа настаивает на виновности болгар. А может, это адвокат Антонова беззастенчиво врал? В том-то и состоит его работа, чтобы добиться оправдания своего клиента. Только адвокату обвиняемого сподручнее убеждать в невиновности своего клиента суд, а не простого священника, который ни на что не может повлиять.

Когда в Риме вновь объявился Ник Пэлем и попросил о встрече, отец Матео и не думал, что на встречу к нему придет сорокалетний мужчина.

Они были знакомы пятнадцать лет, даже больше, и всегда Пэлем выглядел эдаким озорным юнцом только что покинувшим колледж, даже четыре года назад, когда отец Матео видел его в последний раз. Мурсиа даже стал задумываться, а что если в Фортвудсе открыли секрет вечной молодости и активно экспериментируют на своих же сотрудниках. Но нет, опасения были напрасны - за последние четыре года Ник Пэлем заметно постарел или повзрослел, тут уж было сложно сказать, что именно с ним произошло. Но больше серьёзности во взгляде у него точно появилось.

– Чем обязан вниманию Фортвудса?
– поинтересовался отец Матео.
– Надеюсь, вы не за провожатыми в Гипогею ко мне пришли.

– Как знать, сеньор Мурсиа, может и за этим, - не слишком-то весело отвечал Пэлем, что было для его легкой и веселой натуры весьма нехарактерно.

– Так что случилось?

– В Риме дети пропадают, а вы разве не слышали? В каждом месяце по одной юной девушке. Может, и сейчас в июле кто пропадёт.

– Вы об Эмануэле Орланди?

– Да, и Мирелле Грегори. Слышали, она исчезла в начале мая.

– Да, что-то об этом писали. Кажется, мать говорила, что дочь ушла на свидание с одноклассником и больше домой не вернулась.

– Почти как Эмануэла Орланди, правда? Только сорок шесть дней спустя.

– И что вы хотите этим сказать?

– Пока не знаю, - честно признался Ник Пэлем, - вы случайно не слышали, в под-Риме никаких кровавых оргий в последние месяцы не происходило?

Вопрос буквально поразил отца Матео

– С чего вы вдруг решили?..
– хотел было спросить он.

– Так мы же Фортвудс, о чём нам еще думать?
– как само собой разумеющееся, произнёс Ник Пэлем.
– Мы ведь частенько занимаемся делами о пропавших без вести, выявляем, так сказать, очаги гипогеянских зверств, а потом упреждаем их. Так вы слышали что-нибудь от Фантины, как обстановка в под-Риме? Нет ли там пришельцев, что жаждут молодую кровь? А то, знаете, столько историй по всей Европе, особенно во Франции с её богатыми сатанинскими традициями, как молодых невинных девушек заманивают в чужие дома, обкалывают психотропами, а потом утаскивают в подземелья, где стоят алтари для черной мессы, потом приносят девственниц в жертву во славу Сатане...

– Да-да, - в нетерпении с раздражением подтвердил отец Матео, - я знаю всё это, и о сатанистских сектах Парижа, и о подземных капищах, и о страшных жертвоприношениях. Но я не понимаю, при чем тут Фортвудс?

– Ну, как же. Представьте, в подземелье убили невинную девушку. Как думаете, долго её тело пролежит там нетронутым, после того, как сатанисты уйдут?

– Я понял вас, - мрачно кивнул отец Матео.

Но Пэлем на этом не успокоился и решил посвятить Мурсиа во все неприглядные подробности:

– Кстати, порой сатанисты вполне отдают себе отчет, кому потом оставят мертвые тела, они даже режут их особым образом, чтоб гипогеянцам было проще пить. Те, между прочим, тоже не упускают выгоду, когда понимают, что к чему, и для чего странные смертные толкутся в их подземельях. Они начинают представляться демонами и прочей нечистью, лишь бы им дали хлебнуть крови. Вот поэтому я и приехал в Рим, чтоб спросить вас, отец Матео, как там, в под-Риме, спокойно или тоже шастают демонопоклонники? Девушек не похищают?

Это уже было слишком. Сначала собственные подозрения о развратном сановнике, потом непонятный звонок от американца и заявление, что Эмануэлу Орланди похитили "серые волки", теперь подозрения, что её убили сатанисты и отдали на прокорм гипогеянцам. Всё это не укладывалось в голове, не получалось вычленить факты и выбрать одну твердо аргументированную версию произошедшего, потому что фактов было слишком мало.

– Вы разве не читали в прессе, - всё же спросил отец Матео, - что ответственность за похищение Эмануэлы Орланди взяли на себя "серые волки"?

– Читал, а потом эту же статью прочитал полковник Кристиан и сказал, что это всё ерунда и мне надо ехать в Рим.

– Он не поверил в историю с похищением для обмена?

– Нет, - мотнул головой Пэлем.

– А почему, вы у него не спрашивали?

– Он в последнее время плотно занялся изучением приемов терроризма и психологии террористов, вот и авторитетно заключил, что террористы так детей не похищают.

– Какой-то странный интерес для Фортвудса, - заметил отец Матео, - терроризм. С чего вдруг?

– Так ИРА в Лондоне зверствует.

– Но это дело полиции и контрразведки, разве нет?

– В общем-то, да, - признал Пэлем и порылся во внутреннем кармане пиджака, - только бывают необычные исключения.

Достав фотографию, он протянул её отцу Матео с вопросом:

– Случайно не знаете никого из этих людей?

Отец Матео чуть не отшатнулся, как только увидел на старой фотографии двух женщин, одна их которых оказалась той коварной блондинкой, что свела его с Агджой. Несомненно, это была она, но вот её одежда в ретро-стиле выглядела отнюдь не маскарадной.

– Не может быть, - прошептал он.
– Разве она альвар?

Пэлем смотрел на отец Матео с не меньшим удивлением.

– Так вы что, видели её? Узнали?

– Два года назад она приходила ко мне.

Тут отец Матео и поведал, то случилось с ним, кем перед ним предстала курчавая блондинка с ирландским акцентом, и в какую грязную историю она его втравила. Пэлем выслушал отца Матео внимательно и заключил:

– С ума сойти. Восемь лет ищем её, а опознание было так близко.