Стратегия обмана. Трилогия

А допрос Агджи продолжался:

– Из Софии я позвонил Ялчину Озбею во Франкфурт-на-Майне и сообщил, что готовлю покушение на папу.

– Так и сказали?
– изумился председатель суда.
– По телефону?

– Да, сказал, что всё будут сделано за счёт болгар.

Зрители в зале уже начинали недовольно переглядываться. Как-то не вязался образ профессионального террориста со звонком по телефону, который могли прослушивать спецслужбы.

То, что у Агджи особый стиль ответов на вопросы, отец Матео понял после того, как речь зашла о его сообщниках:

– Так участвовал ли Седат Кадем в покушении?
– допытывался председатель суда.

– Нет.

– Почему же ранее вы обвинили невиновного?

– Он в то время был в тюрьме, потому я и сказал.

– И обвинили невиновного?

– Да, хотел создать обстановку подозрения.

Председатель заметно опешил:

– И все же, Кадем был на площади Святого Петра или нет?

– Был.

Судья был явно обескуражен и еле собрался с мыслями, чтобы спросить:

– Может, вы подвержены давлению со стороны? Почему ваши ответы столь противоречивы?

– Нет никакого давления, - понуро ответил единственный свидетель обвинения, - я просто надеялся, что все об этом забудут.

Но не прошло и десяти минут, как в ходе допроса Агджа изрек:

– В тюрьме мне угрожали болгары.

Зал загудел, раздался выкрик:

– Вызывайте психиатра и кончайте этот фарс!

– Господин Агджа, - с кислым выражением лица обратился к нему председатель, - Италия не слишком богатая страна, чтобы тратить миллионы лир на этот процесс. Не затягивайте его, говорите правду ,и побыстрей.

После окончания заседания Пэлем спрашивал у Мурсиа:

– Ну, как вам процесс?

– Мне безмерно жаль Сергея Антонова, - только и сказал отец Матео.

На следующем заседании, когда председатель призывал всех в зале успокоиться и замолкнуть, Агджа видимо не понял, что означает итальянское слово "pazienza" - "спокойствие", потому как вскочил с места и ринулся к микрофону.

– Францеско Пацьенца? Да, я его знаю, знаю его хорошо! Этот Пацьенца сотрудник СИСМИ, но он сейчас в США, американцы не хотят его экстрадировать, а он мог бы многое сказать.

Отец Матео попытался вспомнить, где уже слышал имя Франческо Пацьенцы. Это была газетная публикация о том, что он арестован в Штатах, и высокие покровители не спешат его экстрадировать на родину. Франческо Пацьенцу называли "человеком тысячи тайн" и связывали со многими громкими преступлениями последних лет. Если верить журналистам, то Пацьенца приложил руку к теракту в Болонье, и к исчезновению активов Банка Амвросия, и к побегу Личо Джелли, когда лично управлял яхтой, что увезла великого магистра из Монако. И вот теперь Агджа намекает, что Пацьенца что-то знает и о покушении на папу. Кто знает, правда ли это или очередной блеф.

А тем временем речь зашла о подготовке к покушению. Председатель суда уточнял показания Агджи:

– ... Значит, вы должны были сесть сзади в запломбированный посольский грузовик ТИР, причем днём, перед болгарским посольством. Послушайте, Агджа, вы же дорожите своей жизнью. Садясь в такой грузовик, вы оказываетесь полностью в руках болгар. Ведь они могут ликвидировать вас, а вы не похожи на человека, который оставит без внимания этот факт.

С минуту Агджа молчал, собираясь с мыслями, а потом невнятно пробурчал:

– Да, это кажется немного странным, но мы не были одни. У нас за спиной была организация "Серые волки".

– Кто вам гарантировал, что вы останетесь в живых? Ведь вы говорите, что деньги были переданы вам заранее. Где вы их хранили? Какие у вас были гарантии? Вы оставили все свои вещи в гостинице. Каким образом вы бы вернулись туда?

– Я ничего не оставлял в гостинице, что бы говорило о моей личности. Почти ничего. А, быть может, по рассеянности, я что-нибудь и оставил.

– Вы забыли многие вещи, в том числе записки, письма, листовки. Почему вы заранее не отнесли вещи в машину?

– Забыл. Так же как забыл свои записки в гостинице по рассеянности.

– Послушайте, Агджа, значит, два человека, стрелявшие в папу, что вызовет блокаду Рима, среди белого дня садятся в машину, затем они пересаживаются перед посольством в грузовик ТИР. Вы даете себе отчёт в том, что вы говорите?

Агджа тупо смотрел в пространство перед собой и молчал.

В дело вмешался прокурор:

– Послушайте, Агджа. Я тщательно ознакомился со всеми протоколами следствия. На каждом допросе, проведенном судьей-следователем, вы говорили, что хотите сотрудничать с правосудием. Эти ваши утверждения предшествуют всем вашим заявлениям. К сожалению, вопреки им вы сами опровергаете эту готовность.

– Намереваетесь ли вы говорить правду?
– вдогонку произнёс председатель суда.

– Это чрезвычайно сложная вещь, - наконец заговорил Агджаа.
– Многое из того, что я сказал, правда, но кое-что выдумано. Я всегда утверждал это. Оно обусловлено внешними причинами.

В это момент отец Матео был уверен, что преступник сказал правду. Он смотрел на Агджу и видел растерянного, загнанного в угол человека. Он уже не знал, что и говорить, как правдоподобнее врать. Ему было необходимо уверить суд в причастности к делу болгар, но на деле выходила какая-то ерунда, стоило суду задать ему утоняющие вопросы. А если Агджа путался в показаниях, это значило, что правда совсем другая.

На следующем заседании председатель продолжил допытываться у Агджи, кто был его сообщником.

– Вы знакомы с Омером Ай по кличке Акиф?

– Нет, - отвечал Агджа.

– Но на следствии вы опознали его на фотографии.

– Я никогда его не видел живьём.

– Тогда откуда вам известно как выглядит Омер Ай?

– Мне показывали его фотографию в тюрьме.

– Кто?

– Франческо Пацьенца.
– понуро ответил Агджа.

В зале поднялся шум. Адвокат Антонова потребовал, чтобы в зале воспроизвели магнитофонную запись заседания и вновь заслушали это невнятное признание Агджи.