Страж Мёртвых

– Так… погоди…– женщина загремела посудой в шкафу. – Ага, вот. Давай, как с этим перстнем по старинке попробуем.

Набор инструментов ювелира у судебных экспертов был вещью первой необходимости, поскольку в морг часто привозили трупы в совершенно непотребном состоянии – например, после ДТП. И у некоторых их украшения находились в совершенно диком виде, и их приходилось спиливать с тел.

Крокер придержал палец покойного, а Элдридж прижал к столу запястье. Василиса, грозно подув на пилу для пилки алмазов, приставила её к перстню и начала пилить. Причём скорость и сноровка, с которой она это делала, выдавала в ней очень хорошую практику.

– Это где ты такому научилась?

– А ты думаешь, Всевидящий, что в госпитале не нужно было выпиливать из тел раненных проволоку колючую или осколки? Однажды нам в госпиталь привезли парня, которого пробило насквозь куском водопроводной трубы – вот там пришлось помучаться, чтобы выдернуть её из него, – ответила Василиса. – Да что за чёрт! Не пилится!

– Да ладно! – Крокер присмотрелся к пальцу покойного и действительно увидел необычную вещь – пилка скользила по перстню, не оставляя на нём ни единой царапины. – Не, ну ты глянь сюда… Что б меня лягушки разодрали.

Василиса несколько секунд смотрела на пилу, а затем для пробы ширкнула ей по краю стола. На столе остался глубоченый прорез. Пилка была в порядке, но вот почему-то никак не желала пилить странный перстень.

– Ладно, давай по-простому, – проворчала Василиса, отбросив пилу и достав из шкафа мрачного вида кусачки.

– Эй, постой, что ты собираешься дел… – начал, было Элдридж, но глухое «хруп!» оборвало его слова.

– И нечего тут всякой фигнёй страдать, – Василиса подняла отрезанный палец и начала снимать с него перстень.

Однако и тут перстень так просто не сдался – он, словно врос в кость и плоть покойного, не позволяя себя снять. Только когда озверевшая Василиса, покраснев от натуги, рванула перстень и палец в разные стороны, перстень, с мерзким хрустом, наконец, расстался с пальцем.

– Вот ведь чёрт, – проворчал Элдридж, посмотрев на перстень.

– Мдя, эти европейцы умеют быть забавными… – согласился Крокер, глядя на упрямый перстень.

Причиной его столь упорного нежелания расставаться с пальцем покойного были длинные, кривые шипы, что торчали из внутренней поверхности. Они были настолько длинные, что фактически должны были впиться в кости умершего. Что, кстати так и было, как определила Василиса.

Сам перстень был очень лёгким и каким-то странным – очень похожим на кость, но никак не на металл, способный противостоять пиле, которой пилят алмазы. Огромный алмаз выглядел очень красиво и пускал сотни ярких искорок. Крокер повертел его, любуясь странной мистической красотой перстня – красивый снаружи и мрачный внутри.

– И вот что это такое? – потряс мрачным перстнем Крокер, а затем бросил его в миску со спиртом, поданную Василисой. – Ты что-нибудь слышала о таких перстнях или украшениях?

– Да нет, ни разу не слышала, – проворчала Василиса и потянулась ко второму браслету.

Тот отстегнулся безо всяких приключений, как и ещё один, на ноге.

– Хм… а вот что странно, – Элдридж посмотрел в банку с украшениями. – Этот перстень не похож на остальной гарнитур. Он какой-то чужой. Не находите?

– Это верно… – Крокер почесал в затылке и, прикрыв глаза, посмотрел на покойного.

Он бы не удивился, если бы покойный сел или заговорил с ним. Но, увы – на этот раз чуда не произошло. Труп лежал на столе, как и положено трупу.

– Проведёшь вскрытие этого Джона Доу? (Неопознанные трупы в США проходят под общим названием «мистер Доу» – если Мужчина – Джон Доу. Если женщина – Джейн Доу. Примечание автора).

– Проведу… Хотя знаете что, – Василиса провела пальцами по телу покойного. – Я вспомнила, где видела такое. У нас однажды, господа офицеры устроили велопробег. Ну, сели на велосипеды и катались наперегонки, прямо между воронок. И вот у некоторых ноги выглядели именно так. Да. Точно. Как этот труп. Правда, чего уж греха таить, спустя пару дней снова в норму пришли.

– Что-то я в его доме не заметил велосипеда.

– Да это явно яд какой-то, – проговорил Элдридж.

– Нет. Это не яд, – неожиданно проговорила Василиса. – Ну не яд это. Клянусь…

– Откуда тебе знать? – проворчал Крокер. – Ни исследований, ни анализов ещё не было.

– Да уж поверьте мне, знаю. Моя бабушка была родом из Османской Империи – дед её как трофей из Балканской Войны привёз. Она была так называемым «дегустатором» – пробовала еду и напитки – искала яд. От неё это умение моей матери перешло и мне. Если бы тут был яд, то я бы это почуяла.

– Чушь! – проворчал Элдридж, немного отодвигаясь от Василисы.

– То есть для тебя то, что я вижу, когда мне врут, и способен увидеть через стену – это норма?

***

«Что такое «шомполушка? Это просто кукурузная мука. Обычно, парень, мы замешивали её в котелках, дабы получалось густое тесто. Затем обмазывали это тесто вокруг шомполов и жарили над углями костров… И ели.

Нельзя считаться настоящим «дикси», если ты ни разу не ел «шомполушку»…».

Отрывок из письма оставшегося неназванным ветерана Гражданской Войны США.

«Шомполушка» нравилась Крокеру тем, что она не менялась на протяжении многих лет. Небольшая забегаловка, в первом этаже крупного жилого дома, основанная старым ветераном Гражданской Войны. Тихое, уютное место, с неплохой кухней и неизменным хозяином – Томасом Пеном-Младшим, более известным как «Культя».

Томас был одним из немногих солдат, что воевал в Гражданской Войне, причём на стороне Конфедерации. Так-то в этом ничего необычного не было – Сент-Шилдс всю Гражданскую Войну занимался тем, что снабжал оружием и провизией КША. Однако после войны многие жители города предпочитали не упоминать об этом и делали вид, что активно поддерживали таки США.

Однако Томас был предельно честен и откровенен. Он в открытую сообщал, на чьей стороне воевал в Гражданской Войне, и плевать хотел на мнение окружающих.

Это было далеко не так просто – не всем такое отношение к истории нравилось – Крокеру, поначалу, тоже. Но потом он пересилил в себе предрассудки, а когда познакомился с Томасом поближе, то и крепко подружился.

Сам Томас носил прозвище Культя – у него не было левой руки, потерянной незадолго до конца войны.

Василиса и Элдридж немного ошарашено озирались по сторонам, когда Крокер привёл их в «Шомполушку» – они словно перенеслись в прошлое США – лет так на пятьдесят.