Страж неидеального мира

– Есть, причем крайне паршивые, - ответил после недолгого молчания инспектор. Неужели сбежал?! В животе у штабс-капитана противно заныло. – Эта сволочь сумела покончить с собой.

– Это… поверьте, Такаги-сан, это известие – лучшее, что могло случиться. – В ответ раздалось озадаченное молчание.

– Вам удалось что-то выяснить? – С надеждой поинтересовался инспектор.

– Да. Прошу прощения, коллега, но, боюсь, я не вправе разглашать вам… результаты. Прошу меня понять правильно. – Ни к чему Такаги знать хоть что-то. Совершенно ни к чему. – Как только представится возможность, я предоставлю всю необходимую информацию кэмпай.

– Благодарю вас. – Судя по тону, инспектор не сильно расстроился. Скорее уж, обрадовался, что одной головной болью в его жизни стало меньше. Счастливый человек. Афонов поблагодарил и некоторое время задумчиво смотрел на экран смартфона.

Сосредоточенное перебирание контактов прервала мелодичная трель. Кто-то неведомый – номер был незнакомый – и сам не прочь пообщаться со штабс-капитаном.

– Слушаю. – Бросил офицер, ткнув пальцем в символ с зеленой трубкой.

– Добрый день. – Женский голос показался смутно знакомым. – Афонов-сан, вы меня узнали?

– Нет. – Чуть раздраженно откликнулся Александр. Его всегда бесила подобная манера начинать разговор. Трудно, что ли, сразу представиться?

– Кэйко Накано. Мне дал ваш номер консул Шипкин…

Штабс-капитан затаил дыхание, застыв посреди улицы. В голове вспыхнула смутная надежда.

– Память вернулась, сударыня?

В трубке воцарилась напряженная тишина. Афонов неожиданно увидел японку, словно наяву: мертвенно-побледневшая, с закушенной губой. Миловидное лицо окаменело, превратившись в безжизненную маску.

– Да. Что вы знаете? – Голос девушки звенел от с трудом сдерживаемой паники.

– Более, чем достаточно. Ваш знакомый меня проинформировал о том, что вы начудили на пару с Ванеевым.

В голове мелькнула судорожная надежда: а ну как собеседница лишь недоуменно уточнит, что именно она «начудила»? И выяснится, что все это не более, чем нелепый розыгрыш.

– Мейер? – Остатки сомнений в голове Афонова жизнерадостно осклабились и испарились, будто утренний туман. Японке неоткуда знать о немце. А раз она о нем все-таки знает…

– Макконал. Андреас мертв.

– Хрен редьки не слаще, - ответила японка русской поговоркой. В юном голосе звучала безнадежная горечь.

– Послушайте, раз уж вся эта блажь оказалась правдой… Американец убежден, что моя осведомленность – приговор этому миру. По крайней мере, в его нынешнем виде. Это правда?

– Да. – Накано мрачно замолчала. – Я потому и позвонила вам, что почувствовала начавшиеся изменения. Так и думала, что вы оказались талантливее, чем надо бы.

Комплимент у японки вышел откровенно невеселым.

– И вы не можете ничего изменить? – С надеждой хватающегося за соломинку поинтересовался Афонов.

– Я не могу. А вот вы – можете, но…

В трубке опять воцарилось подавленное молчание. Только на этот раз вместо растерянности тишина вызвала у Александра приступ бешенства. Какого черта она тогда тянет эту комедию?

– Я вас внимательно слушаю, сударыня.

Рассвет застал Афонова недалеко от «офиса» якудза. Сделать за минувшую ночь удалось немало. Разбудил Шипкина, в приказном порядке велев опешившему консулу немедленно уничтожить треклятый паспорт Ванеева. Переполошил диппредставительство в Шанхае. Еще раз навестил забавную китаянку Юнь, которая теперь в ближайшие сроки получит вид на жительство в России. Ей больше не придется прикладывать титанических усилий, чтобы выжить. В империи, подмявшей под себя добрую половину Евразии, давно забыли о том, что такое нищета. Афонов сам не понимал, зачем устраивает судьбу китаянки. Как будто счастливые и нежданные перемены в жизни девушки как-то изменят сотни миллионов загубленных судеб ее соотечественников, которых штабс-капитан обрекает на жалкое настоящее и горькое будущее.

Добравшись до входа в убежище якудза, Александр требовательно постучал. Обитая железом дверь откликнулась глухим гулом. Затем послышался скрип отпираемого замка. На пороге застыл уже знакомый охранник, ежась под прохладным утренним ветерком. В заспанных глазах мелькнула тень узнавания.

– Чем могу помочь?

– Я хочу увидеть Макконала. – Откликнулся Афонов, пытаясь унять накатившую невесть с чего дрожь.

Японец замешкался. То ли парень туго соображал, то ли не привык принимать решения в отсутствии «старших по званию».

– Идите за мной, - сложил, наконец, головоломку охранник и направился уже знакомой дорогой в в сторону подвала. Около нужной двери он долгое время перебирал ключи, пытаясь в потемках отыскать нужный. Все это время штабс-капитан сохранял ледяное спокойствие. Наконец, заскрипели давно истосковавшиеся по смазке петли. Американец все так же восседал на колченогом стуле.

– Судя по вашему лицу, вы все-таки убедились в моей правоте, - удовлетворенно обронил Макконал. Отчаяния на мерзкой физии как не бывало. Его сменило злобное торжество победителя. На японца он не обратил ни малейшего внимания.

– Убедился. – Коротко кивнул Афонов. Пленник порывался сказать еще что-то, но штабс-капитан не предоставил ему такой возможности. Выстрел громыхнул, словно московская царь-пушка. Американец безвольной куклой опрокинулся на спину. Японец вздрогнул от неожиданности.

– Вы всегда так решаете вопросы, Афонов-сан? – Нервно поинтересовался якудза, глядя как офицер неспешно убирает пистолет в кобуру. На лице Александра не отразилось ни единой эмоции – любой японец обзавидуется.

– С врагами – да, - бросил штабс-капитан.

– Достойно уважения, - растерянно крякнул охранник.

– Спасибо за помощь. – Апатично откликнулся Афонов, пропустив реплику мимо ушей. – Прощайте, сударь.

И, бросив последний взгляд на тело американца, превратившего его в живую мину замедленного действия, пошел прочь.

Равнодушные морские волны прокатывались под причалом, переливаясь солнечными бликами. Александр сидел на прохладном камне пирса, свесив вниз ноги и глядя в пучину, которая только что поглотила злополучный планшет. В груди покалывала неприятная досада – полночи он пытался сочинить письмо семье, но в голову так и не пришло ничего путного. Писанина казалась то чрезмерно сентиментальной, то, наоборот, наполненной нездоровой патетикой и нелепым пафосом. В итоге вместо письма получилось что-то вконец неудобоваримое. Ну и к черту. Ладно хоть, вообще получилось.

Главное, что и жена, и дети все-таки появятся… появились на свет. И произошло это в стране, где людям не приходится каждый день бороться за выживание. А узнают ли о том, что Императорской Охранной Канцелярии штабс-капитан Афонов остался верен присяге – это уже дело десятое.

Криво усмехнувшись, Александр вытащил пистолет и, приставив его к виску, нажал на курок.

Эпилог.

Виктор беспомощно глядел на подавленную японку. Кэйко последние десять минут занималась методичным помешиванием давно остывшего кофе. Крохотная ложечка выбивала тихие перезвоны из фарфоровой чашки, мерные, словно тикающий маятник.