Стража

Он не договорил, сел на диванный валик, прикусывая губу.

— А ну, лапку на стол, рыцарь, — скомандовал Чёрный Кир, в секунду очутившись у стола. — Посмотрим, из-за чего переполох.

Вадим нехотя положил руку на стол. Мало того, что он так и не привык к её странной форме, кое-что ещё вызывало его беспокойство: хотя чешуйчатая броня врастала в руку постепенно, рассчитана "лапка" явно не на человеческие мышцы. Вадим уже устал от её веса. И на последнем издыхании колебалась недавно сильная надежда, что Всеслав остановит это медленное движение.

В тяжёлом пламени свечей лицо Кирилла кривилось старой гипсовой маской из школьного кабинета рисования, и что-то конкретное разобрать на нем — трудная задача. Вадим вдруг понял, что с надеждой вглядывается в Чёрного Кира: а если Всеславов диагноз не точен?

Лица вампира оставалось безразличным, но прищуренные на "лапку" тёмные глаза расширились. Мгновение, другое… Кирилл взглянул на Вадима.

— Мне бы очень хотелось соврать, что ничего, мол, особенного не вижу. Но всё так, как тебе, наверное, уже сказал Скиф Всеслав.

— Что именно — всё так? Скажи своими словами, чтобы я мог в эту чепуху поверить.

— Если ты не снимешь очков в тот момент, когда Шептун закончит с Вратами, чужеродная плоть разорвёт тебя в клочья, и Зверь именно так выйдет наружу.

Вадим искоса глянул на всех, и только Андрей не отвёл глаза.

— В общем, куда ни кинь — везде клин. Сниму очки — дай Бог, только ослепну. Не сниму — полная хана. Ну, что ж… Чего сидим? Пошли. Время поджимает.

48.

Никто не шелохнулся.

Вошёл Митька — рука на ошейнике Ниро. То ли пёс привёл, то ли оба они все дела на кухне закончили.

— Сколько нас? — тяжело спросил Всеслав. — Я и отец Дионисий, Кирилл и Андрей, Митька и Ниро. Виктория выпадает из круга защиты.

— Ты имеешь в виду круг Семерых? — осведомился Чёрный Кир и задумался. — А что, реальный шанс для Вадима. Не забывай, что Виктория просто спит. Сон, конечно, тяжеловат. Но почему не попробовать разбудить её уже там, на месте?

— Почему именно там, а не здесь?

— Неизвестно, каким будет путь к Вратам. Зачем пугать заранее? В кругу Семерых она и сонная сгодится.

— Хорошо. Пусть будет так, — вздохнул Всеслав. — Нам придётся использовать машину Виктории. А кто, кроме неё, умеет водить?

— Мы на мотоциклах, — напомнил Андрей.

— Никаких мотоциклов для тебя, — поднял голову Вадим.

— Интересно, откуда такая избирательность? — спросил Чёрный Кир, сощурившись на Андрея.

— Кто-то из мира Шептуна хотел его убить. Твои так называемые ребята смотрели на убийство, и ни один не вмешался. Не хочу рисковать.

— Андрей мой подчинённый. Я прослежу за ним.

— Словеса-то какие — "подчинённый", — пробормотал Всеслав.

— За руль сяду я, — из тёмного, плохо освещённого угла сказал Денис.

Пока они обсуждали детали путешествия, Вадим тихо и незаметно встал и пошёл из комнаты. Так тихо и незаметно, что, когда у двери оглянулся, увидел: Чёрный Кир, рассеянно глядевший по сторонам, вздрогнул, сфокусировав взгляд на двери. Вадим кивнул ему и вышел. Он ещё не определился с целью — ноги сами вынесли к ванной комнате. По дороге он прихватил с тумбочки в прихожей подсвечник.

Свечу он поставил среди мелочей на раковине. И вот уже две свечи — настоящая и отражённая — высветлили комнатушку и обозначили в зеркале линии усталого, голодного лица, сострадательно прикрытого в верхней части очками. "Ух ты, какой несчастный!" — оценил Вадим. Но не притворяться же, сидя в одиночестве, перед самим собой? Здесь можно не растягивать губы, делая хорошую мину при плохой игре.

Он уже привычно присел на край ванны и осторожно положил поверх раковины "свою" лапу. Сначала инстинктивно — держать на весу и неудобно, и тяжело. Затем подвинул чуть, чтоб не падала, и уже с любопытством уставился в зеркало: видели мы себя стриженого, видели в чёрных очках, теперь глянем на мутанта. Хм. Первое впечатление — сидит человек, а перед ним, на уровне груди, змея ползёт. Вадим медленно поднял кисть и медленно растопырил когти.

— Впечатляет, ничего не скажешь! — прогудел бас. — Что ж, милок, Зверя-то раньше времени разбудил?

Вадим всё-таки вздрогнул, хоть и ожидал явления голосов и даже надеялся, что посещением ванной спровоцирует их на явление.

— А вы чего хотели? — с вызовом ответил он. — Бросили неподготовленного человека в гущу событий и хотите, чтобы он идеально выполнял, что нужно? Фигушки! Так не бывает!

— Нет, вы только послушайте, как он говорит! — воскликнул второй голос, утрированно передразнивая укоризненную реплику Всеслава "Словеса-то какие!". — Вадим сразу сообразил, чьи это интонации. — Утончённый филолог, признанный аналитик художественных текстов — и вдруг "фигушки"!

Ещё с прошлого раза, вспоминая импровизированную цирюльню в ванной комнате, Вадим примерно нарисовал в воображении невидимок, говоривших с ним из ниоткуда. Бас — это кряжистый мужичище с окладистой бородой, васнецовский Илья Муромец. Тенорок — хитроумный интриган Гермес из советского ещё мультика о Персее. Глядя в зеркало и следя за качающимся пространством (пламя свечи дёргалось от его дыхания), он вдруг увидел их обоих.

— Нет! Не надо! Отвернись на секунду! — закричал Гермес. — Отвернись же!

— Почему? — спросил Вадим с тем же вызовом. — Не хотите говорить, глядя собеседнику в глаза? А ведь это неприлично!

— Нам нельзя иметь материальную оболочку!

Илья Муромец озирался явно в надежде удрать, однако оба находились всё в той же маленькой ванной комнате "за спиной" Вадима. Сбежать некуда.

Вадим напрягся: неужто всё-таки?.. Развернувшись (Гермес от толчка едва не рухнул в ванну — дородность богатыря не вызывала сомнений) к отражённой двери, Илья Муромец попытался поднять дверной крючок. В реальной ванной комнате крючок не шевельнулся — и в зеркальной Вадим услышал могучий вздох, от которого шарахнулись семейные полотенца на вешалке.

— И почему это вам нельзя иметь материальную оболочку? — уже спокойно спросил Вадим.

Бывшие бесплотные переглянулись и одинаково насупились.

Но Вадим сообразил сам.

— Перевес сил, да? Материализованные, вы должны помогать мне? Чего боитесь-то? Сейчас вы всё равно только тени в зеркале.

— Иногда этого достаточно, — проворчал Илья Муромец, выпятя бороду вперёд.

Вадим встал, стараясь не трогать бронированной лапы с раковины, и теперь отражённым пришлось выглядывать из-за его спины.