Страждущий веры

Услышав адрес назначения, смотритель надолго задумался:

— Далеко же вас занесло! — и снял с насеста большую белую птицу. — Рюген самый надёжный, под сотню посланий за крыльями. Ни одного не потерял.

Я улыбнулась и кивнула, показывая, что доверяю его выбору. Смотритель привязал к лапке голубя футляр, шепнул адрес и выпустил птицу в открытое окно. Распахнув крылья, она взмыла в небо, превратилась в точку на горизонте и растворилась в бескрайней синеве. Я вежливо отблагодарила смотрителя и накинула пару монеток сверх обычной пошлины. Он радушно улыбнулся и проводил меня до двери, приглашая заходить ещё.

Голубиная станция уже скрылась за поворотом, когда до меня вдруг дошло: я написала совсем не то! Нужно же было попросить отца о помощи и расписаться в своих неудачах. Если я вернусь, то буду выглядеть глупо. Раз такое дело, следует дать шанс незнакомцу. Он ведь обещал что-нибудь придумать. В глубине души я, конечно, понимала, что это трусливые отговорки, из-за моей слабости брат тратит жизнь впустую, оставаясь безвольной куклой принцессы в подземном дворце. Но меня словно подхватило течение, несло прочь от него, и я не сопротивлялась, заворожённая манящей фигурой незнакомца впереди.

Из булочной вкусно пахло выпечкой. Я зашла погреться и заодно отведала пирога с треской, который толстушка-кухарка только-только сняла с противня. Ноги сами понесли обратно на постоялый двор. Смеркалось. Световой день продлился так недолго — только-только минул полдень, а на пороге темень, хоть глаз выколи. Вместе с ночью и холод стал пробирать.

У себя в комнате я долго не знала, чем заняться. Думала, ела себя поедом. Я должна была попросить помощи у отца! А если незнакомец не вернётся или его не пустит сюда строгий хозяин? Не стоит ли мне самой начать поиски или придумать способ вызволить брата? От роящихся мыслей голова пухла и раскалывалась. Не выдержав, я зажгла лампадку, схватила дневник и выплеснула всё на бумагу: нещадно вырывала листы, выкидывала, снова писала. Остановилась, лишь когда вышло что-то более-менее спокойное и уравновешенное. Но делать было всё так же нечего.

С тоски я пренебрегла советом незнакомца и спустилась в общий зал. Задымлённое помещение сплошь было заставлено широкими крепкими столами, за которыми сидел разномастный люд: мастеровые в робах с нашитыми цеховыми знаками отличия, чиновники в грубых суконных штанах и жакетах с небрежно брошенными на спинки стульев куцыми плащами; купцы в отороченных дорогими мехами полушубках. Большинство от стариков до молодёжи небритые, с косматой порыжелой растительностью на щеках и подбородке. Точно, длиннобородые. Брадобреи у них что ли не в почёте? Или они так лица от мороза спасают?

Посетители чинно ели и пили в своё удовольствие. Пошлостей никто себе не позволял, видимо, хозяин строго следил за порядком. Только беседы велись в полный голос, да так, что говорящий всегда стремился перекричать шумную компанию за соседним столом.

Я подманила розовощёкую подавальщицу и спряталась за самым маленьким столом, который отыскался в дальнем углу. Держать голову старалась высоко, взгляд не отводить, говорить уверенно. Я мужчина, мне нечего скрывать, я просто хочу поесть в тишине и одиночестве. Чтобы казаться солидней, я заказала фаршированный грибами свиной окорок и кружку эля, хотя слабо представляла, как в меня это влезет. К тому же порцию принесли великанскую. Я попросила побольше лука и чеснока, чтобы перебить намертво въевшуюся в язык сладость от мёда туатов. Живот слишком быстро распёрло от непривычной сытости. Я отщипывала кусочки от необъятного окорока, задумчиво отправляла их в рот и запивала мелкими глотками эля. Хозяин всё-таки разводил его водой. Впрочем, так даже лучше.

Я тайком оглядывала посетителей. Похоже, сюда захаживали и демоны, только ауры их были скрыты и плохо различались в серой массе. Лишь бы не туаты. Не хочу к ним ни за что!

— Если мы не нагоним девчонку здесь, то поедем обратно. Отмораживать задницу в Утгарде и спать в пещерах с медведями я не собираюсь, что бы там папа ни говорил о чести рода, — донёсся обрывок разговора за соседним столом. — Не хочу жениться на умалишённой, которая в ледяную пустыню собралась. А вдруг от неё и дети такие же сумасшедшие будут?

Мысли разом выветрились, настолько ошарашил знакомый голос. Я медленно повернула голову. Йорден сидел ко мне спиной. Его я узнала по пухлой фигуре и прилизанным каштановым волосам. Значит, беспокоившие меня ауры принадлежали вовсе не демонам, а Стражам, ищейкам.

— По моим подсчётам мы отставали от них на две недели. Сомневаюсь, что они бы стали здесь так надолго задерживаться. Весной ледяной путь в Хельхейм растает и дороги назад уже не будет, — заговорил сидевший ко мне боком рыжий Дражен, с которым я танцевала на помолвке после того, как Йорден меня бросил.

— К тому же их след затерялся на плато. Вполне вероятно, что в город они не заходили. Решили сразу в червоточину сигануть, самоубийцы, — усмехнулся третий, смуглый и худощавый. Он сидел ко мне другим боком и, опираясь локтями на стол, обнимал кружку с элем. — Можем возвращаться прямо сейчас. Всё, что могли, мы сделали. Совесть наша чиста. И честь тоже.

Подойти и сознаться? Попросить помощи? Хотя Вея спасать они явно не станут. Наденут мне на голову мешок, перекинут через седло и без лишних разговоров домой повезут. Тогда брат точно пропадёт.

Я нащупала под рубашкой подаренный Петрасом амулет. Он должен укрыть от ищеек. Ведь до сих пор они меня не заметили, хотя знают в лицо и сидят близко. Пережду, пока не уйдут спать, а там, глядишь, и вовсе про меня забудут.

— Это было бы глупо, а глупцы сюда бы не добрались, — высказался четвёртый спутник, веско, размеренно, без тени эмоций. Почувствовав на себе его взгляд, я оробела. Придвинула окорок и согнулась низко над столом, пытаясь спрятаться. — Небольшая передышка не повредит, заодно осмотримся. Может, мы столкнёмся с ними там, где совсем не ждём.

— Кто позволял простолюдину раскрыть рот? — грубо оборвал его Йорден. — Без тебя разберёмся.

Остальные кивнули, простолюдин молчал, не шелохнувшись. Пронесло. А чего я переживаю? Ищейки настолько близоруки, что дальше своего носа не видят. Я решительно поднялась и протянула кружку.

— За счастливое возвращение, — ищейки удивлённо глянули на меня. — Я рядом сидел — услышал разговор. Дай, думаю, присоединюсь.

Я поставила свой стул между Йорденом и Драженом. Узнают или нет? А стол-то у них небогатый и кружки пустые. Видно, поиздержались в погоне за «умалишенной девкой». Я снисходительно улыбнулась и подозвала подавальщицу:

— Эля всем, угощаю!

Ищейки приободрились и охотно закивали. Только Йорден смотрел хмуро. Неужели, признал? Не может быть! С короткой причёской лицо у меня совсем другое, и мужская одежда должна сбить с толку.

Стоп!

Что я вообще делаю в их компании?!

— Кто ты такой и чего нужно? — подозрительно спросил Йорден, сложив руки на груди. У него что гордость защемило? Не он теперь пиром заправляет, а я?

— Такой же усталый путник, как и вы. Товарища жду, но он запаздывает, — я старалась говорить уверенно и смеялась, как пьяная. — А тут вы балагурите, вздорите. Много вас — весело, а я один скучаю. Не примите в компанию?