Страждущий веры

— По нетореной тропе пройти, надо же! — усмехнулась она. — Какая глупая девчонка.

Вёльва потрогала ткань чувствительными, как глаза, пальцами. Передёрнула плечами, словно прозрела и наяву увидела огненного зверя на фоне чернильной ночи. Взгляд живых синих глаз пронзал насквозь, будто в них запечатлелась вся сила и мудрость Небесного Повелителя.

Успокоившись, вёльва снова принялась помешивать варево.

— Что же это за девчонка такая! По нетореной тропе пройти. Да на которую только боги отваживались ступать — один-единственный бог. На погибель ты явилась или на спасенье? — бормотала она, вглядываясь слепыми глазами в круги, что шли по вареву вслед за палкой. Вёльва глотнула паров и, сомкнув глаза, заговорила не своим голосом: — Сказано было на заре времён: когда настанет час неверия, междоусобиц и великих бедствий, явится в древней крови пророк. Сам возжелает пройти по тропе нетореной, чтобы пробудить почившего бога. Через пламя и снег, кровь и тьму пройдёт его путь, от неверия к прозрению и свету. Он сам станет светом, что растопит ледяное сердце и укажет путь из мрака. Лишь испустит пророк последний дух, как пробудится Огненный зверь. На спасение. Или на погибель.

Вёльва вздрогнула и выронила вышивку.

— Неужто и правда конец?

Будто отвечая, ухнула белая неясыть. Расправила огромные крылья, ринулась с ветки и опрокинула котёл. Тьма выплеснулась на землю, затушив огонь. С шипением выпустила щупальца. Вёльва ослепла по-настоящему, оглохла, не чувствовала запаха. Ощущала только липкий ужас от приближающейся смерти. Отступила на шаг, запнулась о сук и упала. Тьма набросилась на неё, пронзая и разрывая на ошмётки, пока не поглотила, как браслет, как меч, как судьбы детей до этого.

Неясыть наблюдала с ветки. Ухнула, и тьма убралась восвояси, вдоволь насладившись кровавым пиршеством. Птица подхватила с земли вышивку и принялась драть её когтями. На лоскуты. Чтобы ничего не осталось! Но синие глаза продолжали смотреть с выжигающей пристальностью. Отчаявшись, неясыть выпустила добычу и, горестно ухнув, помчалась за Северной звездой.

***

Мутило всю дорогу домой, но уже на подступах к замку пустоту в душе заполнила решимость. Нянюшка проводила меня до спальни и, поцеловав на прощание в лоб, ушла. Я подождала, пока стихли шаги в коридоре, накинула на плечи шаль и направилась к Вейасу через тайный ход, которым мы много раз пользовалась в детстве, чтобы сбежать на ночную прогулку. Странно будет всё это бросить, но чтобы что-то получить, надо чем-то пожертвовать.

Я толкнула дверь. Вейас никогда не запирался, поэтому о его шашнях со служанками знал весь замок. Но сейчас, хвала богам, брат был один и даже не спал. На прикроватной тумбе горела свеча, рядом лежала раскрытая книга, а он сам напряжённо вглядывался в потолок. Странно было видеть его таким серьёзным.

— Чего тебе, мелочь? — спросил он, переведя на меня взгляд. — От дурацкого варева до сих пор живот крутит. Рвотный корень там был, что ли? Если бы не ваша блажь, ни за что бы на болото не попёрся!

— Нужно было нянюшку уважить. Ты же видел, она обручальный браслет отдала. К тому же это не рвотный корень, а наша судьба. Я знаю, я чувствую, — я облизнула пересохшие губы, безотрывно глядя ему в глаза.

Пожалуйста, согласись на ещё одну мою блажь!

— Опять ты с этими глупостями! Нету ни высшего замысла, ни богов, ни даже судьбы. Враки это для таких доверчивых трусих, как вы с нянюшкой.

— Зато ты у нас храбрец из храбрецов, — усмехнулась я, поймав его на его же удочку. — Помнишь, ты предлагал сбежать вместе? Я согласна. Поехали в Хельхейм. Прямо сейчас, пока отец хандрит, а весь остальной замок спит и некому нас остановить. Мы добудем клыки вэса и, быть может, даже увидим саркофаг Безликого. Ты докажешь, что способен пройти испытание сам. Мне не потребуется выходить замуж за подлеца, а отцу отвечать за моё непослушание перед орденом.

— Ты действительно хочешь поехать со мной? — Вейас подскочил и схватил меня за плечи, пристально вглядываясь в глаза. — Ты правда веришь, что я смогу защитить нас обоих? Один, без дурацких компаньонов, которые будут делать все за меня, и отцовских поблажек?

Я улыбнулась и обняла его.

— Я буду твоим талисманом, как раньше была отцовским. Вместе мы покорим мир. Так напророчила вёльва.

Вейас прищурился и качнул головой.

— Нет, мне нужно что-то повесомее, чем пророчество безумной карги. Давай пообещаем друг другу, что всегда будем вместе, я — защищать, а ты — ограждать меня от глупостей и вдохновлять на подвиги, — Вейас протянул мне руку с выставленным вперёд мизинцем, совсем как в детстве. На устах играла беззащитная искренняя улыбка, такая, какую он никогда никому не показывал, только мне.

— Обещаю, — я переплела с ним пальцы и улыбнулась в ответ.

— Собирай вещи. Я подготовлю остальное. Помни, за нами пошлют погоню, поэтому путешествовать придётся налегке, — Вейас принялся опустошать ящики с вещами. Странно, он как будто только и ждал моего согласия и все уже хорошенько спланировал. — Не беспокойся: отец брал меня на охоту. Я знаю, без чего не обойтись.

Он вынул из шкафа один из своих дорожных костюмов и отдал мне, заговорщически подмигнув.

— Встречаемся на обычном месте через час.

Братик! Ни перед одной шалостью не спасует, не подведёт — тут сомневаться не приходилось.

Я побежала к себе. В спальне первым делом распалила камин и обернулась на сложенные сундуки. Ничего из этого хлама мне больше не нужно. Я взяла лишь несколько смен белья и плащ потеплее. Черкнула короткую записку, объясняя, что отец к моей пропаже не причастен, а всему виной вероломство навязанного орденом жениха. Девушки иногда сбегали перед свадьбой. Теперь это будет не предательством, а обычной бабьей дурью. Отца не тронут — это главное.

Напоследок я достала из сундука вышивку с гербом и мамино подвенечное платье и, не раздумывая, швырнула в огонь. Пламя с жадностью набросилось на ткань, пожирая остатки моей прошлой жизни. Теперь последнее: большими ножницами я обрезала косы под самый корень. Они тоже полетели в камин.

Вей хорошую идею подсказал. Я тощая и плоская — с короткими волосами в мужском платье точно за парня сойду. Хорошая маскировка на первое время, а там видно будет. Главное — выбраться.

Взвалив на плечо тюк с вещами, я вышла в коридор и, вздрогнув от неожиданности, нос к носу столкнулась с Бежкой. Она же сейчас весь замок на уши подымет!

Бежка прижала к губам палец.

— Как хорошо, что я успела вас застать. Вот, — она протянула небольшой свёрток. — Увидела, как мастер Вейас седлает лошадей в конюшне и поняла, что вы уезжаете. Решила собрать еды в дорогу: хлеб, вяленое мясо, пару луковиц, чуть-чуть соли. Хоть первое время голодать не будете.

— Зачем?

Бежка обезоруживающе улыбнулась:

— Я тоже когда-то хотела сама решать свою судьбу, а не развлекать забулдыг в грязной корчме, как делала моя мать, но добралась только до вашего замка. И каждый день не устаю благодарить богов за то, что ваш отец согласился меня взять.

Я потупилась, ругая себя, что ревновала и желала ей зла.

— А с Йорденом ты зачем?..

— Грош цена мужчине, который лезет под юбку первой встречной девки, когда за дверью молодая невеста ждёт, — усмехнулась она. — Забудьте о нём, он никогда не будет вас достоин. Поезжайте, будьте счастливы за нас двоих. Это единственное, чего я желаю сейчас.

Я порывисто обняла её и не смогла сдержать слёзы:

— Позаботься об отце.

— А вы приглядывайте за мастером Вейасом. Он такой милый шалопай, — Бежка тоже заплакала. — Прощайте!