Стражи земель. Доспехи демона

Лесник передал старшему сыну, Коберту, первое бревно.

— Ну что, кто поймал кроля?

— Я, — гордо заявил Ортрам. — Он попался в мои силки.

— Орти всегда знает, где бегает эта мелочь. — Коберт ухмыльнулся. — Зато я лучше управляюсь с луком.

— Да-да, и ты давно уже не приносил домой дичи. — Брат показал ему язык. — Я лучший охотник, чем ты!

— Ага, без тебя мы бы точно умерли от голода, — рассмеялся Хиндрек, передавая сынишке второе бревно. — Вот, распили его, потом наколи мелкой щепы. Тебе нужно укреплять мускулы, иначе никогда не сможешь натягивать лук так, как Коберт.

Настал черед второго мальчишки показывать язык. Ребята подбежали к чурбаку для колки дров, в котором торчал большой тяжелый топор.

Проводив сыновей взглядом, Хиндрек повернулся к окну. Его жена Квельда, подарив ему воздушный поцелуй, продолжила стряпню. Слушая, как мальчишки спорят, кому рубить дрова, лесник улыбнулся.

Он был доволен жизнью, хотя и досадовал, что приходится служить графу Павальду, вассалу альвов. Впрочем, Хиндрека никто не беспокоил, пока тот старательно выполнял свои обязанности. И все же лесник втайне надеялся, что сыновья когда-то смогут стать по-настоящему свободными людьми.

Ветер переменился, и Хиндрек услышал какое-то пение. Звуки проникали в душу, будоражили разум. Волоски на руках встали дыбом.

Пение было бессвязным, лесник не понимал смысла слов, но звонкий женский голос очаровал его. И Хиндрек, и мальчишки повернулись к лесу. Пение становилось все тише.

— Кто это? — изумленно спросил Ортрам.

Хиндрека била мелкая дрожь. Им овладело жгучее желание услышать эти звуки снова.

— Я не знаю, — медленно ответил он. — Наверное, какая-то путница хотела разогнать скуку песней.

Бросив топор на снег, Коберт направился к опушке.

— Я хочу увидеть, как выглядит женщина, которая так прекрасно поет! — крикнул он и бросился бежать.

— Остановись! — рявкнул отец. — Нам нужно работать! Но он прекрасно понимал желание старшего сына.

— Погоди! — Хиндрек побежал за мальчиком.

Хорошо, что теперь есть повод пойти туда. И не нужно оправдываться перед женой.

— Ортрам, жди меня здесь. Я должен найти твоего брата. Лесник видел, как шуба Коберта мелькает среди деревьев.

Мальчик бежал очень быстро, отец едва мог угнаться за ним. Потея и отдуваясь, лесник старался не отставать.

Тени вокруг стали гуще, и, казалось, само солнце померкло. Хиндрек испугался.

— Коберт! — крикнул он. — Да остановись же ты! — Замерев, он прислонился к стволу паландиэльны. — Тут что-то не так. Нас дурачат лесные духи. Ты слышишь меня, Коберт?

Затаив дыхание, лесник прислушался.

И тут он вновь услышал пение.

Оно развеяло все его тревоги, вернув желание собственными глазами увидеть ту, с чьих губ слетали дивные звуки. Видеть ее, любоваться ею, слушать, как она поет для него. Только для него! Больше никому не дозволено слушать эту чудную мелодию!

В душе Хиндрека вспыхнула ревность. Сам того не понимая, он обнажил охотничий кинжал. Острое лезвие блеснуло в слабом свете.

Лесник шел на звуки.

Вскоре он перешел на бег. Мужчина оскальзывался, спотыкаясь о корни, но ничто не могло остановить его. Хиндрек хотел увидеть женщину, доставлявшую ему своим пением неземное наслаждение.

Он пробивался через густой подлесок, через заросли, через бурелом.

Очарованный не чувствовал боли, его губы растянулись в блаженной улыбке, глаза блестели, как при лихорадке. Вперед, только вперед.

Еще пара шагов — и он вдруг очутился рядом со своим старшим сыном. Мальчик, обнажив голову, стоял на коленях перед женщиной в черной накидке с серебристой вышивкой. Женщина пела, опустив ладонь на белокурые локоны мальчика. Коберт внимал.

Лицо незнакомки было прекрасно. Даже самые красивые женщины, которых Хиндреку доводилось встречать, казались уродливыми по сравнению с ней. Лесник мог думать только об этой обворожительной красавице. Ее черные волосы трепал легкий ветерок, на лбу виднелась темная диадема из тиония, серебра и золота, два крупных бриллианта сверкали над глазами.

Душу Хиндрека пронзила зависть. Зависть, которую не могло смягчить даже чарующее пение. Он хотел стоять на месте Коберта, хотел чувствовать прикосновения ее тонких пальцев. Что мальчишка мог знать о любви?

Ярость лесника достигла предела в следующий момент, когда Коберт прижался щекой к запястью незнакомки и поцеловал ее руку. Закричав, Хиндрек бросился на сына, схватил его за волосы и всадил кинжал в сердце.

Пение оборвалось.

— Поди прочь! — крикнул Хиндрек, отбрасывая в сторону труп мальчика, словно мешок с зерном. — Она моя! Я услышал ее первым… — прошептал он, опускаясь на колени прямо в залитый кровью снег.

Руки лесника опустились, он смотрел на улыбающуюся красавицу, ожидая, что она коснется его так, как касалась Коберта. Опустив голову, Хиндрек закрыл глаза.

— Прошу, спой для меня, богиня! — взмолился он.

— Что ты сделаешь ради этого, Хиндрек? — спросила она, коснувшись кончиками пальцев его щеки. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, прежде чем я запою вновь.

— Все! — Его губы дрожали, тело болело от возбуждения.

Хиндреку хотелось услышать эту дивную мелодию. Слушать ее до конца жизни. Только нужно было, чтобы незнакомка пела для него одного. Ни для кого больше.

— Возвращайся в свой домик и принеси мне головы своих родных, — соблазнительно улыбаясь, прошептала красавица. — Тогда я спою для тебя… спою немного иначе. — Она склонилась к его лицу, почти касаясь его губ устами. — Я подарю тебе песнь страсти.

Вскочив, Хиндрек бросился бежать. Он мчался по лесу, и в его ушах все еще звучали чарующие ноты волшебной мелодии. Музыка придавала ему сил, окрыляла.

Стемнело. В избушке горел свет, над каминной трубой вился белый дым. Лошадей распрягли, стопка дров лежала у чурбака.

Тяжело дыша, лесник направился к входу, прихватив по дороге топор. Таким лезвием удобно рубить головы… Хиндрек не хотел заставлять красавицу ждать. «Песнь страсти…» Его трясло от возбуждения.

Дверь распахнулась, на пороге стоял Ортрам.

— Мама, папа пришел! — с облегчением воскликнул мальчик, оглядываясь. — А где Коберт? — Глаза парнишки расширились, когда он увидел кровь на накидке отца. — Что случилось?

Квельда тоже подошла к двери. Она встревоженно смотрела на мужа.