Стражи земель. Доспехи демона

— Хиндрек… Что с тобой? И где наш сын?

Звук знакомого голоса на мгновение разрушил чары песни. Сжимая топор в руках, лесник застыл на пороге. Щурясь, он вглядывался в лица жены и сына.

— Я… — Как Хиндрек ни старался, он не мог вспомнить, что произошло. — Голос… Песня… — Он попытался напеть волшебную мелодию, но в его устах она прозвучала омерзительно. — Я… ее…

Испугавшись, Квельда шагнула вперед, перехватывая топорище.

— Хиндрек, где Коберт? И чья кровь на твоей накидке?

Ее голос звучал так грубо, невыносимо грубо по сравнению с пением незнакомки, что Хиндреку стало больно. Его лицо прояснилось.

— Женщина! Та женщина в лесу! Она пела для меня!

— Мама! — Заплакав, Ортрам схватился за подол матери. — Что с папой?

И тогда они вновь услышали пение, доносившееся от кромки леса. Пение, от которого люди сходили с ума.

— Мама, она опять поет! — прошептал мальчик.

— Молчи! — прикрикнул на него Хиндрек. — Твой голос — словно писк крысы!

Отпрянув, женщина потащила сына за собой.

— Скорее в дом! — Она обошла мужа. — На твоего отца наслали злые чары духи леса. — Иного объяснения у Квельды не было.

Хиндрек поморщился от отвращения.

— Молчи! Твой голос отвратителен! — Он замахнулся топором, вспомнив слова красавицы.

«Песнь страсти…» Он должен принести ей подарок… Прежде чем Квельда успела что-либо сказать, лесник нанес удар.

Лезвие разрубило горло. Хиндрек был сильным мужчиной, он снес жене голову одним ударом. Обезглавленное тело рухнуло в снег, голова покатилась по порогу.

Завизжав, Ортрам уставился на тело матери. Ручонки сжались в кулаки.

Хиндреку хотелось, чтобы мерзкий визг прекратился. Мальчишка мешал слушать песню! Сделав пару шагов, он замахнулся вновь. Сейчас, сейчас он получит свою награду!

Что-то ударило его в правую ногу, послышался хруст. Лезвие просвистело над головой его сына, лесник по инерции развернулся. В колене торчал арбалетный болт. На тропинке, ведущей в деревню, появились четыре всадника в коричневых кожаных доспехах и длинных светлых накидках. Один из них сжимал в руках арбалет.

— Отойди от ребенка! — Стрелок перезарядил оружие.

— Песнь страсти… — прошептал Хиндрек, опираясь на топор, как на посох.

Он знал этих мужчин. Вислаф, Героберт, Влатин и Дидерих. Приспешники графа Павальда. Должно быть, они тоже услышали божественное пение и пришли сюда, чтобы бороться за красавицу.

Развернувшись, Хиндрек принялся подниматься по ступенькам в дом, где спрятался Ортрам.

— Я хочу услышать песнь страсти! — крикнул лесник, опираясь рукой о стену, и замолотил топорищем в дверь.

Изнутри донесся испуганный плач сына. Всадники подъехали ближе, они звали Хиндрека, но тот, не обращая на них внимания, колотил по двери.

А потом он повернулся.

— Она вам тоже нужна! — захлебываясь, выпалил он и метнул топор. — Вы умрете!

Топор ударился о грудь лошади, на которой сидел Дидерих. Животное встало на дыбы, всадник вывалился из седла и упал на снег.

— Я начну с тебя! — Лесник обнажил длинный кинжал и, прихрамывая, направился к упавшему.

В грудь ему вонзился арбалетный болт. Со стоном ухватившись за древко, Хиндрек навзничь грохнулся на землю.

Дидерих, мужчина сорока солнечных циклов от роду, поднялся и, ругаясь, отряхнул снег.

— Что, во имя всех мерзостей Тиона, тут произошло?

Влатин — он был чуть моложе Дидериха — прицепил арбалет к седлу и спешился.

Его лицо обрамляла короткая бородка, на голове красовалась шапка из собольего меха.

— Он жил на отшибе, в одиночестве. Такое любого сведет с ума. — Влатин посмотрел на труп женщины. — Иначе это безумие не объяснить.

Героберт направил коня к задней стороне дома.

— Я все осмотрю. Кто знает, что мы еще обнаружим.

Дидерих, Влатин и Вислаф, самый молодой из прибывших — ему было лишь двадцать солнечных циклов, — подошли к двери, открыли ее и вошли внутрь.

В комнате было чисто, на плите кипел котел, пахло кроличьим рагу. Стол был накрыт к ужину. Не будь перед входом в дом трупов, могло бы показаться, что здесь царят мир и покой.

Ортрам спрятался у печи, сжимая в руках горящую головню. Мальчика била крупная дрожь.

— Мы не причиним тебе вреда, — медленно произнес Дидерих, показывая ребенку свои пустые ладони. — И отец больше не обидит тебя.

Но Ортрам не сдвинулся с места.

— Ну вот… Хочешь купить шкур, и тут такая трагедия… — прошептал Вислаф. — На что только способны люди…

— Ты лукавишь, пускай вам и хочется верить в это, — насмешливо произнес кто-то у двери.

Голос был звонким и звучным.

Мужчины развернулись, Влатин и Дидерих обнажили мечи.

На пороге стоял альв в черной накидке. Ему пришлось нагнуться — рост и оружие, болтавшееся за спиной, не позволяли темному выпрямиться.

— Мы все знаем, на что способен ты.И ты делаешь это, когда тебе вздумается. — На этот раз голос доносился из камина.

Вислаф обернулся. Еще один альв, судя по виду, брат-близнец первого, выбрался из огня. Почему-то пламя не опалило его.

Дидерих и Влатин так и не убрали мечи. Им казалось, что альвы перекрыли выход из дома.

Вислаф откашлялся.

— Что вам здесь нужно? Вы как-то связаны с происшедшим?

— Мы? Ни в коем случае. Мы хотели нанести визит несчастному леснику. — Альв у двери приветливо улыбнулся, белые ровные зубы блеснули в свете ламп. — Меня зовут Сизарот. А это мой брат Тиригон.

Вислаф тоже представился и назвал имена своих спутников.

— Мы люди графа Павальда, вассала Морсларона. Наверное, вам известно имя альва, которому принадлежит эта область в Гаурагаре, — добавил он, чтобы обезопасить себя.