Стрела архата

Окончив взаимный визуальный осмотр, следователь Щеглов перешел к делу.

— Гражданин Чепухов? — строго спросил он, гася сигарету о край массивной мраморной пепельницы.

— Чудаков, — поправил следователя Максим.

— Неважно, — буркнул Щеглов. — Что же вы, гражданин… э-э… Чудаков, мешаете органам работать? Вы хоть понимаете, чем это для вас может обернуться?

— Я вам сейчас все объясню, — горячо заговорил Чудаков, сильно побледнев. — Выслушайте меня, товарищ… гражданин следователь…

В течение получаса Максим Чудаков рассказывал следователю Щеглову о проведенном лично им расследовании, не утаив ни единой мелочи, ни самого маленького пустяка. Рассказ Чудакова произвел на следователя должное впечатление, и Щеглов, не спеша прохаживаясь по кабинету, со все возрастающим интересом слушал его, изредка бормоча себе под нос нечто вроде «Однако!» или «Неплохо, неплохо…» Но вот наконец рассказ подошел к концу, и следователь, теперь уже с большим любопытством присматриваясь к собеседнику, произнес:

— Ваша история, Чердаков…

— Чудаков…

— Как вам будет угодно… Так вот, ваша история достаточно поучительна и наводит на размышления. Вы провели расследование как дилетант, и как дилетант вы провели его довольно неплохо. Ваша попытка найти преступника, как это ни странно, увенчалась успехом. Более того, вы нашли его даже раньше нас. Но, — Щеглов сердито посмотрел в глаза собеседнику, для убедительности подняв кверху указательный палец, — но вам должно быть хорошо известно, что частный сыск у нас в государстве запрещен. Вы же воспользовались обстоятельствами и, не имея на то никакого права, начали действовать самостоятельно. Я уже не говорю о вашем анонимном звонке в органы.

— Но позвольте, гражданин следователь, — возразил Чудаков, совершенно обескураженный подобным оборотом дела, — я не совершил ничего противозаконного и ни о каком частном сыске даже и не помышлял.

— Ошибаетесь, Чубуков, и глубоко заблуждаетесь, — сурово произнес Щеглов, закуривая новую сигарету. — А кто, по-вашему, похитил ценнейшую улику с места происшествия? Или не вы, скажете?

— Я, — смутился Чудаков. — Но ведь пыж помог мне найти преступника…

— Допустим. Но вы не имели права утаивать улику от следствия. Далее, вы не только похитили ее, вы допустили просто невероятную беспечность и — что же? — вы потеряли эту улику! И где, спрашивается?

— В химчистке, — окончательно сник Чудаков и отрешенно опустил голову.

— В химчистке! — Голос Щеглова гневно загремел. — И вы, Чурбаков, об этом так спокойно говорите!.. Далее, в течение нескольких часов вы преследовали бедную старую женщину, предварительно обманом выудив у нее свидетельские показания, опять-таки не имея на то никакого права, а под занавес запугали ее перспективой быть убитой в какой-то перестрелке.

— Это не так! Гражданин следователь, все было совсем не так! Я не собирался ее пугать. Что же касается свидетельских показаний, то она сама мне все выболтала — и о Храпове, и о посещении им химчистки. Я ведь хотел как лучше… хотел помочь следствию…

— Верю. Потому и снисходителен к вам. — Тон Щеглова вдруг заметно смягчился, раздражение прошло. — Вы же должны понимать, молодой человек, что мы здесь не в бирюльки играем. Уголовный розыск — это серьезная организация, укомплектованная штатом опытных работников-криминалистов, а потому вам, Чумаков, как дилетанту и человеку, далекому от нашей работы, я бы рекомендовал заняться своими прямыми обязанностями и не лезть, так сказать… э-э… В конце концов, у нас стреляют.

— Я не боюсь! — горячо воскликнул Чудаков.

Щеглов махнул рукой.

— Ладно уж…

Несмотря на возникшую в начале беседы неприязнь, этот молодой, не лишенный смекалки человек вызывал у следователя все же некоторую симпатию. Было в нем какое-то обаяние, непосредственность, даже наивность. Щеглов невольно вспомнил свои молодые годы… Но Чудаков не дал ему углубиться в воспоминания.

— Гражданин следователь, я ведь могу дать свидетельские показания по этому делу.

— Вы их уже дали.

— Нет, я не о том. Я ведь знал покойного профессора Красницкого, наши дачи стоят рядом. Может быть, я что-то мог бы для вас прояснить.

— Да, да, конечно. Но не сейчас. Когда будет нужно, мы вас вызовем. Впрочем, что весьма вероятно, ваша помощь может больше не понадобится. Надеюсь, в скором времени мы закроем дело. Храпов сознался.

— Что? — Чудаков вскочил. — Сознался в убийстве? Не может быть!

— Почему не может? Очень даже может. Храпов во всем сознался, но о причинах, толкнувших его на преступление, молчит. — Щеглов взглянул на часы и заторопился. — Я крайне признателен вам, Челноков, за вашу попытку помочь следствию, но буду еще более признателен, если впредь подобной самодеятельности вы устраивать не будете. Договорились?

Чудаков с понурым видом кивнул головой.

— Ну вот и хорошо, — продолжал следователь миролюбивым тоном. — К сожалению, больше времени я вам уделить не в состоянии. Дела, знаете ли. Прощайте, молодой человек, и звоните, если что. Вот ваш пропуск… Да, чуть не забыл. Если это вас не затруднит, не покидайте, пожалуйста, Москву в ближайшие дни.

Чудаков снова кивнул, взял пропуск и направился к выходу. Но уже у самых дверей его настиг телефонный звонок.

— Следователь Щеглов у аппарата! — послышалось за спиной. — Что? Да, один. Один, говорю, выстрел! Да куда ж еще громче… Как — две пули? Не может быть! А вы не ошиблись? Что? Вскрытие показало? Но ведь Храпов утверждает, что стрелял только один раз… Понял… Хорошо, приму к сведению. Спасибо. Спасибо, говорю! — Щеглов, сильно озабоченный, бросил трубку. — Черт! Связь не могут обеспечить! И где? В самом МУРе!..

Тут он вспомнил про Чудакова. Глаза его вдруг вспыхнули интересом и устремились на готового уже покинуть кабинет экспедитора.

— Погодите! — крикнул Щеглов. — Один вопрос. Вспомните, только постарайтесь не ошибиться, сколько выстрелов вы слышали прошлой ночью? Подумайте, подумайте хорошенько!

Чудаков понял, что случилось что-то непредвиденное, и сердце его забилось от пока еще неясного предчувствия. Он напряг свою память и убежденно ответил:

— Один.

— Вы в этом уверены? — спросил Щеглов, весь подавшись вперед.

— Могу в этом поклясться.

Щеглов шумно выдохнул и как-то весь сник.

— Ладно… — рассеянно произнес он. — Спасибо за помощь. Можете идти, Чебуреков, или как вас… забыл…

— Чудаков.

— Что? Ах да!.. Чудаков. Прощайте…

Чудаков покидал кабинет следователя в смятении. Оказавшись на улице, он предался тревожным думам. Из телефонного разговора Чудаков понял, что произведенное только что вскрытие выявило внезапную деталь: в теле профессора Красницкого обнаружено две пули, хотя, со слов следователя, Храпов стрелял только единожды, да и сам Чудаков был уверен, что чувства не обманули его. Он слышал только один выстрел — за это он мог поручиться. Какой же вывод?..