Стрелочники истории. Дилогия

– Обижаешь! Там автоматом кино пишется.

– Отлично, тогда ищем списки и отваливаем, на сегодня война закончена.

Указанное Геннадием строение действительно оказалось канцелярией. Извлечь документы - особого труда не составило. И не беда, что в комнате, где лежали наибольшие стопки картонных папок, сидели трое писарей. Не заморачиваясь, Геннадий пристрелил их из бесшумного пистолета, зашел в комнату, на всякий случай запер дверь - ключ торчал в замочной скважине, и стал передавать бумаги Саше. Затем, обследовал пустые полки и шкафы - не затерялось ли где какая-нибудь нужная бумага, перешел обратно. В соседней комнате сидел офицер, на столе и в шкафу стояли и лежали картонные "дела", завязанные тесемками. Если эти документы выделили из общей кучи, то к ним следовало отнестись с особым вниманием. Тем более, что и стопка была гораздо меньше.

Геннадий собрался стрелять, но в этот момент дверь открылась, вошел ординарец, что то сказал, офицер поднялся и вышел вслед за рядовым.

– Повезло немчуре.
– пробормотал Геннадий, засовывая пистолет с глушителем за ремень.

В замке не было ключа, как в той комнате, потому Геннадий подпер дверь стулом, перекинул документы Сашке, плеснул из бутылки бензином и поджег. Вернулись в первую комнату, подожгли и ее. На всякий случай. Впрочем, на большой пожар не рассчитывали. Народу много - успеют потушить до того, пока разгорится. В обоих окна были открыты - лето, жара, оставили как есть. Пусть думают, что злоумышленник именно через окно проник и удрал.

Уже вечером офицеры и сержант Викторов просматривали дела к картонных папках и составляли списки - кого стоит вербовать к себе, кого отправлять к своим, а кого совсем наоборот. Внезапно Саша толкнул сидящего рядом Дмитрия и засмеялся, тыча пальцем в какую-то фамилию. Дмитрий, посмотрев, тоже расхохотался. Шибалин, Сарнов, Серпилин заинтересовались и подняли головы со своих бумаг:

– Чего там?

– Не, вы не в курсе, не оцените. Видите фамилию?

– Ну, Юрий Михайлович Семецкий. Родственник, что ли? Или будущий герой?
– пожал плечами подполковник.

– Герой, герой.
– рассмеялись приятели.
– Обязательный эпизодический персонаж известных фантастов конца 20 - начала 21 века. Среди них шло негласное соревнование - кто в своих книгах придумает наиболее изощренный способ убийства этого самого Семецкого. Нет, нашего Юру надо обязательно вытащить и сохранить! Тем более, артиллерист. В плен попал по контузии.

– Тогда сам следи, чтобы ему не попались книжки Сергея Лукьяненко, Вохи Васильева, Романа Злотникова, Андрея Белянина, Юлия Буркина, Аpтема Пpохоpова, Дмитрия Байкалова, Янковского и других.
– добавил Дмитрий, и пояснил недоумевающим офицерам.
– На одном из Росконов - съездов российских фантастов, прототипу даже была вручена номинация - "Почетный покойник российской фантастики". Так что, первый кандидат на тот свет.

– Так мы и так на "том свете" - рассмеялся Геннадий.

Торжок, 2 июля 1237 года (червень 6745 год)

– А еще, княже, появились неизвестные люди. Рубят лес в дне пути от полуденного солнца. Дерев много срубили, с полста домов сложить можно, но куда дели - непонятно.

Молодой, только-только вышел из подросткового возраста, но уже князь Всеволод Ярославович принимал доклад своего тиуна Борислава.

– Что непонятного? В реку, небось, оттащили да сплавили.
– с юношеской беспечностью отмахнулся Всеволод.

– Так нету там рек. Ни рядом, ни дальше. И следов не видно, чтоб дерева тащили.

– Крепость строят! Не иначе, новогородцы. В дне пути, говоришь? Точно! Земли то спорные. Или Иванко, змий, по тихому. Договорились же обо всем, крест целовали, а оно вона как. Поставят крепость, и опять вражда пойдет с новгородцами. Нужно папеньке отписать.

– Княже, я разузнал через бояр, Иванко и сам не знает - что за люди.

– Хорош посадник Великого Новагорода, точно - никаких крепостей нет?

– Нету. И людей по ночам не бывает. Днем рубят и пилят, а потом уходят и дерева утаскивают. Куда - неведомо.

– Раз стройки нет, то и дела нет. То лес - новагорода, вот пусть у Иванко голова о сем и болит. Хотя... пошли туда человечка, пусть своим глазом посмотрит.

– Уже, княже. Фому Доброщинича с тремя воями. Два дни тому назад.

– Фому? Добрый десятник. Как возвернется, дай знать.

* * *

– Па-а-аберегись!
– крикнул красноармеец, заваливая на дальнем участке огромную сосну.

В этот момент из кустов, куда падало дерево, выскочили двое и порскнули в сторону.

– Стой, стрелять буду!
– засмеялся красноармеец.

Но пара и не думала убегать. На обоих поверх кожаных поддоспешников были одеты калантари, кожаные штаны, сапоги. Перепоясаны ремнями, слева висели мечи в ножнах, справа - шлемы с высокими шишаками.

Максим Викторов, заметив вооруженную пару, направился к красноармейцу, заодно махнув рукой мехводу, освоившему Беларусь, что в той стороне готово очередное бревно для транспортировки. "На ловца и зверь бежит" - подумал он, вспомнив слова Шибалина на послеобеденном совещании. По дороге Максим достал наган, лихо крутнул его в руке и засунул обратно в кобуру, но застегивать клапан не стал.

– Здравы будьте.
– поприветствовал один из воинов подошедшего сержанта.

– И вам не болеть.
– ответил Максим, внимательно наблюдая за незнакомцами.
– Кто будете, куда идете?

– Фомой зовут.
– ответил воин.

– А тот Ерема?
– усмехнулся Максим.

– Почему Ерема?
– удивился Фома.
– Афанасий.

– А меня - Максим. Будем знакомы.

– Будем.
– согласился Фома.

– Присядем?
– сержант кивнул на сваленное дерево и уселся сам.
– В ногах правды нет.

Воины задумались над сказанным, но ничего не ответив, сели рядом. Максим достал сигарету, прикурил. Оба с любопытством посмотрели, переглянулись и опять промолчали.

– Так, слушаю. Какая судьба к нам занесла?

Воины забеспокоились, видя, что на них едет железное чудище - трактор "Беларусь", но Максим рукой сделал отмашку, мол забирай пока другие бревна, дай поговорить. Трактор развернулся и покатил на другую сторону делянки.