Стрелочники истории. Дилогия

– В Новагород идем. С другом.
– наконец выдал Фома.
– Шум услышали непонятный, решили посмотреть.

– Ясно. Откуда идете?

– Из Нова Торга.

– Из Торжка, что ль?

– Не, с Нова Торга. Сам то с Новагорода?

– Почему?
– удивился Максим.
– Родом из Перми, а сюда попал из под Бреста.

Фома задумался, потом ответил:

– Не знаю таких городов. Новый Торг ты Торжком назвал. Город из двух частей - Новый Торг или Верхнее городище и Торжок - Нижнее городище. В Новом Торге - князь, Всеволод Ярославович, сын Ярослава Всеволодовича великого князя киевского. А Торжок - под посадником Иванко, присланный Новогородом. Уж почитай 20 лет прошло, как город князь Ярослав поделил, но только новогородцы по прежнему считают Новый Торг и Торжок - за единое целое.

– Ага! Значит Всеволод Ярославович - тверской князь?

– Какой тверской? Всеволод Ярославович - князь Нова Торга!

– А в Твери кто?
– спросил недоумевающий Максим.

– В какой Твери?
– удивился Фома.

– В устье реки Тверцы?
– Максима стала раздражать непонятливость собеседника.

– Нет там никакого города. Село есть, большое. По реке - Тверью кличут, а города такого нет.

Рядом заработала бензопила, красноармеец ловко выпилил клин, затем с другой стороны повел цепью, вгрызаясь в дерево. Несколько минут и огромная елка повалилась в сторону. Максим внимательно наблюдал за реакцией аборигенов. Помнится, дедок, собиравший ягоды, услышав рычание бензопилы, нырнул в кусты и поспешил убраться восвояси. Эти сидели смирно. Некоторое волнение отражалось на их лицах, но оба старались не показывать его.

– А что это?
– спросил Фома, указывая на красноармейца, заглушившего бензопилу и старательно обрубающего нижние ветки.

– Человек с топором.
– ответил усмехающийся Максим.

– Не, я про то, чем он ель свалил.

– А... Так бы и сказал. Это бензопила, называется "Партнер". На ней специальная цепь с зубьями, ее мотор крутит. Тот мотор работает не от колдовства какого, а от бензина. Жидкость такая горючая. Она внутри горит, дым получается, который эту цепь и крутит. Так понятно?

Фома еле заметно кивнул головой, напряженно наблюдая, как подъехал трактор, красноармеец на крюк накинул трос, обмотанный вокруг ствола и трактор поволок бревно куда-то вглубь делянки.

– А эта синяя, где человек сидит?

– То же самое. Только мотор побольше и крутит не цепь, а колеса.

– Лес то Новогородский.
– заметил молчавший до сих пор Афанасий.

– Да? Не знал. Что, могут претензии выкатить?

– Чего?

– Новгородцы, говорю, за лес будут куда-нибудь жаловаться? Или денег просить?

– Не.
– помотал головой Фома.
– Земля спорная. Хотя посадник может денег потребовать. Он жадный. Вы на продажу аль строится будете?

– Строимся. Только не здесь, в другом месте.

– Далеко?
– спросил Фома.

– Ой, далеко.
– задумчиво проговорил Максим.

– Так если далеко, зачем тут рубить?

– Там, где строимся - леса нет. Совсем. А расстояние, вон железка, ей все равно куда тащить, далеко иль близко. Чай не лошадь, не устает.

Фома окинул взглядом трактор, тащивший очередное бревно, посмотрел на красноармейца, опять запустившего бензопилу и примеривающегося к следующей елке, взглянул на пни.

– Ладно, прощевайте. Бог в помощь. Пойдем мы.
– сказал Фома, дергая за рукав Афанасия.

– Пока. Заходите, если что.
– ответил Максим вставая.

Окрестности Минска 2 июля 1941 года.

Гейц Гудериан рано утром прибыл в 5-й пулеметный батальон, который обеспечивал фланги 17-й танковой и 29-й мотодивизии, для выяснения обстановки на фронте вокруг окруженных частей Красной Армии. Выслушав мнения офицеров о противнике, сделал текущие распоряжения и сразу же выехал к генералу Лемельзену, дабы приказать ему и находившемуся у него командиру 29-й мотодивизии - держать кольцо окружения замкнутым. Оттуда - в 17-ю танковую дивизию генерала Риттера фон Вебера. И только к полудню смог добраться до своего нового командного пункта у деревни Синило.

Передохнуть, однако не удалось. Едва генерал показался в штабе, как адъютант сообщил о ЧП, произошедшем в 17-й танковой дивизии - части, в нарушение приказа держать оборону от попыток прорыва кольца, продолжили движение на Борисов.

– Немедленно сообщить об этом факте командованию 4 армии. распорядился Гудериан.
– И запрос в 17 дивизию о причинах не подчинения!

– Яволь!
– щелкнул адъютант каблуками и убежал выполнять.

Фельдмаршал фон Клюге был вне себя от бешенства - сначала Гот, затем Гудериан не только не выполняют его, фельдмаршала, приказы, но пытаются вести свои игры, хотят стать победителями! Не иначе, копают яму для своего старого командира!

– Обоих под суд! Немедленно пусть явятся сюда в Минск и дадут объяснения!

К моменту появления Гудериана в Минске недоразумение выяснилось - до частей просто не дошел приказ остаться на участке фронта вокруг окруженной группировки и потому они продолжили выполнение прежнего.

Узнав истинную причину фельдмаршал немного успокоился. Он то всерьез полагал, что имеет дело с генеральской фрондой.

На обратном пути радист командирского танка получил сообщение об успешной атаке русскими диверсантами переправы на Березине у Борисова. Сообщение было передано из 47-го танкового корпуса. Гудериан задумался. За день он сильно вымотался, хотелось завтра немного отдохнуть, однако теперь придется сильно корректировать планы. Эта диверсия ломала все наработки и не оставляла ни одной свободной минуты. Тогда послезавтра нужно опять мотаться по войскам, отдавая новые распоряжения по переброске войск. Нехорошее предчувствие кольнуло его, но откуда ждать беды - непонятно. Гейнц задумался, потом решил - ничего, справимся.

Москва, 2 июля 1941 года

Перед отбоем Саша с Шибалиным съездили на "Патриоте" к порталу 41 года и провели радиосвязь с Москвой. Шибалин сбросил информацию по сегодняшним операциям и стал ждать ответа. Минут через 15 ответ пришел открытым текстом: "Срочно явиться с материалами в известное место". Еще 10 минут ушло, чтобы привезти все папки к порталу. Саша активировал окно в московскую усадьбу. Дежурный лейтенант НКГБ был в курсе, попросил немного подождать - с минуты на минуту должен появиться Судоплатов. А пока Саша и Шибалин перетаскивали стопки документов из "Патриота" и вываливали их на стол, все так же стоящий в комнате.

Разгрузились, Судоплатова все еще не было. Дежурный предложил чай, Шибалин кивнул. Саша подумал - вроде поужинали плотно, но тоже согласился. Аккурат к чаю появился и Павел Анатольевич вместе с Николай Петровичем. Едва поздоровавшись Судоплатов объявил:

– От лица Верховного командования за уничтожение мостов через Березину и Друть объявляю благодарность.

– Служу Советскому Союзу!
– на автомате выпалил Шибалин.

– Спасибо.
– произнес Саня.

Судоплатов усмехнулся:

– Вам спасибо. Да, читал ваш Устав. Очень ценная вещь, его сейчас готовят к принятию. У нас пока в ходу форма "Служу трудовому народу". И вообще, ценной информации столько! Огромное спасибо за технику и обслуживающий персонал. Ребятки они неплохие, слегка запутались под чужим влиянием, но мы их поправим. Единственное - краска в печатных устройствах кончились. Приходится с экрана переписывать.

Саша задумался:

– Так, помнится, там 2055 паккард был и струйник эпсоновский. Не вопрос, картриджи подкину.