Стрелок из-за кромки

При этом я успел хорошо подготовиться к предстоящей битве. В моем расположении имелось полторы тысячи кавалеристов из Китежленда, три тысячи пехотинцев, две батареи по четыре полевых орудия, шесть пулеметов и пять сотен конных апачей. Я тщательно выбрал позиции для своих войск. Специально нашел большой холм возле реки Сан-Антонио. Таким образом правый фланг у нас был прикрыт рекой. В центре на холме я расположил всю нашу пехоту. На флангах от нее были установлены по одной батарее полевых пушек в земляных укреплениях. Дальше по флангам заняли позиции мои кавалеристы из Китежленда и апачи. При этом и те, и те спешились для боя. И еще мои люди не стояли на холме в полный рост. Как это было сейчас принято делать здесь всеми военными. Нет, я заставил своих солдат рыть неглубокие окопы, в которых они должны были укрываться от огня противника. Еще перед фронтом наших войск мы выкопали столбы и натянули меж ними проволоку. Это чтобы остановить натиск вражеской кавалерии. Откуда проволока? А все просто и гениально! Мы ее конфисковали у плантаторов. Там в закромах рабовладельцев нашлось много мотков новенькой проволоки. Которую я хозяйственно прибрал. Вот и пригодилось. Правда, эта проволока была обычной. Не колючей. Но нам такая тоже сгодится. Главное – что лошадей противника и пехоту остановит. И не даст им приблизиться к нашим позициям для рукопашной схватки. А то сейчас солдаты противника больше не на стрельбу, а на штыковую атаку надеются. Как и их кавалеристы, которые предпочитают быстрее доскакать до врага и порубать его в капусту своими саблями. У меня, кстати, кавалерия больше стрелковой была. Хотя те же конные апачи тоже могли врукопашную рубиться своими томагавками и копьями. Шесть наших пулеметов системы «Кольта-Сноу» я расставил равномерно вдоль фронта. Эти тоже были в окопах и имели неплохую маскировку. Все кусты в секторах стрельбы я распорядился вырубить. Чтобы они не мешали целиться нашим стрелкам. В лесу за холмом ближе к левому флангу прятался мой резерв из двух сотен конных воинов-апачей под командованием Крепкого Дуба.

Враги появились только через два дня. Долго же они сюда добирались. У противника в этой битве было семь тысяч человек. Примерно тысяча кавалеристов и шесть тысяч пехотинцев. Еще конфедераты притащили с собой шесть короткоствольных бронзовых пушек, заряжаемых с дула. Впрочем, у нас тоже половина орудий были железные 3-х дюймовки системы «Паррота». Это те что мы с собой из Калифорнии привезли. А другая половина нашей артиллерии состояла из бронзовых пушек калибром в 3,67 дюймов. И наши пушки тоже были дульнозарядными.

Враги с ходу на наши позиции бросаться не стали. А выслали вперёд конную разведку, которую мы отогнали выстрелами из дальнобойных магазинных винтовок. Но наши позиции на холме вражеские разведчики все же немного рассмотрели. О чем и доложили генералу Макгрудеру. Точное наше количество противник не знал. Но примерно видел, что нас тут на этом холме возле реки Сан-Антонио гораздо меньше чем конфедератов. И это вселило уверенность во вражеского командующего. И он начал выстраивать свои части для атаки на нас. Наблюдая за этим в свою подзорную трубу, я невольно улыбнулся. Этот генерал Конфедерации особо не стал заморачиваться. А просто решил нас задавить фронтальной атакой, используя свой численный перевес. Ну и идиот. Я бы на его месте все же атаковал с левого фланга, который не был прикрыт у нас рекой. Правда, там из-за скал и больших камней было трудно развернуть для атаки большое количество пехоты.

И скорее всего, из-за этого генерал Макгрудер так не сделал. Там же местность пересеченная, что будет затруднять передвижение ровненьких пехотных шеренг. Которыми тут все местные вояки так любили ходить в атаку. И чтобы под музыку с развернутыми знаменами в полный рост. Ну, прямо цирк на лужайке, а не война. Но так здесь принято воевать. Нет, против индейцев белые воюют как придется. И рассыпной строй используют. Но то против индейцев. Ведь эти же дикари никак не хотят воевать по правилам. Не строятся ровными и красивыми рядами в бою. А прячутся в укрытиях и стреляют оттуда. Дикари, в общем. Цивилизованные же люди воюют по правилам, которые сложились еще во времена Наполеоновских войн. Поэтому сейчас конфедераты как раз и построились ровными шеренгами и под музыку двинулись в нашу сторону.

Мы им не мешали. Вылезать с этой замечательной позиции нам пока рано. Враги и сами к нам придут прямо под наши выстрелы. Надо их только подождать немного. Кстати, вражеская артиллерия тоже прямо у нас на виду подъехала на дистанцию стрельбы и начала разворачиваться для боя. Но уже в этот раз я ждать не стал и приказал своим артиллеристам начать обстрел вражеских пушек. Которые конфедераты сейчас подвезли поближе. И стали отстегивать их от лошадей. Вот тут то их и накрыло. Мы же когда готовились к этому сражению, то немного пристрелялись на местности. Поэтому сейчас наши пушки довольно уверенно начали накрывать цели буквально с первых же залпов. Что почти сразу же дало свои плоды. Четыре пушки противника оказались разбиты нашими ядрами. Две другие накрыло шрапнелью. И там полегла большая часть вражеских расчетов. Оставшиеся в живых артиллеристы противника просто в панике побросали свои орудия и удрали с поля боя. И я их в этом не виню. Сам бы так сделал на их месте. Страшно же стоять вот так на открытой местности под пушечным огнем. Там же даже никаких укрытий нет. Я специально это поле боя выбрал. Чтобы противнику под нашим огнем было некуда спрятаться. Нет, чахлые кустики то там были. Но они не могли стать надежным укрытием от свинцовых пуль и ядер со шрапнелью.

Неудача с артиллерией противника не обескуражила. Вражеский командующий решил, что это не важно. Ведь у нас не так уж много пушек, чтобы остановить несколько пехотных и один кавалерийский полк. Поэтому вся эта масса вражеских войск медленно двинулась в нашу сторону, стараясь соблюдать равнение в шеренгах. Даже кавалеристы конфедератов, сосредоточенные на правом фланге, старались на своих лошадях двигаться медленным шагом. Кстати, генерал Макгрудер очень логично поступил, построив всю свою конницу на своем правом фланге. Ведь другой фланг был прикрыт рекой. Где ни кавалерия, ни пехота пройти бы не смогли просто физически.

Поэтому вражеская армия шла в бой, разделившись на две части. Пехота противника выстроилась в три плотных шеренги, упираясь в реку своим левым флангом. А правее нее, также держа равнение, двигалась вражеская кавалерия. Почему генерал Макгрудер конницу в центре не поставил? Скорее всего, не хотел, чтобы она мешала пехоте стрелять.

Как же красиво они шли в своих серых мундирах и кепи-конфедератках. С развивающимися знаменами под музыку, держа равнение в шеренгах.

– Это красиво, но это не война!

Так вроде бы какой-то французский генерал говорил во время крымской войны, которая здесь совсем недавно отгремела? Это он сказал увидев красивую, но очень глупую гибель отряда английской кавалерии, которая бросилась на превосходящие ее силы русских пехотинцев. И вот сейчас почему-то я вспомнил эту историческую фразу. Которую услышал будучи с Сэмом Кольтом в Российской империи. Вспомнил, глядя на эти ровненькие и красивые шеренги людей, обреченных на смерть. Ну, нельзя же так вот открыто наступать на шесть пулеметов и пару тысяч скорострельных магазинных винтовок. Кстати, у меня же сейчас не только все мои кавалеристы, но и часть калифорнийских пехотинцев вооружены винтовками системы «Кольта-Сноу». Мне несколько сотен винтовок привезли вместе с пулеметами из Калифорнии. Вот я наиболее метким своим пехотинцам из калифорнийцев их и раздал. В качестве поощрения. Люди же уже прекрасно знали, что это за оружие. И многие мечтали его получить.

Вот наша артиллерия, покончив с вражескими пушками, перенесла огонь на пехоту и кавалерию конфедератов. Которые попав под этот обстрел все также медленно и печально шли вперед. Мда! Я аж поежился, увидев, как шрапнель выкосила целую просеку в плотных рядах противника. Не хотел бы я вот так там вышагивать под музыку. Держа на плече бесполезное гладкоствольное ружье. Ведь пока ты подойдешь на дистанцию уверенного выстрела (50 метров). То тебя уже несколько раз убьет не шрапнель, так пуля, выпущенная из нарезной винтовки, стреляющей прицельно на несколько сотен метров. Ведь по такой большой и медленной мишени как шеренга наступающей пехоты промахнутся очень сложно даже издалека.

Но эти люди продолжали упрямо идти вперед к своей судьбе. Вот вражеские шеренги вошли в зону поражения наших винтовок и я подал сигнал трубачу. Над полем боя поплыл звонкий звук горна, приказывая открыть огонь по возможности. Конечно, не вся наша пехота была вооружена новейшими и дальнобойными винтовками. Нет, те же немецкие добровольцы из Хилл Кантри и часть калифорнийских пехотинцев с апачами имели на вооружении лишь гладкоствольные ружья. Такие же как и у наших врагов сейчас. Поэтому они терпеливо ждали, когда конфедераты подойдут поближе. А на дистанции в четыреста метров начали стрелять наши стрелки с винтовками и карабинами системы «Кольта-Сноу». Вражеские кавалеристы не выдержали такого прессинга и ринулись в атаку, пришпорив своих лошадей. И тут по ним заработали еще и сразу три пулемета. В итоге, до проволоки смогли доскакать всего лишь около трех сотен врагов. Которые там благополучно застряли вместе со своими лошадьми. А в это время по ним не только пулеметы работали, но и несколько сотен винтовок и карабинов. Да, и наши гладкоствольные ружья тоже начали добивать на ближней дистанции. В общем, кавалерия у противника очень быстро закончилась. А когда вражеская пехота это увидела, то дрогнула и остановилась. Тем более, что она тоже к этому времени понесла ощутимые потери. И тут все наши пулеметы начали стрелять по сломавшимся рядам конфедератов, остановившихся посреди чистого поля. Вы видели как сенокосилка-триммер косит траву? Вот сейчас тоже что-то подобное происходило на этом самом поле возле холма у реки Сан-Антонио. Только вместо травы пули из многоствольных пулеметов начали косить людей. Нет, наши винтовки и карабины тоже стреляли и попадали. Но это выглядело не так эпично и страшно, как работа пулеметов. Вот там реально коса смерти в ход пошла. Люди в серых кителях конфедератов не выдержали и в панике побежали прочь, бросая оружие. А мои люди все стреляли и стреляли по убегающему и деморализованному противнику. Мда! А ведь эти парни из Техаса даже не дошли на дистанцию стрельбы из своих устаревших гладкоствольных ружей.

Потом я приказал прекратить огонь и отправил нашу кавалерию преследовать разбитого противника. Деморализованные солдаты Конфедерации никакого серьезного сопротивления моим всадникам оказать не могли. Да, и не хотели этого делать. Они просто бежали в ужасе, спасая свою жизнь. Правда, довольно охотно сдавались в плен. Когда это было возможно, конечно. А то те же апачи пленных вообще не брали. И я этому не препятствовал. Индейцы сюда пришли убивать белых. К тем же техасцам у них было очень много счетов. Ведь не только апачи совершали рейды в Техас. Но и белые поселенцы Техаса тоже отвечали им той же монетой, вырезая под корень стойбища краснокожих аборигенов. Там были тонны ненависти с обеих сторон. И сейчас апачи пользовались плодами нашей победы. Я же обещал вождям этих воинственных индейцев, что они будут убивать врагов, пойдя за мной в этот поход. И я свое обещание сдержал.