Стреляющие горы

— Как будто сквозь землю провалились! — пытается перекричать шум работающего двигателя один из вертолетчиков.

— По пещерам расползлись. А вообще их здесь, в горах, тьма-тьмущая.

Командира экипажа вызывают на связь:

— Обнаружена небольшая группа. Квадрат пять.

Второй вертолетчик рассматривает горы в бинокль. Ни одной живой души. Машина делает разворот и вновь заходит в названный квадрат.

— Вот они!

— Где?

— Вон, на склоне горы.

— А не наши ли это спецназовцы? — сомневается командир. И тут же запрашивает землю: — В чем одеты? Уточните, какая на боевиках одежда?

— Куртки, полушубки… Черные куртки, — слышится в шлемофоне.

— Это они, — с твердостью в голосе говорит командир вертолета и отдает команду:

— На боевой курс!

Завидев несущийся на них вертолет, боевики пытаются скатиться по заснеженному склону вниз. Но всё тщетно. Реактивные снаряды, оставляя за собой дымовой шлейф, разрываются рядом с ними. Некоторые пытаются бежать, но, сраженные пулеметными очередями, падают в снег.

Развернувшись, вертолет продолжает поиск.

Пробираясь к спасительной цели, боевики действуют нагло и ничем не гнушаются. Ночью довольно большая группа вышла к окраине горного селения. Несколько бандитов отправляются по домам. Двое остаются у первого дома, остальные идут дальше. Те, что остались, осторожно подходят к окну, тихо стучат. Внутри послышался шорох, отодвинулась занавеска.

— Чего вам?

— Не бойся, мы свои, открой на минутку.

Хозяин дома еще раз пытается разглядеть в темноте, что за гости пожаловали, и нехотя идет открывать дверь. Как только она отворилась, несколько боевиков ввалились в дом.

— Пойдешь с нами!

— Куда я пойду в ночь, совесть имейте!

На возражения не обращают внимания.

— И прихватишь с собой еще кого-нибудь из своих. Так надежнее будет: сбежишь — придется его убить.

— Нет у вас ничего святого!

— Поговори еще! Быстро одевайся, если жизнь дорога.

Кроме пожилого мужчины в доме только мальчик — его внук.

— Хоть внука пожалейте, замерзнет ведь в горах.

— Не замерзнет. Пошли.

Боевики с пленниками возвращаются к основной группе. Сюда же приводят и других заложников из числа местных жителей.

— Куда вы собираетесь нас вести? — возмущается пожилой мужчина.

— Скоро узнаешь.

Несколько моджахедов, среди которых два араба, отходят в сторону. Один из боевиков, бородатый чеченец, открывает совет:

— Из одиннадцати человек, думаю, надежный щит получится.

— Тоже мне щит, — арабу эта идея явно не нравится. — Ничего из этого не получится. Федералов этим не остановишь.

— Что ты предлагаешь?

— Не ввязываться ни в какие переговоры с федералами. Оставить одного местного, чтобы показал дорогу. Остальных заложников отпустить. И быстро, чтобы успеть до рассвета, перейти границу.

— Ты долго думал, чтобы предложить такую гениальную идею?

— Это единственный шанс.

— Зачем же мы тогда ходили по домам, вытаскивали из теплых постелей людей?

— Может быть, в другой ситуации переговоры с федералами и помогли бы. Но не сейчас. Отпусти людей, мы прорвемся через границу без их помощи. А если Аллах нам в этом не поможет, то погибнем, как настоящие воины.

Боевик-чеченец подошел к заложникам:

— Свободны. Быстро по домам. И попробуйте хоть кому-то проболтаться!

Пожилого мужчину, который собрался было вместе со всеми идти в селение, грубо одернул за рукав:

— А ты останешься у нас. Будешь проводником.

— Дедушка, — захныкал внук.

К деду подошел араб. Пристально глядя в глаза, спросил:

— Давно здесь живешь?

— Я тут родился.

— Это хорошо. Как пройти к Грузии, знаешь?

— Сейчас туда не пройти, снегом все завалило.

— А если подумать? Если согласишься показать тропу, отпустим мальчика. Если откажешься — убьем обоих.

— Что вам мальчишка сделал? Чего вы к нему привязались?

— Повторяю последний раз: соглашаешься показать нам дорогу к границе — мы отпускаем мальчика. Прямо сейчас отпускаем. И доллары тебе даем.

Достает из кармана несколько стодолларовых купюр:

— На, когда вернешься, купишь внуку что-нибудь.

— Дедушка-а-а! — продолжает плакать мальчишка.

Дед засунул деньги в карман, нагнулся и что-то прошептал на ухо внуку. Но тот расплакался еще громче.

— Тихо, мальчик, весь аул разбудишь! Иди домой. Дедушка скоро вернется, — прошипел на ломаном вайнахском араб.

— Делай, как они говорят, за меня не беспокойся, — твердо приказал дед.

Плачущего мальчика прижала к себе одна из женщин, с тревогой наблюдавшая, чем закончится разговор, и, накрыв его теплым платком, повела домой. А пожилой мужчина, вроде бы покорившийся предопределению Аллаха, повел боевиков в горы. Он знал, что с рассветом появятся вертолеты и станут кружиться над горами, — именно так происходило все последние дни. Он понимал, что под огнем вертолетов и ему не избежать смерти, но выбора не было. «Праведная смерть — прямая дорога в рай», — успокаивал себя мужчина.

Путь до границы оказался длиннее, чем предполагал араб. Рассвело, и теперь уже ничто не скрывало их от посторонних глаз. Заслышав шум вертолета, араб уставил ствол автомата в бок проводника:

— Ты ведешь нас так, будто хочешь, чтобы нас обнаружили!

— Другого пути нет, — спокойно ответил тот. — Вон за тем утесом можно будет укрыться. Пока неверные долетят сюда, мы будем в безопасности.

— Тогда поспеши!

— Горы не любят суеты.

— Убью! — араб почувствовал неладное.

— Воля твоя. Но без меня вы сгниете в этих горах.

Араб недовольно засопел, твердо решив пристрелить пленника, как только они перевалят через хребет.

Гул вертолета усиливался, и боевики ускорили шаг, принуждая спешить и проводника. Однако вертолетчики, не обнаружив следы, пошли на новый круг. Моджахеды радостно вздохнули: пронесло. До утеса осталось совсем немного.

Вертолетчиков одолевало сомнение. Им перед вылетом была поставлена четкая задача: по сообщению местных жителей, в сторону границы перед рассветом тронулась бандгруппа, ее надлежало найти и уничтожить. Но горы выглядели пустынными.