Стреляющий компромат

— Вот это утюжище! — охнул он, с уважением и страхом поглялывая на странного старика. — Полегче не найдется?

— Не держу легкого…

Упыри, видать, не решились подвергнуть богатыря страшной пытке. Не дай Бог, обозлится, возьмет их обоих за загривки да столкнет лбами. Вон как размахивал пудовым утюгом — легко, с улыбочкой, без малейшего напряжения. Лучше не связываться.

— Кто еще на хуторе?

Старик охотно перечислил: две бабы, одна — старая, немощная, но вреднющая; вторая, хоть и горбунья, и хромает, на обе ноги — баба в соку, по всему видать, мужик ей потребен ядренный, слабак не осилит. Но тоже — ехидная вредина, с которой лучше не встречаться, обходить стороной.

Выслушав деда, бандиты дружно решили остановиться у молодухи. Выйдя под беспрерывный дождик, Зуб по мобильнику доложил помощнику босса о новом проколе, запросил инструкции.

— Босс цынканул: сидеть на хуторе и ждать, — с удовольствием сообщил он, предчувствуя сладкое сидение рядом со спелой бабой. — Сделаем так, дружан: ты поселишься у старухи, я пойду к инвалидке. Пощупать надо и ту, и другую, а у тебя опыта побольше, любую лярву расколешь. Тем более, старую.

Предложенная схема Хитрому не понравилась, жить под одной крышей с вонючей старухой он не захотел. Разговор, начавшийся с шопота, перешел в ссору. С выкриками, матюгами, размахиванием кулаками.

Дядя Федор неодобрительно глядел в окно на бандитов и беззвучно шевелил губами, в свою очередь, поливая мерзопакостников отборными выражениями, почерпнутыми бывшим солдатом на фронтовых дорогах и в траншеях.

В конце концов, стороны пришли к согласию — поселятся у молодухи вдвоем.

Настасья встретила постояльцев приветливо. Появились свежие люди, с которыми можно отвести душу, дать волю языку. Не прошло и десяти минут, как шестеркам Николаева стала известна история возникновения, расцвета и упадка Ручьистого, нарисованы портреты мерзкого старика и завистливой старухи Ефросиньи. Со всеми подробностями.

Горбунья по-молодому носилась по хатенке, сноровисто спускалась в подпол, бегала в погреб и в баньку за сушенными травами и свежим самогоном. Зуб и Хитрый наблюдали за маневрами инвалидки, прикидывали, как подступиться, за что ухватить?

Блаженствуя за чашками ароматного, настоенного на травах, чая парни осторожно подвели ее к ответу на интересующий их вопрос. Так подкармливают глупую рыбешку, приманивая ее к вентерю или простому крючку.

— Знамо дело, приезжали, — радостно воскликнула горбунья. — Здеся они нынче, здеся!

— Где? — в один голос спросили Зуб и Хитрый, не ожидающие столь легкого успеха. — Где схоронилась девка с фраером?

Для придания своим словам большей значимости Настасья пару минут помолчала, подливая молодым гостям чаек и придвигая нажаренные по причине их приезда оладьи, сдобренные густой сметаной. Какое счастье для одинокой женщины оказаться нужной! Неважно, по какому делу и кому, главное в ней нуждаются, к ее бабьим словам прислушиваются!

— Знать бы… Все одно дознаюсь и сразу повешу стиранные простынки, — заверила она с хитрющей улыбочкой на гладком, моложавом лице. — С участковым сговорено, он пообещал премию…

Зуб насторожился, отодвинул чашку, подался к сидящей напротив бабе. Хитрый перестал ковырять спичкой в редких черных зубах.

— Ментовка кумовая? На мышиных тузов работаешь, падла, филки у них зарабатываешь? Да мы тебя сейчас, лярва, пополам раздерем!

Горбунья поощрительно заулыбалась. Она вовсе не против, чтобы ее как следует пощипали, наоборот, мучительно жаждет получить давным-давно позабытую сладость. А то, что матерятся, угрожают, так на то они мужики.

— Зачем раздирать-то? Я не токмо милиции и вам помогу. Живите, пейте-ешьте, вызнаю куда ездит на своей лодчонке клятый Федор — скажу.

— Сама понимаешь, мужикам не только жрать да пить требуется, — откровенно приступил к завершающей стадии допроса Зуб. — Насильничать тебя неохота, может сама согласишься?

Молодуха стыдливо опустила голову, но при этом так сверкнула черными глазищами, что и слов не нужно.

Для кого, спрашивается, беречь себя? Замуж никто ее не возьмет, кому нужна инвалидка, неузаконенной услады на хуторе получить не от кого. Пыталась однажды заманить в хату единственного мужика, так Федор отказался такими словами, что даже, наслушавшаяся в молодости разных словоизвержений, бабка Ефросинья и та осуждающе покачала седой головой.

А тут и приманивать в свою постель не нужно — мужики сами напрашиваются.

Ночь прошла бурно. Сменяя один другого, бандиты сами насытились и насытили бабенку. Она будто взбесилась — кажется, даже горб усох, и ноги выпрямились, и груди, недавно безвольно болтающиеся под одеждой, вдруг налились силой, потянулись к сильным мужикам.

Утром горбунья подскочила в шесть утра, бросилась в кухоньку. Накормить мужчин — главная женская забота. Растопила плиту, поставила тесто, прохромала в погреб за наливками и самогоном, грибками и огурчиками.

Когда Зуб и Хитрый, потягиваясь и отчаянно зевая отправились к колодцу умываться, зловредная соседка немедля зафиксировала и их появление, и помолодевшую хромоножку, держащую наготове расшитое полотенце. Поймав взгляд старухи, Настасья гордо выпрямилась и насмешливо повела костлявыми плечами. Вот, дескать, какая я — мужики липнут, будто пчелы к меду, а вот к тебе, старая колдунья, уже никто не прилипнет!

За столом подобревший Зуб продолжил «допрос». Когда посетил участковый хутор? Один был или с кем-то еще? Часто ли старик выезжает в плавни? Что везет? Наведывались ли в последнее время в Ручьистый незнакомые люди?

Короче, вопросы вились вокруг глупой головы инвалидки комаринной стаей. От их обилия у женщины закружилась голова, но она старательно и подробно, не задумываясь, посвящала «сладких» мужичков во все подробности хуторской, жизни. Да, гостей привез Димка, племяш старика. Служит он в краснодарской уголовке. О девке и ее дружке знает Пантюша, беспутный сродственик Федора. В последний разочек участковый наведался не один — с остроглазым хлопцем. Ей поручено при появлении девки и ее хахаля развесить во дворе бельишко. Неважно какое — простыни, подштаники, рубахи, главное — подать сигнал.

Вечером Зуб по мобильнику сообщил боссу добытые сведения. В ответ — сидеть и ожидать, заявятся менты — потихоньку замочить, девку не трогать — повязать и доставить к леснику. Вместе со всеми ее пожитками…

В краевое управление милиции поступил сигнал, требующий немедленной проверки. От кого и в каком виде — никто не знает, но любую анонимку в корзинку не выбросишь в пепельнице не сожжешь.

Сотрудник уголовки якшается с криминальными структурами!

В тот же день на начальственный ковер вызван непосредственный димкин начальник. Подрагивающий от волнения, «предпенсионер» не отнекивался, но и не соглашался, старался выбрать некую нейтральную позицию, которая позволит и начальству угодить, и своего сыщика не подставить.