Строго между нами

— Я не должна была вам звонить, но это выше моих сил.

— Умоляю, расскажите обо всем, — сказала Роуз, уже предчувствуя неприятности.

— Я убеждена, что вы хороший человек, не хотела обидеть вас своим звонком.

— Вы мне хотите рассказать что-то о Хью? — спросила Роуз.

— Сегодня утром он сказал мне, что не оставит вас никогда… Я этого не переживу!

Сквозь рыдания Роуз едва улавливала слова.

— Вы должны меня понять!

Роуз хотелось знать больше, но дальнейшие расспросы могли только повредить ее незнакомой собеседнице.

— …простите меня, если сможете… — доносилось из трубки.

Роуз всегда умела найти слова, чтобы успокоить собеседника, но успокаивать любовницу мужа — это уж слишком! Она оборвала разговор и положила трубку на кровать рядом с золотым браслетом в коробке…

Некоторое время Роуз сидела молча, размышляя о жизни. Затем, словно лунатик, начала одеваться. Все-то ей завидуют — и Адель, и теперь вот эта незнакомая женщина. И почему они ей все завидуют!

На часах уже было пять минут третьего. Адель, готовая к началу торжества, вышла из своей комнаты. Появился и Хью, чтобы поприветствовать первых гостей, а Роуз все не появлялась. «Где же она?» — недоумевала Адель.

Услышав шум наверху, Адель стала подниматься по лестнице, но по смеху и шуткам поняла, что это племянницы. Когда сестры собирались вместе, то всегда вели себя шумно. «Как же Роуз удалось проскользнуть мимо девочек?» — подумала Адель.

— Тетя Адель, вы кого-то ищете? — спросила Стелла, спустившись в холл.

Следом за ней вошли остальные сестры. Они уже были в праздничных нарядах. Стелла надела элегантное платье темно-розового цвета с узорами, Тара была в облегающем костюме красного цвета, а Холли — в простом, без узоров, темно-коричневом платье, почти доходившем до пола.

Стелла обняла тетю. «Как же она похожа на мать!» — подумала Адель. У нее такое же доброе лицо, как и у Роуз, такие же темно-карие глаза и темные волосы. Но зачем-то — зачем, Адель не знала — Стелла сделала себе эту, мягко говоря, странную прическу. Адель хотела спросить племянницу об этом, но передумала.

— Нам лучше подождать на крыльце, тетя Адель. Сейчас начнут приходить гости, и папа захочет, чтобы мы их встречали, — сказала Тара.

Адель всегда гадала, в кого пошла Тара. Ее короткая, почти мальчишеская стрижка и очки в ужасной прямоугольной черной оправе совсем ей не шли.

Она не удержалась и спросила:

— Зачем ты носишь очки, Тара? Оправа такая тяжелая. Почему не выбрала изящную — например золотую.

— Эту оправу для меня выбрал Финн, — с улыбкой ответила Тара.

Невольно Адель улыбнулась. Она считала Финна в высшей степени положительным человеком.

— А ты почему не носишь ничего яркого? — спросила Адель, поворачиваясь к Холли. — В этом темном платье ты измучаешься от жары. Сегодня будет теплый день.

— Это легкое платье, почти невесомое, — сказала Стелла, прежде чем Холли успела вставить хоть слово. — Думаю, что оно идет Холли.

— Мне оно тоже нравится, — сказала Тара.

Так вчетвером они дошли до калитки заднего дворика и, не задерживаясь, отправились дальше, к шатру. Адель отделилась от Стеллы и величественно проплыла вперед. Уже за ее спиной сестры обменялись улыбками.

— Интересно, сколько лет дают за убийство тети? — спросила Тара, глядя вслед.

— О, Тара, ты невыносима, — не в силах сдержать смех, сказала Стелла. — Если что-то случится с нашей тетей, сердце папы просто не выдержит. Ты же знаешь, как он любит Адель.

— И я бы ее любила, если б она не говорила всякие глупости, — ответила Тара. — Очки в золотой оправе! Конечно, эту оправу выбирал не Финн. Но скажи я это, она бы от меня вообще не отстала. А знаете, тетя действительно убеждена, что все, что делает Финн, правильно.

— У тебя хотя бы есть муж, на которого можно все свалить, — мрачно заметила Холли. — Тетя этим утром уже прочитала мне лекцию о том, что я должна одеваться консервативно, тогда у меня появится парень. А теперь еще и эти замечания относительно моего платья… — В голосе Холли чувствовалась изрядная доля раздражения.

— Не обращай внимания, — сказала Тара. — Раньше всех нас она все равно достанет маму, и та ее прогонит.

Стелла, уверенная в том, что Роуз всегда держит себя в руках, особенно с Адель, с удивлением посмотрела на Тару.

Заметив замешательство сестры, Тара пояснила:

— Однажды я случайно услышала интересный разговор. Адель сказала маме, что наш папа часто задерживается на работе и приходит уставшим и что это необходимо остановить. На что мама очень твердым тоном заявила: «Это не твое дело, Адель». Я никогда не слышала, чтобы мама так говорила с тетей.

— Не только ты любишь семейные сценки, Тара, — сказала Холли. — Хороший скандал никому не даст соскучиться.

— Не унывай, Холли, — ответила Стелла, обнимая младшую сестру. — Все будет хорошо.

Стелла обернулась к Таре:

— Жаль, что Финн не сможет приехать пораньше. Должно быть, он занят сегодня на какой-нибудь встрече?

Тара улыбнулась, но в ответ ничего не сказала. Она решила не говорить, что он сегодня не занят. Просто они поругались, и Финн поехал к родителям, не желая проводить в Кинварре этот и весь следующий день. Таре показалось странным, что Стелла не заметила ее плохого настроения. Обычно старшая сестра была проницательна в таких вопросах, но после встречи с Ником ее словно подменили. Теперь Стелла видела в своей жизни только Эмилию и Ника. Конечно, Тара была рада, что сестра наконец нашла любовь, однако теперь Стелла немного отдалилась от их тесного сестринского союза.

Они подошли к шатру. Внутри уже были отец и тетя Адель, а вот мамы не было. В одном конце шатра стоял буфетный стол, покрытый скатертью. На нем уже лежала огромная охапка цветов, а рядом стояла высокая стопа тарелок. Вдоль одной из стен был развернут огромный транспарант: «Поздравляем Роуз и Хью с сорокалетием свадьбы».

— Ну разве не мило? — вздохнула Стелла.

Она думала о Нике. «Как же мне повезло его встретить! — размышляла она. — Должно быть, это судьба». Они любят друг друга, и все, что осталось сделать, — это подружиться с Дженной. А в таком деле, считала Стелла, самое главное — терпение и время. Надо, чтобы девочка привыкла к тому, что у отца новая женщина. А потом уляжется и все остальное. Стелла втайне молилась, чтобы так все и было.