Строптивая для негодяя

— Лучше молчи, — перебиваю ее, не давая закончить фразу. Вижу, что слова даются ей с трудом, а у меня начинается паника. Точнее какая-то дикая агрессия убить весь мир, чтобы защитить ее. — Я отвезу, потому что скорую мы не дождемся.

Подхожу к ней и поднимаю на руки. Она обвивает меня руками за шею, упираясь лицом в грудь.

— Мне надо переодеться, — стонет Дарина, но я игнорирую ее слова, толкаю ногой дверь и выношу любимую женщину на лестничную площадку.

Оставляю возле лифта, нажимая кнопку вызова. Снимаю куртку и накидываю ей на плечи, потому что в одной форменной рубашке она замерзнет. А переодеваться нет времени.

Возвращаюсь в квартиру, забираю ее сумку и ключи. Замыкаю замок и захожу следом за своей женой в лифт.

— Потерпи, — прижимаю ее к себе. — Я быстро доеду, — и целую ее в макушку.

На первом этаже вручаю ей сумку и снова поднимаю на руки, вынося на улицу. Надеюсь, в одних тапочках она не замерзнет. Укладываю на заднее сидение автомобиля, а сам быстро прыгаю за руль. Резко трогаюсь с места, выставляя на климат-контроле нужную температуру, чтобы Дарина согрелась.

По дороге звоню заведующему терапевтического отделения областной больницы, который по совместительству является мои хорошим знакомым. Эдик заверяет, что предупредит дежурного врача, и нас уже будут ждать на входе.

И я гоню машину максимально быстро, даже два раза нарушая правило, проезжая на красный свет. Пофиг на штрафы, лишь бы скорее помочь Дарине.

Как и заверил мой знакомый, нас уже ждут — молодой врач и медбрат с каталкой. Заношу жену на пропускник, и усаживаю на стул. Врач присаживается, заглядывая Дарине в глаза.

— Где болит? — спрашивает мягко, а она стонет в ответ.

— Низ живота тянет, головокружение сильное и слабость, — закрывает глаза и глубоко вдыхает воздух. — Тест сегодня делала, положительный.

— Так это не ко мне, — врач вскакивает, усмехаясь. — Это в гинекологию. Давайте девушку на каталку быстренько, я проведу, заодно поговорю с завотделением. Он сегодня на дежурстве, так что вам повезло. Что ж ты, милая, довела себя до такого состояния? Ребеночка захотела потерять?

А я замираю на месте. Если еще слова “тест” и “положительный” как-то сразу не прояснили ситуацию, то последняя фраза врача вогнала в ступор. Перевожу испуганный взгляд на жену, которая аккуратно укладывается на каталку с помощью медбрата. А я просто стою и смотрю, пока врач легонько не толкает меня в плечо.

Быстро прихожу в себя и направляюсь к жене. До самого отделения иду рядом, держа ее за руку. Дарина лежит с закрытыми глазами, слишком бледная и измученная, что даже не могу на нее злиться. Хотя не мешало бы ей шею открутить, чтобы в будущем думала о своем здоровье, а не о каких-то непонятных обидах и недопонимании.

Перед дверью в смотровой кабинет меня просят остаться в коридоре. Не спорю с медперсоналом, так как сейчас самое главное помочь Дарине. И мои эмоции сейчас точно будут лишними.

Пока ее осматривают, не нахожу себе места — хожу по коридору взад-вперед, засунув руки в карманы. Желание дать ей по шее пропадает — даже я, балбес, понимаю, что с беременными женщинами так нельзя общаться. Интересно, она собиралась мне сказать о своем положении или нет?

Уверен, что да, иначе…даже боюсь представить, что я с ней сделаю иначе. Но это Дарина, и я должен научиться ей доверять. Она бы никогда так не поступила со мной, не сказав мне о ребенке.

Ребенок. Господи, неужели это происходит со мной? Мне все равно, как и когда это произошло, но я безумно счастлив. Останавливаюсь, облокачиваясь спиной о стену, и закрываю глаза. Провожу рукой по волосам, затем по лицу, и улыбаюсь. Я скоро стану отцом!

Дверь в кабинет открывается, после чего вывозят на каталке Дарину, а следом выходят двое мужчин в белых халатах. Первый тот самый молодой врач, который нас встречал внизу, а второй мужчина постарше, как я понимаю, заведующий гинекологическим отделением.

— Если что, я у себя, — слышу голос за спиной, так как провожаю глазами каталку с женой, которую завозят в одну из палат.

— Вы муж? — теперь уже другой тембр произносит, и я оборачиваюсь.

— Да, — говорю твердо. — Как она?

— Что ж вы довели жену до такого состояния, — врач игнорирует мой вопрос. — Организм ослаблен, нехватка витамин, переутомление, решили от ребенка таким способом избавиться?

— Вы что… — шиплю в ответ, но врач перебивает:

— Будем спасать, слава Богу, вовремя привезли. Срок маленький, но угроза выкидыша имеется. Завтра уже сделаем более тщательный осмотр, возьмем все анализы, а пока покой, витамины, никаких нервных расстройств и переживаний. Я так понимаю, она в органах работает?

— В прокуратуре, — подтверждаю его слова кивком головы.

— Смотрите, конечно, сами, но я бы рекомендовал уволиться, если есть такая возможность.

— Я ее дома запру на восемь замков, — ворчу в ответ. — Она у меня даже порог своей долбанной работы больше не переступит.

— Вы, главное, не переживайте, — хлопает меня по плечу, усмехаясь. — Спасем мы вашу жену вместе с ребеночком. А от вас требуется поддержка, в основном, моральная, так как, вы уж извините, но смотреть на нее страшно в таком состоянии.

— Всё, что нужно, доктор. Любые лекарства.

— Я так понимаю, палату вам отдельную? — поднимает обе брови, а я киваю в ответ и лезу в карман за кошельком. — Капельницу мы ей сейчас поставим, некоторые лекарства у нас есть, но кое-что придется докупить. Я напишу список, — и забирает купюры из моей протянутой руки. — Сейчас выйдет медбрат, и можете к ней зайти. Только никаких расстройств, я вас прошу. Ей сейчас необходимы исключительно положительные эмоции и нормальное питание.

— Спасибо, — пожимаю врачу руку, и он уходит в кабинет, на ходу бросая, что скоро принесет мне список необходимых медикаментов.

Подхожу к палате и жду. Все те слова, которые хотел ей сказать, куда-то испаряются. И приказной тон уже не рвется наружу, как несколько минут назад. Даже шею ей открутить окончательно пропадает желание. Сейчас самое главное, чтобы она не нервничала, а с остальным мы потом разберемся. К тому же, я и сам виноват во всем случившемся. И перекладывать всю вину на Дарину не буду.

Паренек в белом халате выходит из палаты, заявляя, что я теперь могу зайти.

Дарина лежит на кровати под капельницей. Ее глаза закрыты, лицо бледное, но все равно — она самая красивая женщина в мире. Для меня так уж точно. И плевать на всех остальных.