Строптивая для негодяя
Шрифт:
— Для кого лучше? — срывается Балабанов, но под моим взглядом резко поникает. — Я сейчас отпущу твою руку, а ты решай сама, что для тебя лучше. И я не побегу следом, если все-таки надумаешь сбежать.
И он медленно разжимает пальцы.
Отворачиваюсь, закрываю глаза, тяжело вздыхаю — если я сейчас останусь, то так и не узнаю главного. Запутаюсь еще больше, и тогда точно настанет конец нашему браку. Надеваю дубленку, застегиваю сапоги, беру сумку и, не оборачиваясь, чтобы не видеть Пашкиных глаз, выхожу из квартиры. И даже в подъезде слышу, как он бьет кулаком по стене.
Квартира
Спать. Я дико хочу спать. А там, как говорится, утро вечера мудренее…
— Громова, с тобой точно всё в порядке? — Юрка наклоняет немного голову, наблюдая, как я хватаюсь за живот.
— Да хрен его знает, — машу в ответ свободной рукой. — Наверное, отравилась, так жутко тошнит. Вчера съела целую селедку соленую, видимо, не совсем свежая была.
— А ты часом не беременная? — Сазонов смотрит серьезно, а у меня даже, кажется, тошнота резко проходит от его вопроса.
— От кого? — вырывается случайно, на что мой коллега только поднимает одну бровь. — Тьфу ты, я не то хотела сказать. Разве что, от святого духа я залетела, потому что Балабанов всегда таскает с собой контрацептивы. Даже в первую брачную ночь предохранялись. Я даже подумывала к врачу сходить, чтобы противозачаточные прописал мне хорошие. Все никак руки не доходят.
— Может, в ванной разочек поймал? — усмехается Юра. — Я вот тоже пару раз расслабился, после бурной ссоры в душ жену затащил. А через девять месяцев стал папой. Заметь, пару раз, не больше.
— Да ну тебя, — снова машу рукой. — Разве, что презервативы дырявые оказались.
— Как вариант, — умничает Сазонов. — Но к врачу сходи обязательно. Даже если отравление, всё равно надо что-то с этим делать. В последнее время ты на привидение похожа, — и выходит из моего кабинета, не давая мне возможности ответить.
А я снова сгибаюсь пополам, потому что желудок сводит, а тошнота все увеличивается. На пару с головокружением. Да, что за черт? Но слова Юрки как-то слишком резко бьют в голову.
В ванной и душе было, но давно, к тому же сразу после критических дней. А, насколько мне известно, это безопасный период. Да и успел тогда Паша вовремя прерваться, чтобы избежать последствий. А потом…
И тут молния мне бьет в голову. Стоп. Один раз все-таки было. Или нет? Как раз накануне свадьбы, когда я была слишком подавлена, а он решил меня поддержать.
“Хочу тебя почувствовать” — вспоминаю слова Балабанова и судорожно стону. Как же я могла об этом забыть?
Один раз. Всего один единственный раз. Не может этого быть. Черт, как же высчитываются эти дни?
Лезу в Интернет, вспоминая, когда последний раз были месячные, считаю даты по календарю и снова стону — этот единственный раз припадает на середину цикла. Именно на те “опасные” дни, когда можно забеременеть. И симптомы схожи со стрессом, усталостью и нервным
перенапряжением, как я думала изначально.Рука непроизвольно тянется к низу живота — если это так, то придется пересматривать свои планы на жизнь, потому что от собственного ребенка избавляться я не собираюсь. Даже, если Балабанов будет не готов к такому повороту событий.
И по дороге домой я впервые в жизни покупаю тесты на беременность. Сразу три, чтобы наверняка — вдруг какой-то окажется бракованный? Фармацевт советует сделать тест утром, хотя если беременность присутствует, то, в принципе, без разницы.
В квартире включаю свет, раздеваюсь и первым делом бегу в туалет. После того, как первый тест намокает, закрываю глаза и считаю про себя до трехсот. Открываю глаза — две яркие полоски.
И второй, и третий — итог одинаковый. Я беременная. А низ живота начинает дико тянуть. Немного полежу, отдохну, а завтра съезжу обязательно в больницу. И встречусь с Пашей — не могу же я собственного ребенка оставить без отца. Фиг с ним, с нашим недопониманием, теперь я твердо уверена, что мы справимся со всеми неприятностями. Но это завтра, а сейчас надо прилечь, а то, как бы сознание не потерять, потому что головокружение и тошнота усиливаются.
Двигаюсь медленно в комнату и усаживаюсь на кровать. Но как только голова касается подушки, раздается звонок в дверь.
Павел
Вторые сутки без нее — я остался без своей любимой женщины. Ну, почему с ней всегда так сложно? На телефонные звонки не отвечает, сама в ответ не перезванивает — сколько можно меня мучить? Понимаю, что сам во многом накосячил, но ведь можно поговорить и всё выяснить. Хотя, о чем я речь веду? Тогда разговора бы нормального не получилось, потому что я и сам был на взводе. Во мне говорили эмоции, а не трезвый рассудок.
Я тоже хорош — нет бы, выставил Светку сразу же, как только переступила порог кабинета. Так нет же, решил поиздеваться над ней, а в итоге сам попал в ловушку. Еще и Дарина зашла в самый неподходящий момент, когда я только собирался послать эту крашеную дуру в пеший эротический тур.
А у моей жены выдержка похлеще, чем у меня. Я бы точно сорвался, а она, с видом и осанкой королевы, двумя фразами поставила Светку на место, и даже скандала не закатила — молча развернулась и ушла. А мне стало еще противнее на душе, лучше бы пощечину влепила или истерику закатила. Так бы хоть знал, что какие-то эмоции в ней присутствуют. А то в последнее время совсем замкнулась в себе, не желая мне ничего объяснять.
Дождался, пока дверь в приемной закроется за моей женой, и повернулся лицом к удивленной Светке. Подошел к столу, взял девушку за руку, стянув с этого самого стола, вручил ей сумку и подтолкнул в спину.
— Вали отсюда, — чуть ли не прорычал. — Надо было это сделать с самого начала, как только приперлась сюда, — озвучил свои недавние мысли.
— Пашенька, зачем ты так, — захлопала глазками блондинка.
— Пошла вон, — резко вырвалось у меня, после чего я плюхнулся в свое кресло. — Противно даже смотреть на твою рожу.