Строптивица для лэрда

– Лера, вернись со мной, – тихо произнёс он.

«Начинается», – напряглась я.

– Зачем? Крис уехала. Любые новости о ней я узнаю от грогов. Я хочу выяснить как она здесь жила и побольше о ней. Харальд сам предложил мне здесь остаться до её возвращения. Как видишь, здесь я буду в безопасности.

– Ты останешься одна среди грогов!

– Ну и что? Лиса же среди них живёт да и Крис всё устраивало, иначе бы она давно слуг-людей наняла.

Николас долгое время смотрел на меня, храня молчание. А я ничего так, сохраняла спокойствие, да цветок в руках вертела, время от времени его нюхая.

– Хорошо, я дам тебе время осмотреться и узнать как жила подруга, – заявил он, забрал у меня из рук цветок и положил к себе в карман.

«Да что за наглость?!», – уже открыла рот возмутиться я, но так ничего и не сказала, так как рот мне закрыли поцелуем. Первым моим порывом было намерение сопротивляться, но в голове мелькнула мысль, что он же уезжает и мы как бы прощаемся. Желание вырываться или врезать ему для профилактики пропало, а то с каким пылом он меня целовал… Ну, почему я на него так реагирую?!

Николас целовал настойчиво, бесконечными жгучими поцелуями, с каким-то отчаянием крепко сжимая меня в объятиях. Остатки здравого смысла улетучились, и я подчинилась требованиям его рук и рта. От его близости кружилась голова и где-то глубоко в душе меня это пугало.

Я уткнулась ему носом в грудь, а он положил подбородок на мою макушку, держа меня в объятиях. Нам обоим надо было успокоиться. Не знаю как у него, а у меня до сих пор вместо крови было жидкое пламя. Анализировать произошедшее не хотелось. Стоило признать, что я хочу его и радоваться, что между нами будет расстояние.

– Как там Аглая? – спросила я.

– Беспокоится за тебя и уже скучает.

– Извинись за меня, что я так неожиданно исчезла.

– А передо мной извиниться за своё исчезновение не хочешь?

– Я же не знала, что замок так далеко, – ворчливо ответила я. Перед ним почему-то извиняться не хотелось. – И всё что ни делается – всё к лучшему. Подозреваю, что скажи я тебе о своём желании посетить замок, то прорываться сюда мне пришлось бы с боем.

По тому, как усилились его объятия, я догадалась, что не так уж и далека от истины.

Да, сегодня поистине был день удивлений. Николас не переставал меня поражать. Идя с ним на прогулку, я внутренне готовилась к буре, а вместо этого он взял всю вину за нападение на себя и зацеловал меня до потери сознания, да ещё и спокойно воспринял моё желание остаться в замке. По сравнению с его категоричным заявлением по приезду, что без меня он не уедет, это были разительные перемены в его поведении.

День прошёл спокойно. Вечером он удалился с Харольдом для приватной беседы, но мы и с Костасом неплохо поболтали. Я постаралась аккуратно выяснить у него про отношение к Даяне.

– Знаешь, я много лет любил её, имея полное представление о её сложном характере и зачастую ощущая его на собственной шкуре, но то что она вытворила… для меня это была последняя капля. Я понял, что хватит. Больше я не подойду к ней.

– Как ты смогла простить её? Все видели её новую причёску. Это же твоих рук дело? – Я кивнула на последний вопрос, и он продолжил: – Отец запретил ей устраивать и посещать посиделки, но это не мешает ей ходить с гордо поднятой головой. Никто толком не знает, из-за чего Минах наказал её. Все её подруги не упускают случая позлорадствовать, строя разные предположения.

– Чувствую, они такого надумают, что настоящая причина покажется мелочью, – усмехнулась я, и Костас ответил улыбкой.

Странно, но на Даяну я действительно уже не злилась. Хотела сделать пакость мне, но сама получила за это сполна: испортила отношения с отцом, уронила себя в глазах Николаса и Костаса, подруги злорадствуют, да вдобавок ещё и волосы отрезали.

– Она извинилась, – решила сказать я.

– Не может быть?! – язвительно усмехнулся Костас.

– Представь себе!

– Мне кажется, она сделала это впервые в жизни.

Мы посмотрели с ним друг на друга и не выдержав рассмеялись. Ладно, простит он её или нет, время покажет. Дальше Костас развлекал меня новостями из поселения и подробностями их дороги сюда.

Меня удивило, что Николаса поселили в гостевых комнатах, а Костаса на первом этаже. Несмотря на демократичную атмосферу в замке, разделение по положению было налицо. Они уехали рано утром, когда я ещё спала. Проснувшись, я смутно помнила поцелуи, но был ли это сон или Николас действительно заходил перед отъездом, я так и не узнаю.

Что ж, я оказалась там где хотела и мне остаётся лишь дожидаться Крис. Не знаю, что ждёт меня в будущем. Поживём – увидим.

Глава 18

КРИСТИНА

Я ехала в карете, и на душе у меня было тяжело. Странно ехать одной, когда раньше я путешествовала лишь с Владом. Предстоящая встреча с Миславом страшила меня. Мало того, что глаза б мои его не видели, но было боязно узнать, что именно он собрался мне сообщить.

Мы долго проговорили с Харольдом перед отъездом. Теперь я королева их народа и мне полагается свита. Помимо отряда, что меня сопровождал, я отобрала нескольких грогов, которые прибудут со мною ко двору князя, среди них был и Эндельсон. Пришлось озаботиться их внешним видом и подготовить достойную одежду для двора.

Сопровождение мне было необходимо не только по статусу, но и для создания моей безопасности. Мало ли какие мысли в голове у Мислава бродят. Раньше я была под защитой Влада, а теперь надо самой заботиться о себе. Я была уверена, что присутствие грогов станет неприятным сюрпризом для Мислава.

«Пусть привыкает!», – скривила я губы в усмешке. Мы всегда оставляли наших людей у ворот города. Теперь же продемонстрирую их как свою свиту. Он хочет нашей поддержки в случае нападения? Так нечего держать за порогом союзников!

За всеми этими мыслями, я пыталась прогнать тревогу из сердца. Что бы ни ждало меня в гостях у князя, я должна справиться. Не только ради себя, но ради Владислава и наших людей.

Мислав ждал моего приезда. Мой визит он решил отметить с помпой, собрав кучу придворных в главном зале. Слуг удар хватил, когда моя свита сняла плащи и под ними оказались гроги. Дар речи у них пропал напрочь. Они смотрели на них во все глаза, как выброшенные на берег рыбы открывали рты и не могли произнести и слова.