Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984

Другое дело, конечно, что никогда я бы, особенно перед такой, так сказать, аудиторией, не посмел утверждать: нет, ни в коем случае, никаких других форм разума во Вселенной нет, и вся эта гигантская, невообразимо гигантская пустота, в которой рассеяны миллиарды миллиардов звезд, что эти миры необитаемы, что мы совершенно уникальны во Вселенной. Но я не могу рекомендовать ни себе, ни человечеству ориентироваться на существование инопланетных разумных существ.

В качестве гипотезы мы можем, конечно, себе предположить, что все-таки контакт состоялся.

Хорошо.

Что это за контакт? Прежде всего, это будет контакт со сверхцивилизацией. Можем ли мы с чистой совестью одобрить или рекомендовать такие действия, как протянуть руку навстречу этому щупальцу, клешне, или что там у него, скажем, найдется. Мое глубокое убеждение, что ничего подобного делать ни в коем случае нельзя.

Прежде всего, мне представляется, что сам факт такой высадки, сам факт открытого появления среди нас, на земном шаре, вызвал бы гигантскую волну религиозного фанатизма, мы бы имели дело, наверно, с удивительным… с падением социальной дисциплины, с потерей чувства ответственности перед своими народами, с потерей чувства ответственности перед своими семьями и так далее, и так далее.

Во-от.

Ну, можно еще привести такой аспект.

Конечно, эта цивилизация охотно с нами поделилась бы своими, так сказать, научными технологическими секретами. Это бы означало: остановка земной науки. Мы бы получили готовые ответы не только на те вопросы, которые мы сейчас себе задаем, но даже на те вопросы, которые мы зададим еще когда-то, когда-то, неведомо когда. Вот.

Так что, я считаю… Так сказать, если бы я был директором, как говорит «Литературная газета», если бы я решал вопрос: вступать нам в контакт с высадившимися представителями инопланетной цивилизации или не вступать, я бы предложил такой выход:

— Давайте, товарищи, садитесь обратно в свою тарелку и летите, летите отсюда на тысячу парсеков. А договоримся так: прилетайте через двести лет, только не на Землю, пожалуйста, а прилетайте на северный полюс далекой ледяной планеты Плутон. Вот там встретимся. Если не встретим мы вас — улетайте. Опять. И прилетайте снова через двести лет. А там видно будет.

Вот так я отношусь к этой самой проблематичной в высшей степени, в высшей степени маловероятной проблеме посещения Земли этими самыми представителями цивилизаций далеких миров.

Другой вопрос — это если бы нам удалось сейчас установить в точности, не вступая ни в какие контакты, что мы не одиноки во Вселенной. Это, конечно, имело бы громадное значение для всего человечества. Имело бы громадное значение — и философское, и моральное, и этическое, и, прямо скажем, научное. Прямое научное значение.

Письмо Бориса брату, 27 июня 1982, Л. — М.

Дорогой Аркаша!

Знаешь ли ты, что за первое полугодие текущего, 1982 года мы не обменялись с тобою и парой писем? Это непорядок, и я решил возобновить старый добрый обычай.

Ну-с, во-первых, я перечитал по твоему совету «Альтиста» [137] . При этом я старался глядеть на повесть не только своими, но еще и твоими глазами. Получилось у меня всего три беспокоящих (в принципе) момента:

1. Общая тональность повестей, общая их манера, одинаковая интонация.

2. Демоны. Там демоны, и у нас, вроде бы, демон литературы.

3. Данилова принимают за пришельца, и Сорокина принимают за пришельца.

Всё.

Но!

1. Общая тональность повестей не есть результат взаимного подражания. Это результат общего подражания одному первоисточнику — Михаилу Афанасьевичу. Не знаю, что при этом имел в виду Орлов, но ведь мы-то шли на повторение стиля-манеры Булгакова вполне сознательно. Более того, у нас это отыгрывается в образе Мих. Аф., мы не скрываем своего первоисточника, мы как бы выпячиваем, подчеркиваем то обстоятельство, что похожесть не случайна, она нарочита. Так что ни о каком повторении Орлова в этом пункте не может быть и речи. На мой взгляд.

137

«Альтист Данилов» — повесть В. Орлова.

2. Этот пункт меня и вовсе не волнует, только мы знаем, что Мих. Аф. — демон литературы. Нигде об этом не говорится, да и нужды нет говорить об этом.

3. Здесь — да. Здесь сходство бросается в глаза. Но, черт побери! Во-первых, мы описываем РЕАЛЬНЫЙ случай из нашей жизни. Во-вторых, если подумать, сходство весьма относительно: у Орлова героя принимают за пришельца НЕ БЕЗ оснований (мягко говоря), у нас же — только потому, что он хороший фантаст. А в-третьих, уж коли на то пошло, раз уж мы опоздали с этой ситуацией, ну — выбросим этот эпизод. Жалко, конечно. Да и с какой стати?

Такие вот соображения у меня по «Альтисту».

В остальном же я занимаюсь, главным образом, дачей и калькулятором.

Дачу мы никак не можем привести в жилой вид. Надо получить в Литфонде мебель — невозможно раздобыть грузовик и грузчиков. Надо прочистить дымоходы — невозможно раздобыть трубочиста. Надо раздобыть дрова — местный лесник в отпуске. И т. д. Пока на даче висят занавески и стоит электрический самовар.

С калькулятором тоже не всё слава богу. Правда, считает он пока — тьфу, тьфу, тьфу! — великолепно, но батареи его иссякли, а эта ж… Милан как пообещал приехать и всё необходимое привезти еще к 20 мая, так с тех пор и сгинул, словно в землю провалился. Христом богом тебя молю: позвони ты Миреру, и, если тот будет как-то связываться с Миланом, пусть напомнит ему, что он обещал раздобыть для меня блок питания.

В писательском мире затишье пока. Правда, Госкомиздат не дремлет: затребовал на рецензию из Детгиза (нашего) сборник ф-ки молодых фантастов Ленинграда (моих семинаристов). Не знаю, не знаю. Иногда мне даже хочется, чтобы они на этот сборник залупились: ведь составитель его Жанна Браун — та самая, что практически в одиночку свалила директора нашего Детгиза Стукалина-младшего. Сейчас она полна боевого задора и ждет вестей из Госкомиздата.

Напиши, как наши дела. Что с ЖвМ, а точнее, с ОО, в Детгизе? Что слышно — иф эни — из СовПиса? Не прорезалась ли Танька Чеховская, которая забрала у меня рукопись ГЛ и исчезла как дым, как утренний туман [138] ? И вообще что слышно? Бог-то теперь в Москве.

138

Строка одного из вариантов стихотворения А. Пушкина «К Чедаеву» (или «К Чаадаеву»).

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Машку и Ленку целуй!

Пишет БН и зарубежным интервьюерам.

Из архива. Письмо БНу от Р. Димитровой

1) Ваш «человек будущего» не только нам близок и понятен, но и знакомство с ним многое нам дает. В том может быть и причина того, что так вас любят даже те, у которых нет особого интереса к фантастике или способности следить за полетом научной фантазии. Что, по-вашему, дает цену этому жанру и делает его даже необходимым в это время неограниченных возможностей в области деловой, так сказать, информации?

2) Можно ли в литературном творчестве предвосхищения, таком интернациональном по своим возможностям, уловить и «национальные» черты, как это бывает, когда говорится, скажем, о французском, немецком или бельгийском экспрессионизме в изобразительном искусстве?

3) Если человеку невозможно оторваться от действительности даже в сновидениях, можно ли полагать, что автору научно-фантастического произведения возможно «освободиться» от собственной реальности, т. е. от настоящего момента, от конкретной среды, от личного восприятия мира и существующих проблем? И вообще, что могло бы дать литературное творчество, полностью освобожденное от уз действительности?