Струпья

Жить в пути было интересно и занимательно. Были и опасности, и маленькие радости, и неожиданные филосовские озарения, когда бредешь по обочине и куришь одну за одной, оборачиваясь назад в ожидании машины. Дешевый портвейн с дикой земляникой были дороже самых дорогих вин, а объятия чужих мужчин и печка в салоне согревали душу лучше, чем тепло родного дома.

Он продавал себя лишь в крайних случаях. Когда нужно было купить что-то важное, или когда мучал нестерпимый голод. Райду в начале пути и в голову не приходило спать со своими попутчиками, но однажды его об этом просто попросили и обещали дать за это достаточно денег, чтобы позволить себе расслабиться, и купить на автостанции билет на долгую дорогу в автобусе. Его первый клиент был среднего возраста, довольно симпатичным, и внушал доверие. Он был молчаливым, косо поглядывал на колоритного Райда, а потом не выдержал и спросил, что у него в волосах. Тот рассеянно провел по спутанным длинным лохмам, по нескольким тонким косичкам, к которым были прикрепленны вороньи перья, подобранные на обочине. Он так и сказал, что в его волосах – вороньи перья. Мужчина усмехнулся:

– Чудо ты в перьях, – сказал он, и в интонации его голоса, Райд услышал незнакомое ему возбуждение. У него еще никогда не было мужчин, и потому он еще не знал как отличать по голосу похоть. Мужчина стал чаще поглядывать на Райда, и он понял, что это значит. Ему не было страшно, нет, просто он волновался, что сделает что-нибудь не так.

– Слушай, пацан. Я могу тебя выручить деньгами.

– Сколько? – спросил Райд, сразу перейдя к делу, и дав понять мужчине, что он в курсе, что надо делать.

– Я дам тебе две тысячи рублей, если ты у меня пососешь. Идет?

– Хорошо. Только не кончайте в рот.

– Обломщик, – плотоядно улыбнулся мужик, и свернул на обочину. В темноте Райд нащупал ремень на джинсах, расстегул его, расстегнул ширинку. Оттянув резинку трусов, он нащупал крепкий обрезанный член, и зажмурившись, взял его в рот. Он был солоноватым на вкус, а когда Райд хотел взять его поглубже, то чуть не поперхнулся.

– Ты ведь новичок в этом деле, да? – спросил мужчина.

Райд поднял голову:

– Ну, я вообще-то девственник.

– Это хорошо. Мне нравятся неопытные. Хочешь дам совет?

– Какой?

– Делай другим приятно так, будто ты делаешь приятно себе.

Райд кивнул, взял мошонку мужчины одной рукой, другой перехватил основание члена, и сомкнул губы на пульсирующей жаром головке, лаская языком самый кончик и уздечку. Мужчина застонал, и Райд понял, что все делает правильно.

– Черт, я сейчас кончу, – простонал он. Райд не отстранился. За такой дельный совет он позволил кончить себе в рот, и оказалось, в этом не было ничего неприятного. Просто сперма была горьковатой, а когда он ее проглотил, в горле начало першить.

– Молодец, – сказал мужчина, убрав своего "дружка". Он достал из кошелька три тысячи, и протянул Райду.

– Спасибо.

– Ну что, поехали дальше? – бодро произнес водитель заведя мотор, – Кстати, а куда ты потом поедешь? Домой?

– У меня нет дома.

– На улице живешь?

– На дороге.

Воспользовавшись маленьким фонариком зажигалки, Райд достал из рюкзака толстую тетрадь, и записал в нее полученный опыт. Затем с позволения мужчины закурил, и осознал, что ему хочется еще. Стоит ли об этом говорить вслух? Райд посмотрел на довольное лицо водителя, и понял, что пока рано, но повтор опыта будет точно.

Он делал минеты сказочно, вначале дразнил, и не спешил. Вначале он возбуждал руками, гладил бедра, живот, затем повторял движения, как бы нечаянно касаясь яиц и члена. Потом поглаживал жезл любви, массировал нежно и медленно. А затем начинал с поцелуя. Когда любовник уже был готов, он брал в рот очень глубоко, почти полностью, подавив рвотный рефлекс глубоким вдохом. А на случай, если ему встречались несвежие клиенты, Райд наносил на указательный палец немного зубной пасты, чтобы заглушить запах давно нестиранных трусов.

Райд любил вести дневник. За все время пути он исписал четыре толстые тетради, но не таскал их с собой, а оставлял где-нибудь в придорожных закусочных, чтобы его дневники могли найти и прочитать. В рюкзаке они занимали много места, и проку от них не было. Поэтому Райд избавлялся от них не жалея. Страницы были исписанны всякой чепухой в виде придуманных стишков или услышанных разговоров. Между страниц он держал карты, флайеры, засушенные полевые цветы. Он надеялся, что эти тетради выручат того, кто их найдет.

И вот он дописывал пятую тетрадь, сидя в кафе при заправке где-то ближе к югу. За окном носились машины, на стоянке издавали стоны и трески остывающие моторы грузовиков. Было солнечно, но Райд чувствовал, что на улице было холодней чем неделю назад. Осень близка, а за ней белыми вьюгами угрожала зима. Сложно выжить на трассе в минус десять. Райд хмурился, описывал свои страхи к холоду, а потом специально пролил немного кофе на страницу, чтобы лист не был таким противно белым. Он продолжил писать на салфетке. А потом скомкал ее и подумал:

"Черт возьми, но не возвращаться же теперь из-за зимы домой?"

Райд предпочел бы умереть, чем вернуться. Все равно его похоронили и особо не ждали.

Допив кофе, он подошел к стойке буклетов и купил карту. Он расстелил ее на столике, и красной ручкой отметил дорогу, которая вела к границе страны. Если запастись терпением, деньгами, и попросить удачу ему сопутствовать, то Райду повезет укатить в страну, где зим не существует. Он закрыл глаза, и пальцем на угад ткнул в карту. Пакистан. Отлично. Пустыни и опиумные маки. Он давно мечтал попробовать пакистанский героин. Вот и попробует.

Расплатившись за кофе, он вышел из закусочной, и побрел по обочине, насвистывая давно услышанную песню Aerosmith. У него было прекрасное настроение, и ему казалось, что духи дорог были к нему как никогда благосклонны.

Все было очень хорошо. Дорога услышала его желание, и тормозила попутчиков сама. Райд даже не поднимал руки чтобы застопить машину. Находились добрые люди, которые подвозили его до заправок, до городов, до деревень. Эти люди угощали едой безвозмездно, давали немного денег, и за это не надо было сосать. Райд был очень доволен, пока его не высадили на отворотке в какое-то село. Движение обнищало до двух машин в час, и то они были забиты людьми или держали путь не туда куда надо. Зарядил дождь. Пройдя примерно километр до остановки, Райд сел на скамейку, и стал выжимать волосы. Сигареты намокли, а курить очень хотелось. Он порылся в своем рюкзачке, и нашел шоколадный батончик. Тот ему напомнил член, и он убрал его обратно. Благо, тетради он хранил в пакете, и пока с дорогой не везло, он мог кое-что записать и хорошенько подумать.

А куда он держал путь? Пакистан казался ему дикой и жестокой страной, где женщины скрывали лица за паранжой, а мужчины бегали по улицам с автоматами, а вечерами изготавливали бомбы, чтобы взорвать какое-нибудь здание в честь своего ревнивого бога. Что за предрассудки? Он ненавидел себя за невежество, а потом резко осадил себя мыслью, что ни культуры страны, ни ее языка не знает. Да и будут ли ему рады, парню с длинными волосами?

От идеи поездки в Пакистан ему не хотелось отказываться, но взвесив все "за" и "против", он решил, что стоит придумать кое-что другое. Найти какой-нибудь ночлег до весны, свое убежище. Дорога была лучшим домом все это время, но этот дом становился неуютным зимой. Райд, подобно трапическому цветку, совершенно не выносил холода.