Студёное море
Шрифт:
– О, весна – это зарождение новой жизни! Как её не любить! Весной все преображается – и природа и люди!
Немного подумав, она с улыбкой добавила:
– А самое главное для нас, весна вселяет радость и надежду. Не так ли?
– Так, конечно так, – тоже улыбаясь, подтвердил Алексей Васильевич.
– А на вашем севере весной тоже хорошо?
– Хорошо, очень даже хорошо! – Алексей Васильевич усмехнулся и, поглаживая усы, скороговоркой, как в детстве, произнес:
– А кто не верит, пусть проверит!
Не раздумывая, Оля выпалила:
– На проверку согласна, только, чур, вместе с Вами!
Ее глаза заблестели,
– Бабуля считает, что характером я вышла в дедушку Фёдора, а он, как Вы знаете, путешествовать страсть, как любит. Может быть, удастся увидеть его там, на Вашем севере. Вот было бы здорово!
Оля с надеждой, не отрываясь, смотрела на приятное, спокойное лицо Алексея Васильевича и в душе благодарила судьбу за то, что она свела её с этим человеком.
– А там, в Мангазее, Вы часто ходите по охотничьим тропам? – с тревогой в голосе спросила она.
– Всякое бывает! – Алексей Васильевич потеребил рукой бороду и с гордостью сказал:
– Этим и живем! Край дикий – северный! Зверья больше, чем людей. У нас, русских, испокон веков к охоте и рыбалке великая тяга была…
– Люблю сильных и смелых! – Оля с восхищением посмотрела на мощную фигуру Алексея Васильевича, отбросила назад занавеску и почти вплотную приблизилась к нему.
В это время в гостиную вошла Елизавета Петровна.
– Ах, вот вы где, голуби мои! А я вас повсюду ищу. Пора обедать! – Она понимающе посмотрела на молодежь. – Придется вам на время оставить этот уединенный уголок и присоединиться к нашему обществу.
За обедом Иван Данилович предложил недельки через две всей компанией съездить в Саввино-Сторожевский монастырь к игумену Владимиру, дальнему своему родственнику.
– Надо навестить старика, пока жив.
Все согласились. Особенно доволен был Иван Данилович, потому что с детства любил этот край земли русской, тишину его сосновых боров, прозрачную синь рек и озёр.
Вспоминая последнюю свою встречу с игуменом Владимиром, он сказал:
– Однажды тёплым летним вечером, после бани мы долго сидели на крыльце его большого бревенчатого дома и любовались красотой двух ярусных кокошников храма Успенья Богоматери, поставленного как «свеча на подсвечнике». Владимир, вытянув жилистые как у кузнечика ноги, вдруг расправил плечи, вдохнул в палую грудь свежего воздуха и, широко улыбаясь, по-детски прошамкал пухлыми губами: «О, Господи, красота-то какая! И помирать не хочется».
Конец дня прошел в воспоминаниях.
Марина Михайловна Дронова, бабушка Оли, угощая гостей чаем и вкусными пирогами с вишневым вареньем, приговаривала:
– Ешьте, пейте дорогие гости! Хорошо, что надумали приехать, навестить нас. Много гостей – много новостей!
Вечером, выбрав удобный момент, Оля пригласила Алексея Васильевича погулять, на что он моментально ответил согласием.
Сначала они направились в сад, потом, через некоторое время, вышли за калитку, спустились к реке и там, почти на самом краю села, долго смотрели, как мужики-плотники, не спеша, ставили большой рубленый дом. Все это время Оля так и светилась счастьем.
– Здесь, в этом доме, будет жить Аннушка – моя лучшая подруга. Скоро выходит замуж. Жених сватов присылал. Осенью свадьбу сыграют. Хотите приехать посмотреть?
Алексей Васильевич уклонился от положительного ответа, сославшись на занятость: осенью он должен быть в Архангельске, а
потом в Пустозёрске – надо развернуть работы по снаряжению государевой морской экспедиции на Новую Землю.– Я слышала, что на севере есть такая земля. А что это за земля – не знаю. Расскажите!
Оля взяла руку Алексея Васильевича, крепко сжала ее, да так и не выпустила из своей ладони. Сердце Алексея Васильевича снова забилось, как при первой встрече. Так они, молча, шли по тропинке вдоль речки и не заметили, как оказались за селом. Солнце спряталось за горизонт, и стало темнеть.
– О богатстве Новой Земли ходят легенды… Много водится там красной рыбы, птиц, зверей. Есть горный хрусталь. Говорят, при Иване Грозном новгородцы добывали там серебро.
Алексей Васильевич немного помолчал, будто вспоминая о чем-то самом главном.
– Вот как рассказывают архангельские старики об открытии Новой Земли:
«Когда-то давным-давно в лучах полуночного солнца на поверхность Студёного моря выплыла земля. Словно гигантская змея с отрубленным хвостом, изогнувшись от боли, вытянулась она с юга на север на сотни верст. Прошли годы, а она так и осталась лежать, не шевелясь, под пристальным взглядом Полярной звезды. Поморы, впервые увидевшие эту землю, назвали её Новой».
За разговорами Оля и Алексей не заметили, как ушли от своего дома, а когда вернулись, то увидели в окнах свет. Они вошли в дом, и на них пахнуло сытым духом печеного хлеба. Алексей Васильевич глубоко вздохнул и от удовольствия закрыл глаза.
– Моя бабушка – любительница печь хлебы.
Оля не без гордости посмотрела на Алексея Васильевича и добавила:
– Я тоже люблю печь. И не только хлебы, но и пироги, особенно с яблоками, черной смородиной и вишней.
Было уже поздно и после легкого ужина и непродолжительного чаепития все разошлись на покой. Гостю отвели отдельную комнату, где все было уже приготовлено для отдыха.
Алексей Васильевич поднялся на второй этаж. От неплотно прикрытой двери из комнаты в коридор пролегла узкая полоска света. Входя в комнату, он увидел слабое трепетание горящих свечей на массивных бронзовых канделябрах, стоящих на тумбочках у изголовья широкой кровати. Он осмотрелся. Кругом стояла красивая мебель из ореха и красного дерева – шкаф, два стула и столик, на котором стояли шахматы из слоновой кости. На полу лежал большой ковер красного цвета с оригинальным узбекским орнаментом. На правой от входа стене в золоченых рамках висели два портрета, написанные маслом. Все убранство спальни свидетельствовало о том, что когда-то здесь жили предки княжеского рода Дроновых.
Алексей Васильевич задул свечи, разделся и, ложась в постель, всем телом почувствовал приятный запах свежего белья. Сразу вспомнилось детство, когда мать, укладывая его спать, целуя и крестя, накрывала пуховым одеялом с цветным пододеяльником, от которого шел запах морозного воздуха. Давно уже нет в живых отца, мать живет в своем родовом имении Большая Липовица близ Тамбова, и ему сразу стало как-то грустно и сиротливо. Он повернулся на правый бок и сквозь легкие кружевные шторы увидел серебристый серп луны. Не спалось. В голове бродили разные мысли. Вспомнилось, что когда ему было чуть больше десяти лет, отец повез его с матерью в село Деулино, что в трех верстах от знаменитого Троице-Сергиева монастыря. Это была усадьба его друга воеводы Василия Фёдоровича Дронова.