Студёное море

– Ну что Вы! Нравятся, и даже очень! Не обращайте внимания на это и не сердитесь на меня.

– А я нисколечко не сержусь. – Оля крепче сжала руку Алексея Васильевича. – Хотя некоторые считают, что частые ссоры – первый признак любви.

– Возможно, но лучше не ссориться. Правда?

– Хорошо, Алёша. Я постараюсь, потому что тебе часто приходится волноваться по делам службы.

– Да, служба воеводская – не сахар. Проблем много.

Алексей Васильевич заметил, что Оля уже не раз называла его «на ты» и подумал: «С каждым днем мы становимся ближе по духу, роднее…»

– Моя бабушка сказала, что воеводы назначаются самим государем. Это большая честь. Правда?

– Конечно, я этим горжусь. Но с другой стороны – постоянные заботы и волнения. Большая ответственность. Как в той пословице: «Чем выше дерево, тем сильнее её качает ветром…»

Алексей Васильевич задумался. На его лице появился оттенок озабоченности.

– Ты должна знать, Оля, что воевода – это не та должность, на которой можно просто наслаждаться властью. На этой должности надо много работать и быть осмотрительным. При поражении войск или смене царей часто летят с плеч и головы их воевод…

Оля вздрогнула.

– Но ты не бойся, – успокоил её Алексей Васильевич. – Нам это не грозит. На севере другие проблемы, другая жизнь. У севера свои вековые традиции…

Оля немного успокоилась. Она подвинулась ближе к Алексею и спросила:

– Наверное, трудно служить на севере, а жить ещё трудней?

– Для кого как! Север любит людей смелых и сильных духом. Для меня, например, чем трудней, тем интересней… На севере почти полгода царствует полярная ночь. Пережить её трудно, но интересно. Она как колдунья заманивает людей в свои сети для того, чтобы, создавая трудности, проверять стойкость их физических и духовных сил.

– Думаю, Алёша, у тебя сильный характер. Это видно по твоим делам и поступкам.

– Да, решительности мне не занимать. Настойчивости в достижении цели – тоже.

Он ласково посмотрел на свою невесту и улыбнулся. – Вот один из примеров такой решительности: полюбил тебя с первого взгляда и сразу взял в жены.

От нахлынувших чувств, Оля покраснела и низко опустила голову. Потом подняла ее, с благодарностью посмотрела на Алексея и сказала:

– Моя сестра Лиза сказала мне, что ты много лет прожил в Астрахани.

– Да, так случилось. Мне было двенадцать лет, когда мой отец погиб при захвате крепости Азов казаками. Через три года мама отвезла меня на юг. Тогда я считал себя почти взрослым и был полон желания пойти по стопам отца. Воспитывался я в семье нашего близкого родственника боярина Владимира Протопопова, который служил воеводой в Астрахани. Там я познал, что такое воеводство, а главное – впервые побывал на море и на всю жизнь полюбил корабли. Вместе с друзьями закалял свой характер: воспитывал в себе отвагу, решительность, способность пойти на риск и даже на смерть вместе с гибнущим кораблем, как это делают капитаны по старой морской традиции.

– Нет, Алёша, идти на смерть сознательно – не по-божески! Не лучше ли бороться за жизнь до последней минуты, до последнего вздоха…

Алексей Васильевич с восхищением смотрел на Олю. «Мой характер, – думал он, – добрый, рассудительный, но решительный».

– Я уверена, что вместе нам будет хорошо, хотя каждый из нас потеряет часть свободы, – посмотрев внимательно на будущего мужа, заметила Оля.

– Невелика потеря! – рассмеялся Алексей Васильевич. – Ради тебя я согласен на все, согласен потерять не только свободу, но и голову.

Он нежно обнял Олю и несколько раз поцеловал в губы.

– А что ты думаешь о нашей семейной жизни? – вдруг неожиданно спросила Оля, заглядывая в глаза Алексею.

– То же, что и наш Господь Бог: молодые должны жить самостоятельно, отдельно от родителей. Отделение – один из четырех заветов о семье, оставленных нам всевышним.

– Теперь мне понятно, почему ты предложил мне уехать с тобой на север. В этом вопросе я на твоей стороне. «Куда иголка – туда и нитка», – так учила меня моя мама, царство ей небесное.

За садовой калиткой залаяла собака.

– Наверное, наши приехали с богомолья, – не совсем уверенно сказала Оля.

Они вышли из беседки.

– Что-то стало холодно, не пойти ли нам домой? – Оля крепко сжала руку Алексея Васильевича. – Вчера ты обещал почитать свои записи о севере.

– Если обещал, то обещание надо выполнять!

Держась за руки, они бегом побежали к дому и уже через несколько минут сидели на диване в комнате Алексея Васильевича.

– Я прочту тебе о том, как на неделю застрял в тундре.

– А разве так бывает? – удивилась Оля.

– Ещё как бывает, – уверенно сказал Алексей. – Ураганные ветры и снежные метели – довольно частые гости тундры. Когда такое случается, то жизнь в тундре замирает.

Оля притихла и всем своим видом показала, что готова внимательно слушать.

Алексей Васильевич перевернул несколько страниц, нашел нужное место в тетради и стал медленно читать вслух.

«Однажды, возвращаясь из Архангельска домой, я решил остановиться в стойбище моего знакомого оленевода Максима Пырерки. Надо было закупить продукты для Ямальской заставы. Оленины в стойбище было много, и я в тот же день отправил своих стрельцов с мясом на заставу, а сам остался на ночь, чтобы уладить все дела с покупкой юколы и тюленьего жира. Под утро разыгралась пурга. Ветер был такой силы, что один чум, плохо закрепленный нерпичьими ремнями, унесло в пролив. Людям чудом удалось спастись.

Все эти дни я жил в чуме ненца старика Нохо, который обещал отвезти меня на заставу. Питался, как и все, олениной и рыбой, пил крепкий настой на лечебных травах. Под вой пурги и лай голодных собак слушал рассказы ненцев об их нелегкой кочевой жизни в тундре. Каждый день молил Бога, чтобы он помог утихомирить стихию. Наконец, после почти недельной круговерти, ветер стих, и на небе появилось солнце.

Я быстро собрался. Казалось, что все давно было уже готово к отъезду. Упряжка стояла у дороги, и вожак – олень с мощными ветвистыми рогами – нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Максим Пырерка уже не раз выходил из чума и проверял упряжку, расправляя и подтягивая ремни. Но хозяин чума старик Нохо, не торопясь, допивал вторую кружку горячего ароматного травяного чая. Потом он также, не спеша, закурил трубку и, попыхивая, лукаво посмотрел в мою сторону.

– Спешить не будем. К ночи приедем и ладно, – сказал старик.

Я так и ахнул! Но спорить с ним не стал, зная, что это бесполезно, да и нетактично – ведь я был его гостем.

Наконец он встал, оделся и вышел из чума. Солнце уже зависло над горизонтом.

Я быстро попрощался с Максимом и плюхнулся на нарты. Старик по вековой традиции саамов сел на левую сторону нарт, ловко взмахнул хореем, и олени дружно рванули с места. Прямая, хорошо накатанная дорога, поблескивая на солнце, стрелой уходила на юг. Отдохнувшие олени мчались как на скачках, равномерно вспахивая копытами свежий снег.