Ступень 5. Бегство в Эдем

– Сегодня успеешь?

– Разумеется, нет, это нереально! Заявление в суд у меня уже подготовлено заранее, но подать его я смогу лишь после получения диплома. Диплом я получила сегодня, значит, в суд я смогу попасть не ранее завтрашнего утра.

– Отсрочка аннулируется с момента получения тобой диплома - ты сама согласилась на эти условия. Фактически, уже сейчас ты должна покинуть Окану и отправиться отбывать наказание. И неважно, справедливыми или нет оказались оценки в твоём дипломе - по договору у тебя не должно быть никаких оценок, кроме отличных. А как ты их получила - уже неважно.

– И что, ничего нельзя сделать?

– Ты можешь сегодня исправить свой диплом?

– Нет, это невозможно.

– Тогда - ничего.

– Я рано или поздно вернусь и уничтожу и ректора, и весь его клан!

– Это твоё право, дочка...

– Но почему именно сейчас? Я согласна с наказанием - оно справедливо и мною заслужено, но неужели нельзя продлить отсрочку хотя бы ещё на три года! Всего три года - большего я не прошу! Обещаю - через три года я сама приду к отцу и попрошу отправить меня в мир, который он для меня приготовил.

– Это невозможно, дочка... Договор есть договор. Кем мы будем, если сами же станем нарушать данные друг другу обещания? Единственное, что я могу для тебя сделать - это дать тебе отсрочку ещё на одни сутки. Этого времени тебе должно хватить, чтобы завершить свои дела в империи и попрощаться со всеми, с кем ты желаешь попрощаться. Завтрашнее утро - твой крайний срок.

– Спасибо, мама... Тогда передай отцу, что я люблю вас... И будь, что будет...

***

Линнея нашлась сама. Вечером, за ужином, когда я, расстроенный, лениво ковырялся в своей тарелке, девушка плюхнула передо мной на стол свой поднос и, усевшись за стол, с улыбкой спросила:

– После ужина пойдём гулять?

Линнея улыбалась, но я чувствовал, что девушка напряжена, несмотря на то, что сама она всеми силами пытается это от меня скрыть. Неужели так сильно переживает из-за единственной оценки "хорошо" в дипломе? Было бы из-за чего переживать! По сумме баллов её диплом и так оказался лучшим в потоке, так что ей надо не переживать, а гордиться! С такими баллами место в группе углубленного обучения Линнее гарантировано, так что в ближайшие три сола мы будем иметь возможность регулярно с друг с другом видеться. Всё хорошо, жизнь прекрасна, на улице лето, а впереди - каникулы длиной в целых два куна! Можно провести их вместе, встречаясь хоть каждый ло с утра и до вечера. Обязательно спрошу, чем Линнея собирается заниматься летом, и всё-таки, несмотря на возражения, возьму у неё номер коммуникатора - устал я уже искать её по всей академии и волноваться, куда она могла пропасть. Хотя постоять за себя девушка умеет, так что волнуюсь я зря.

Договорившись, где мы встретимся после ужина, я быстро доел свою порцию и убежал собираться. В своё общежитие я влетел, как на крыльях - наши отношения с Линнеей явно перешли на другой, более высокий уровень. Я бы даже сказал - более близкий, что ли... Сначала она первой меня поцеловала, потом сама предложила погулять вместе - это ли не признак того, что я девушке нравлюсь? Никогда не имел опыта знакомства с девушками... И посоветоваться не с кем - здесь, в академии, я ни с кем из одногруппников так и не сошёлся до того уровня доверительных отношений, который можно было бы назвать дружбой, а у моих клановых знакомых опыта в отношениях с противоположным полом было ровно столько же, сколько и у меня, то есть никакого. Ничего, впрочем, удивительного в этом не было - зачем клановому юноше задумываться и о знакомстве с девушкой и о создании семьи, если за тебя этот вопрос всё равно решит матриарх? Вернее, матриарх лишь утвердит решение, а подходящую кандидатуру найдёт аналитический отдел, в котором существует специальное подразделение, занимающееся анализом генетических карт всех клановых и подбирающее идеальные с точки зрения будущего потомства пары. Или тройки - женщин в империи традиционно рождалось больше, чем мужчин.

Прогулка наша не сильно отличалась от предыдущих за исключением того, что в этот раз в основном говорил я. Линнея, крепко держа меня за руку, шла рядом, молчала и слушала. В этот раз я посвятил свой рассказ клану - как мы живём и чем мы занимаемся. Рассказал, что после окончания академии я, скорее всего, получу свой, отдельный дом и массу привилегий, которые недоступны рядовому клановому, а также зарплату, которой хватит на содержание не только меня, но и моей будущей жены и даже детей. С запасом хватит... Не знаю, о чём думала девушка, когда я рассказывал ей про свои планы на будущую семейную жизнь, но во время моего рассказа она продолжала молчать и лишь плотнее ко мне прижималась. Быть может, потому, что ночи в Окаане достаточно прохладные? Не заморожу ли я её? На мой вопрос девушка, немного подумав, ответила:

– Пожалуй, действительно становится прохладно. Мы можем вернуться домой и согреться чаем. Ты же пригласишь девушку к себе на чай?

Застыв на месте от неожиданно свалившегося на меня счастья, я, не веря, что всё это происходит со мной, дрожащим голосом ответил:

– Двери моего дома всегда открыты для тебя...

– Значит, чай будет!
– уверенно подвела итог нашему разговору девушка и, развернув меня в обратную сторону, потащила в общежитие.

Быстро проскочив по пустынным ночным дорожкам академии, мы, ворвавшись в общежитие, поднялись в мою комнату. Линнея, в первый раз попавшая ко мне в гости, с интересом рассматривала аскетичную обстановку идеально прибранного помещения без малейшего следа обычных для жилища одинокого парня мусора и беспорядка, а я в который раз похвалил себя за то, что как раз сегодня после обеда догадался выгадать немного времени до тренировки и навёл в комнате идеальную чистоту и порядок. Переодевшись в домашнюю одежду, я нашёл для девушки лёгкие штаны и рубашку из своего запасного комплекта, чистые, но слегка мятые, и ушёл на кухню, которой называл крошечную комнатку с установленным в ней пищевым синтезатором, чтобы приготовить для нас двоих чай. Линнея попросилась в ванную - сказала, что хотела бы принять душ. Разумеется, разрешение ею было получено вместе с комплектом из большого полотенца и только что распечатанного комплекта для душа - шампуня, расчёски и ещё кучи разных мелочей, большинства из которых я никогда не использовал. Для меня ванна служила для того, чтобы помыться, в то время как для девушек, по рассказанным мне в разное время историям, процесс мытья являлся скорее ритуалом и был недоступен для понимания большинства мужского населения.

Вскипятив воду и заварив чай, для чего из глубины шкафчика был извлечён на свет большой пузатый заварочный чайник из тонкого фарфора, я приготовил к чаю несколько печений и кексов, которые умел неплохо готовить мой пищевой синтезатор, и, водрузив на поднос чайник с заваренным чаем, две чашки с блюдцами и две вазочки, в одну из которых я насыпал печенье, а в другую - кексы, я аккуратно потащил поднос в комнату, боясь расплескать содержимое чайника.

Водрузив поднос на стол, я сел на кровать и стал ждать Линнею - она ещё не вышла из ванной, из-за неплотно закрытой двери было слышно, как продолжала литься вода. Но вот плеск воды прекратился, и из ванной вышла Линнея, с распущенными, не до конца высохшими волосами, густой гривой окружившими её голову и достающими ей почти до плеч. Странно - мне казалось, что её волосы короче... Из одежды на девушке было лишь полотенце, которое она пропустила под мышками и просто укуталась в него, как в халат. Выданную мною одежду она одевать не стала, вероятно, потому, что та была ей велика, но так, завёрнутая в полотенце, девушка выглядела даже прекраснее, чем если бы нырнула в мои безразмерные брюки и рубашку. Полотенце плотно облегало высокую грудь девушки, практически не оставляя простора для фантазии, и выставляло на моё обозрение длинные, мускулистые, стройные ножки идеальной формы, заканчивающиеся небольшими аккуратными ступнями с короткими, ровно подстриженными и покрашенными красным лаком ноготками. Непроизвольно сглотнув тут же образовавшийся в моём горле ком, я сиплым от волнения голосом прохрипел:

– Ваш чай готов, о прекрасная танья!

Линнея, явно удовлетворённая произведённым эффектом, с улыбкой села на край кровати и ответила:

– И где же мой чай? Ставь поднос на кровать и садись рядом - будем пробовать то, что ты приготовил.

Потом мы пили чай, закусывая печеньями, и ели кексы, запивая их чаем. Потом я, неожиданно для себя, поцеловал девушку, и она неожиданно мне ответила. Потом мы поцеловались ещё, и ещё, а в перерывах я признался, что люблю Линнею, что дороже неё у меня никого нет, и больше никогда уже не будет. Затем наши поцелуи слились в один нескончаемый поцелуй, полотенце упало на пол, обнажив восхитительную, совершенную фигуру девушки, и я, уже плохо соображая, что творю, прижал к себе это роскошное тело, целуя его с головы до... В общем, сначала перешёл к грудям, потом опустился на живот, а потом... Потом произошло то, что обычно происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются в спальне одни. Я плохо помню, что происходило в эту ночь, помню только, что Линнея сама направляла мои неумелые действия, и мне было хорошо, очень хорошо. Надеюсь, ей было так же хорошо, как и мне, хотя в тот момент затопившие меня волны наслаждения не давали мне мыслить разумно. Помню, что мы расцеплялись, обессиленные, и снова сливались воедино, и так продолжалось неоднократно. В конце концов, я прижал замершую в восхитительно-доверчивой неподвижности девушку к своей груди, обхватив её голову рукой, и начал проваливаться в дрёму. Сквозь подступающий сон я ещё помню, как перебирал пальцами густые волосы девушки и шептал ей на ушко, что жить без неё не могу, и что она прекрасна, а шрам с её лица я уберу - у моих родителей достаточно денег на операцию в лучших клиниках Камэни. Помню, как Линнея, ласково проведя своей ладошкой по моему лицу, тихо ответила:

– Я сама теперь уберу свой шрам.

– А почему тогда ты не сделала этого раньше? Не было денег?
– удивлённо переспросил я.

– Раньше было нельзя. Денег у меня достаточно, но этот шрам - напоминание о моём давнем прошлом.

– Почему нельзя? Разве тебе кто-то может запретить?

– Может... В первую очередь - я сама...

– А что изменилось теперь?

– А теперь все запреты сняты, и завтра ты увидишь моё лицо без шрама - это я тебе обещаю. Если бы все мои проблемы решались так же просто, как мои шрамы... Спи, любимый, все ответы - завтра...

И я, прижав к себе девушку, которую теперь с чистой совестью мог назвать своей, провалился в глубокий счастливый сон.

Проснулся я от солнечных лучей, бьющих мне прямо в лицо - позднее утро, время ближе к обеду, завтрак я благополучно проспал. Блаженно потянувшись, я вспомнил события прошедшей ночи и поискал взглядом Линнею, бегло осмотрев кровать. Состояние кровати лишь подтвердило то, чему она подверглась этой ночью - простыня оказалась смята и запачкана кровью, одеяло куда-то улетело, а подушка осталась только одна, да и та лежала рядом с моей головой. Быстрый осмотр собственного тела показал, что бурые пятна имелись не только на простыне, но и на моих ногах. Линнея была девственницей? А как же мои подозрения, что она значительно старше меня? Неужели, прожив столько сол, она так никогда и не спала с мужчиной? Или вернула свою девственность при омоложении? Впрочем, а мне какое дело до того, был ли у моей девушки раньше мужчина или нет? Сейчас-то она моя! И только моя, никому её не отдам! Тем более что она сама ко мне пришла...