Ступень 5. Бегство в Эдем

Приняв решение выбираться в обитаемые места, я оглядел небольшую полянку, на которой находился, бросил короткий взгляд на затянутое густыми облаками небо, дабы оценить возможность ориентации по солнцу, и, потерпев неудачу, решил пойти вдоль ручья. Разумеется, по течению - ручей со временем рано или поздно впадёт в реку, а люди обычно селятся вдоль рек.

Первые шаги в новом мире дали мне обильную пищу для размышлений. Настоящего дикого леса я, признаться, никогда в жизни не видел. Те лесопарковые зоны, в которых размещались наши города и посёлки, лесом можно было назвать лишь с очень большой натяжкой - лишённые кустарника, подлеска и сухостоя, тщательно спланированные, облагороженные и регулярно очищаемые, они просматривались вдоль и поперёк на сотни шагов. Здесь же была первозданная чаща, густая и труднопроходимая, прямой путь по которой далеко не всегда являлся самым быстрым - иногда значительно быстрее оказывалось обойти неожиданно возникшее передо мной препятствие, чем рискнуть штурмовать его прямо в лоб. Эту простую истину я осознал, когда уже несколько освоился в новом для меня умении ходьбы по лесистой местности и, увидев на своём пути заросли неизвестного кустарника, не нашёл ничего лучшего, как пройти их насквозь вместо того, чтобы, как умный человек, обойти. На тот момент решение казалось мне оптимальным - заросли тянулись в обе стороны на сколько хватало взора. Правда, хватало его ненамного - шагов на пятьдесят, не более, слишком уж массивными оказались растущие в этом лесу деревья. Широкие у основания стволы просто закрывали собой обзор...

Нахрапом взять препятствие не удалось - предпринятый мною штурм кустарника позорно провалился. Усталый и расцарапанный, я с большим трудом выполз обратно и, немного отдохнув, пошёл в обход. Подобные заросли попадались на моём пути ещё несколько раз, но, наученный горьким опытом, я сразу же сворачивал в сторону и обходил кустарник по дуге. В последних встретившихся мне зарослях я даже услышал, как в самой гуще кто-то, ломая ветки, ворочается и громко урчит - вероятно, местный обитатель, обнаруживший что-то съестное. Присмотревшись, заметил, что ветки кустарника покрыты какими-то невзрачными зелёными плодами размером с небольшое яблоко. Сорвав один плод - тот, который показался мне наиболее спелым, я осторожно разгрыз его. По вкусу плод оказался чем-то похожим на лесной орех без кожуры. Зная, что лесные орехи богаты растительным белком и другими полезными веществами, я немного задержался, обирая близлежащие ветки, и продолжил путь лишь тогда, когда почувствовал приятную сытость. К тому же раздающийся в самом центре зарослей хруст и треск начал постепенно смещаться ко мне - зверю надоело объедать кусты. Встреча с местной живностью не входила в мои планы, поэтому я прибавил скорости и быстро покинул территорию лесной столовой.

Уже ближе к вечеру я опять вернулся к ручью и, вдоволь напившись чистейшей прохладной воды, заночевал прямо на берегу, предусмотрительно отойдя на пару шагов в сторону и соорудив импровизированную постель из небольшого стожка нарванной тут же травы.

Сон на голой земле - не самый лучший способ отдыха, даже с учётом того, что между землёй и мною лежала тонкая прослойка свежесорванной травы. Ночью я несколько раз просыпался, чтобы перевернуться на другой бок и дать отдых тем частям тела, которые успел отлежать. Возможно, поэтому я проснулся рано утром, стоило только рассвести, хмурый и небритый, и, ополоснувши лицо и руки водой из ручья, напился и продолжил движение. Солнце так и не появилось, поэтому единственным ориентиром для меня остался ручей, текущий неизвестно куда.

До обеда погода так и не изменилось - небо по-прежнему было затянуто низкими тучами. Спасибо, хоть дождь не пошёл, а то было бы совсем тоскливо. За время пути я наткнулся ещё на несколько зарослей уже известного мне орехового кустарника и опять поел местных орехов. Судя по тому, что я до сих пор жив, орехи являются условно съедобными. Почему условно? А потому, что ближе к обеду мне показалось, что меня мутит и немного подташнивает, что косвенно может свидетельствовать об отравлении, а ел я только орехи. Вскоре к тошноте добавилась навалившаяся на меня усталость, так что ближе к обеду я был уверен - с моим организмом что-то не так. Положив руку на лоб, я понял - отравление ни при чём, я, похоже, заболел. Лоб горит, глаза слезятся - температура явно повышенная, что вполне объясняло и лёгкую тошноту, и подкатывающую слабость. Попытавшись приложить ко лбу свой амулет, я вместо ожидаемого холода ощутил лишь обычную прохладу металла, уже через несколько мгновений сменившуюся теплом - металл нагрелся, эффект откачки энергии исчез. Медальон вновь стал простым украшением, а не аналогом мини-холодильника. Что ж, вероятно неестественный холод артефакта действительно оказался связан с моим перемещением на эту планету. Одна загадка разрешилась...

Осталось решить, что делать с моей болезнью. По-видимому, я простудился, ночуя на холодной сырой земле. Простуду в империи легко лечили специально для этого разработанными препаратами, но мне это не грозило - ни аптечки под боком, ни медучреждения поблизости я не наблюдал. Как-то слышал, что простывшему человеку необходимо согреться, для чего можно использовать обычный огонь. Чтобы развести огонь, необходимы дрова. Дров вокруг полно, осталось только суметь их поджечь. Читал, что одним из способов добывания древними людьми огня является трение. Что ж, если я не хочу заболеть ещё сильнее, нужно собирать дрова и разжигать костёр. Приняв решение, я развернулся и потопал в лес за дровами.

Сказать легко, сделать оказалось значительно сложнее. Никогда не думал, что лес и дрова - суть абсолютно разные понятия. Наличие леса вовсе не означает наличия дров, при условии, что у тебя отсутствуют орудия труда, превращающие одно в другое. Да, деревьев в лесу вокруг меня было много - целый лес, но вы когда-нибудь пробовали голыми руками порубить на дрова дерево, которое даже обхватить не можете? Нижние ветви у этого дерева растут на высоте примерно в три моих роста, и это самое маленькое дерево, которое я нашёл. Причём бурелома и пригодного для дров сухостоя в лесу, оказывается, нет! Деревья, которые отмирают, так и продолжают стоять, пока их древесину не сожрут многочисленные насекомые, и только после этого падают на землю. Пару таких деревьев я даже нашёл - боковые ветки у них давно уже сгнили, превратившись в труху, а сделать дрова из стволов можно было исключительно с помощью специализированной лесозаготовительной техники - настолько массивными они оказались. Отчаявшись, я попытался наломать дров из кустарника, но его побеги оказались настолько гибкими, что не столько ломались, сколько гнулись, после чего расщеплялись на волокна, которые невозможно было порвать голыми руками. Пока я мучился с заготовкой дров, начало темнеть. До получения огня дело даже не дошло - так и не заготовив дров, я в потёмках добрался до своего ручья и, напившись, завалился спать.

Утро показало, что болезнь прогрессирует - температура подскочила, меня бил озноб, на лбу выступила испарина, а по всему телу разлилась предательская слабость. Правда, почувствовал я её тогда, когда поднялся на ноги. Идти в таком состоянии нельзя... Но надо. Лёжа на земле, я никогда не выйду к людям, а ведь неизвестно, какое в этой местности сейчас время года. Судя по растительности - лето, но может быть как поздняя весна, так и ранняя осень. Точнее можно сказать, если на протяжении достаточно длительного отрезка времени наблюдать за восходами и заходами солнца. Если продолжительность дня растёт - весна или начало лета, если убывает - осень. Хотя, если судить по созревшим плодам на кустах, то скорее всего осень, но и тут бывают исключения - некоторые деревья и кустарники плодоносят почти круглый год. Боюсь только, что это не мой случай, и ориентироваться мне нужно на осень, в крайнем случае - на конец лета. А подобное предположение говорит о том, что задерживаться мне нельзя - прокормиться в осеннем лесу, как я уже ощутил на собственной шкуре, несложно, но ведь за осенью обычно приходит зима. Неизвестно, насколько холодные здесь зимы, но даже одну ночёвку в снегу я не выдержу - замёрзну. И нужно мне сейчас, невзирая на болезнь, идти дальше. Что я и проделал...

Шёл я вниз по течению ручья дней шесть или семь - точнее сказать не могу, потому что нескольких дней я просто не помню. Остались лишь смутные воспоминания - я брёл, падал, поднимался и снова брёл, изредка возвращаясь к ручью для того, чтобы напиться. Иногда наталкивался на заросли местного орешника и ел его плоды, даже не ощущая вкуса. Кажется, даже столкнулся с одним из лесных обитателей, делавшим то же самое, что и я - то есть объедавшим орешник. Зверь выглядел как помесь свиньи с оленем, но толком я его внешность так и не разобрал - сквозь мутную пелену в моём сознании я увидел, что мои орехи кто-то без моего разрешения нагло жрёт, и издал по этому поводу возмущённый то ли хрип, то ли рёв. Зверь обиделся и быстро покинул место своей трапезы, хотя мне приятнее было бы сознавать, что он меня испугался.

Или орехи оказались целебными, или организм наконец-то переборол неведомую заразу, но по прошествии примерно семи дней я почувствовал себя относительно здоровым. Слабость никуда не ушла, но мысли текли в голове предельно ясно, да и температура, похоже, пришла в норму. Ещё одной хорошей новостью стала наконец-то установившаяся ясная солнечная погода. Резко потеплело, и по ночам я уже не мёрз, а днём даже становилось жарковато и появлялись мысли снять мой лётный комбинезон и путешествовать налегке, в одном нижнем белье. Останавливала от подобного шага лишь мысль о том, что я в любой момент могу выйти к человеческому жилью, а выходить к людям в одних плавках представлялось мне неприличным. Умом я, конечно же, понимал, что в любом случае успею быстро одеться, но побороть внутреннее предубеждение так и не смог, продолжая идти одетым.

Одежда меня и спасла, когда из лесной чащи на меня бросился... Даже не знаю, как сказать - существо, выскочившее на меня, казалось помесью оленя с дикобразом. Длинные стройные ноги, ветвистые рога и покрытое топорщащимися иголками тело, вылетевшее из растущих впереди кустов. Зверь, даже не обратив на меня внимания, снёс мою тушку с дороги, оттолкнув своей колючей грудью, как надоедливую помеху, и помчался дальше. Вернее, попытался помчаться - я же не зря столько времени потратил на изучение боевых искусств, и реакция на нападение у меня ушла на уровень рефлексов. Сбитый с ног, я успел выбросить руку вперёд и попасть костяшками кулака зверю в область уха. Окрестности прорезал полный боли визг оленедикобраза - похоже, я случайно попал в одно из уязвимых мест животного. Перевернувшись через голову и отлетев на несколько шагов, я быстро поднялся, чтобы не быть затоптанным зверем, и под непрекращающийся визг огляделся по сторонам. Животное каталось по земле в нескольких шагах от меня, и я не нашёл ничего лучше, как подскочить к нему и нанести ещё один удар под ухо, теперь уже пяткой ноги. Зверь хрюкнул и затих - последний удар оказался для него смертельным. Подождав, пока адреналиновый угар схлынет, и организм немного успокоится от встряски, я осмотрел сначала себя, а потом и убитое мною животное. О себе можно сказать коротко - если бы не комбинезон, то сейчас рядом со зверем лежал бы и я. Иголки на шкуре животного оказались настолько острыми, что превратили прочный материал моей одежды если не в лохмотья, то во что-то сильно на них смахивающее. Досталось и моему телу, но вместо глубоких резаных ран на нём виднелись лишь многочисленные ссадины да неглубокие порезы, из которых потихоньку сочилась кровь, набухая на груди мелкими красными каплями. Без комбинезона острые, как бритвы иглы располосовали бы мою грудь до кости, и я истёк бы кровью. Причём края порезов, на что я в горячке схватки не обратил внимания, онемели и жутко чесались - похоже, с иголок зверя в кровь попала какая-то гадость. Впрочем, жжение быстро прекратилось, кровь свернулась, а ссадины и порезы начали быстро, буквально на глазах, подживать. Убедившись, что смерть от кровопотери мне не грозит и мои ранения скоро затянутся сами собой, если их, разумеется, не тревожить какое-то время, я бросил ощупывать себя и занялся тщательным осмотром убитого мною зверя.

Осмотр выявил много интересного и дал разгадку того, почему зверь бросился на меня - он оказался раненым неизвестным охотником. Глубоко в боку лежащей на земле звериной туши засел обломок стрелы, пущенной, надо полагать, сильной и умелой рукой - наконечник стрелы с лёгкостью пробил прочную, покрытую иглами шкуру и глубоко вошёл в тело. Древко стрелы сломалось примерно посередине - видимо, тогда, когда зверь катался по траве, пытаясь притушить боль от моего удара. Обломок древка, перемазанный кровью, оказался очень скользким, и я с большим трудом, расширив рану пальцами, вытащил из убитого животного наконечник стрелы. Положив широкую листовидную полосу окровавленного металла на свою ладонь, я внимательно исследовал оружие неизвестного охотника. Что можно сказать... Размерами наконечник превышал длину моей собственной ладони, и для его изготовления явно использовалось не простое железо, а хорошая сталь. Даже будучи вытащенным из туши, наконечник сохранил идеальную остроту своих граней - я специально попробовал разрезать им шкуру убитого животного, и у меня даже получилось! Первый жирный плюс местной промышленности. Выстрел оказался очень точным - насколько я представляю анатомию животных, рана, нанесённая стрелой, была смертельной и зверь, если бы не встретил меня, через некоторое, весьма непродолжительное время, упал бы замертво. Второй жирный плюс меткому стрелку. Теперь о технологиях - зверя явно ранили выстрелом из лука. Кстати, скорее всего, именно поэтому он и бросился на меня - попытался отомстить своему обидчику, в которые по умолчанию записал всех людей. Луки - оружие цивилизации, стоящей достаточно низко на лестнице научно-технической эволюции. Даже арбалеты более прогрессивны, но арбалетные болты значительно короче, а наконечники у них имеют совершенно другую форму. Более того - как только люди освоили огнестрельное оружие, и луки, и арбалеты канули в прошлое. Сейчас на зверей и подавно охотятся с помощью пневматических винтовок с усыпляющими ампулами. И это жирный минус, опять поднимающий самый главный вопрос - куда же я попал. Впрочем, через мгновение я обрёл шанс его разрешить - из-за зарослей кустарника, откуда на меня бросился убитый мною зверь, появился хозяин лежащей на моей ладони сломанной стрелы...