Ступень 5. Бегство в Эдем

– Я слушаю тебя, Ирума, - как можно более серьёзно ответил я.

– Можно просто Ири, - немного виновато улыбнулась девушка.

– Я слушаю тебя, Ири.

– В первую очередь я хочу поблагодарить тебя за свою сестру, Кейт. Теперь, когда жрец мёртв, с ней всё будет в порядке - со временем последствия внушения исчезнут. Я даже не предполагала, что жрец пойдёт на прямое подчинение её разума - у нас подобное не приветствуется.

– А у жреца имя есть?
– перебил девушку я.

– Разумеется, есть, - кивнула девушка, - но называть его я не буду, чтобы не разгневать богиню, всё же я в некотором роде причастна к убийству её служителя. Не хочу привлекать внимание Мары даже такой малостью, как произношение вслух имени жреца - вдруг даже простого имени окажется достаточно...

– Для чего достаточно?
– переспросил я, заметив, что девушка замолкла.

– Ни для чего, - потупилась Ирума, - забудь.

– Ты боишься жреца?
– удивился я.
– Он же мёртв!

– На жреца мне плевать!
– вскинулась девушка.
– Я боюсь гнева богини. Она жестоко мстит за покушения на своих служителей.

– А я, значит, бояться не должен?
– удивился я.
– Ведь убил именно я, а вовсе не ты.

– Мара тебя не тронет. Ты её жрец.

– Хотелось бы верить, - неуверенно пробормотал я.

– Твоя вера ничего не решает - всё решено за тебя, - ошарашила меня Ирума.
– Ты сам рассказал мне, что принял знак богини в подарок.

– Ты имеешь в виду мой медальон?
– переспросил я, вытаскивая из-за пазухи серебристый диск.

– А ты думал, что носишь на своей шее простое украшение?
– усмехнулась девушка.
– Ты такой наивный... Богиня не разбрасывается своими ликами. Случайно получить его ты не мог.

– Поверь, Ири, ещё несколько дней назад я даже не слышал ни о каких богах, а это украшение я получил в подарок от своей девушки.

– И где она сейчас?
– недоверчиво переспросила Ирума.

– Мы расстались... Давно расстались. Вернее, она сама от меня ушла.

– И что она сказала перед тем, как ушла от тебя?

– Ничего... Мы провели вместе восхитительную ночь, а наутро я нашёл на столе прощальную записку и вот этот медальон.

– А что было в той записке?

– Дословно я уже и не помню, это случилось настолько давно... Что-то про наказание и невозможность быть вместе. Утверждение, что амулет принесёт мне удачу. А также пожелание... Точно! Там было сказано, что если я окажусь на пороге смерти, то мне необходимо сжать амулет в руках и позвать её! Я действительно находился на пороге смерти, позвал, и вот я здесь! Меня однозначно спас амулет, а я ещё поначалу сомневался...

Да, не зря я подозревал в амулете портал - как минимум одной подтверждённой функцией - телепортацией - он обладает. Быть может, горькая, на грани слышимости усмешка Линнеи мне тогда тоже не почудилась? Но мои ностальгические воспоминания прервала Ирума, уверенно сказав:

– Вот ты и сам подтвердил мои слова, Кейт. Вопрос о твоей связи с богиней я больше не поднимаю - считаю это доказанным фактом. Ты, кстати, не забыл, что обещал мне спасти брата?

– Не забыл. Говори, что делать.

На лице девушки впервые появилась растерянность. Распахнув глаза на половину лица, она удивлённо спросила:

– А ты разве не знаешь?

– Откуда, Ири? О том, что я якобы являюсь жрецом, я впервые услышал от тебя.

– Я думала, что богиня сама должна объяснить тебе, что делать... Жрецов ведь никто специально не учит, они сразу становятся жрецами. Разговаривают с богиней, проводят ритуалы, приносят жертвы... Или ты полагаешь, что наш бывший жрец всё выдумал? Но он не мог быть самозванцем...

Я надолго задумался, не зная, что ответить. Взять на себя функции жреца просто так я опасался - ведь, по большому счёту, сам я ничем не лучше убитого мною мужчины, да, к тому же, лишён того, что местные жители называют магией и, следовательно, даже мелкие фокусы перед алтарём мне недоступны. И как я буду играть роль жреца? Придумать молитву? Принести жертву? Да я вообще не знаю, что делать! И, когда молчание слишком сильно затянулось, я всё это высказал в лицо Ируме.

Смотреть на девушку было жалко. Такое ощущение, что у неё из тела вытащили стержень - ещё мгновение назад она боролась, на что-то надеялась, и вот сейчас я собственными руками разрушил её последние надежды. Плечи девушки опустились, голова поникла, а глаза... Лучше бы она заплакала - тогда бы я не видел поселившуюся в них скорбь и безнадёжность. И я, подчиняясь пришедшему непонятно откуда озарению, наитию, спросил:

– А если твоего брата принести в храм?

– У нас нет храма, - потерянно прошептала девушка, - на площади есть алтарь, где все мы возносим молитвы богине...

– Значит, пойдём к алтарю, - уверенно сказал я, - показывай, где твой брат.

Услышав мои слова, Ирума тут же развернулась и, ухватившись за руку, потащила меня вглубь дома. Пройдя по короткому коридору и распахнув одну из дверей, девушка завела меня в спальню и, остановившись перед кроватью с лежащим на ней мужчиной, почти до головы укрытым одеялом, указала не него рукой и сказала:

– Вот мой брат. Бери и пошли.

– А имя у твоего брата есть?
– переспросил я, подхватывая мужчину на руки и направляясь на выход. Мужчина, несмотря на видимую худобу и общий болезненный вид, оказался достаточно тяжёлым, и это явно был не жир - в руках я держал сильное мускулистое тело прирождённого бойца, пусть и измождённое неизвестной болезнью.

– Имя неважно, - с лёгким оттенком неуверенности ответила Ирума.

– Почему?
– задал логичный вопрос я, выходя с телом из дома и быстрым шагом продвигаясь к центру посёлка, где я только что убил жреца.

– Давай, ты сначала попытаешься вылечить брата без имени?
– в голосе девушки промелькнули просительные нотки.

– Ты не сказала мне имени своей сестры, - на ходу сказал я, - и не говоришь имени брата. Почему? Я хочу знать их имена.

– Сестру зовут Лания, а брата... Брата зовут Оэл.

– А почему не сказала сразу?

– Жрец Мары, узнав имя своей жертвы, может пленить её душу. Я боялась за жизни своих родных.

– Бред! Души не привязаны к именам, это суеверие! Да и своё имя ты мне сообщила.

– Ты ошибаешься, Кейтон, - девушка ответила настолько тихо, что я едва её услышал, - а отдать свою душу в обмен на жизнь брата я готова...

Отвечать я не стал - мы уже пришли. Труп убитого мною жреца уже убрали, и о свершившемся говорила лишь слегка помятая трава с пятнами крови. Держа на руках Оэла, я подошёл к камню, на котором недавно стоял, обращаясь к селянам, жрец, и сгрузил тело прямо на него. Немного отдышавшись - всё же груз оказался для меня достаточно тяжёл - я теперь уже без спешки осмотрел постамент. Неровно отёсанная в виде постамента каменная плита перекрывала вход в небольшой домик, в котором с трудом могло бы уместиться десятка полтора человек. Попасть в домик можно было через единственный вход, перебравшись через постамент, что я тут же и проделал. Оказалось, что алтарь установлен у дальней стены домика в одну комнату, являвшегося, и это было хорошо заметно изнутри, всего лишь крытым навесом над алтарём. Сам алтарь представлял из себя ещё один поставленный стоймя замшелый, покрытый покровами тысячелетий и отполированный прикосновениями бесчисленного количества верующих каменный валун, у которого искусный резчик стесал переднюю часть и вырезал на ней точно такое же изображение рурха, как и то, что было выгравировано на моём медальоне. Если бы я не знал, что между моим амулетом и алтарём богини смерти этого мира пролегла бездна времени и пространства, то непременно уверился бы в том, что изображения принадлежат резцу одного гениального мастера. Вокруг алтаря в беспорядке лежали человеческие черепа, а сразу за алтарём из точно таких же черепов какой-то сумасшедший эстет даже выложил небольшой курган. Похоже, этим психом являлся убитый мною жрец, и у меня возникло стойкое ощущение, что он причастен к появлению в этой коллекции как минимум нескольких черепов. Что ж, на моей душе только что значительно полегчало - с неё свалился груз недавнего убийства.