Ступень Четвертая. Часть вторая

— Судя по вашему радостному лицу, Полине это может помочь, — заметил Давыдов.

— Либо поможет, либо останется без изменений.

— Ярослав, я внимательнейшим образом все прочитаю, — сказал Давыдов. — Как я понимаю, поездка не горит?

— Поскольку я там тоже должен быть, то только конец следующей недели, не раньше, — подтвердил я.

— Конец следующей недели? Ярослав, ты не торопишься?

— Илья Владимирович, чем скорее мы запустим у Полины рост источника, тем лучше. Навредить ей мы не навредим, как вы убедитесь, изучив папку. То есть в самом плохом случае результата не будет.

— Да нормально все будет, — вмешался в разговор Тимофей, который уже видел архивы, причем полный вариант, а не выжимки. — Точно говорю.

Давыдов-старший слишком осторожничал, и это было основной причиной, почему я считал, что Тимофей, который был способен на риск, его превзойдет. Пусть у отца огромный источник, но он будет ограничен ритуалами ступеней, которые все не пройдет в силу возраста. Максимум использует три. Да, сейчас Илья Владимирович стал лидером нашего целительского сообщества, но так будет не всегда. Лет десять-пятнадцать — и вперед вырвется Тимофей, потому что у его отца никогда не будет таких возможностей как у сына. И потому что главный признак хорошего целителя — стремление к экспериментам. К тому, чтобы не останавливаться на полученном наборе знаний, а добавлять к ним свое.

Интерлюдия 17

Сергей Львович Баженов кипел от злости. Подумать только, ему предлагают пойти на прием к сопляку, о котором еще год назад никто не знал и который сам по себе ничего не представляет. Сопляку, который увел у Баженовых начальника службы безопасности и еще ряд ключевых фигур. Баженов давно выбросил из головы, что Постникова он собирался убить, а остальных, кого прибрал к рукам Елисеев, выставил из клана по причине необратимой инвалидности. А инвалидность оказалась обратимой. Баженову было наплевать, сколько стоило выращивание конечностей, для него было главным, что все эти ценные специалисты теперь работают не на него, а на лазаревского ублюдка, которому те даже постеснялись дать свою фамилию. Короче говоря, всего это было более чем достаточно, чтобы Сергей Львович начинал пыхать от злости, стоило при нем упомянуть Елисеева.

— Торичка, это недопустимо, — как можно мягче выразил он свои чувства, потому что разговаривал сейчас с женой.

— Что недопустимо? — повернулась та к мужу.

Баженов еле заметно поморщился, потому что стоило Виктории Михайловне чуть повысить голос, и тот становился невероятно визгливым, ввинчивающимся через ушные раковины прямиком в мозг и там прогрызающим значительные дыры — потому что после общения с женой на повышенных тонах Баженов всегда страдал головной болью.

— Недопустимо наше присутствие у Елисеева. Почему ты отправила согласие, не поставив меня в известность?

— Сдурел? Недопустимо наше отсутствие у Елисеевых, — возмутилась Баженова. — Ты знаешь, как мне завидует Алла? Они приглашения не получили. А мы его получили исключительно благодаря мне.

Она поправила на точеной шее низку крупного жемчуга и с вызовом посмотрела на мужа. Украшения Елисеева Виктория Михайловна дома не носила, приберегала на выход, считая их слишком ценными.

— Он увел у нас Постникова.

— Сергей! — рявкнула Виктория Михайловна. — Не он увел, а ты выгнал. С чего ты решил, что о твоей глупости никто не узнает? Лучше бы придумал уважительную причину, почему ты это сделал.

— Как почему? Хотел дать должность твоему брату, — проворчал Баженов.

— Да какой он мне брат? Так, седьмая вода на киселе. Да и был бы братом, все равно надо руководствоваться пользой для клана, а не пристраивать родственников, из-за которых, заметь, мы теперь на плохом счету у императора.

— Но я же не виноват, что этот идиот устроил нападение на императора?

Втайне Баженов не считал виноватым и Склянкина. Ну откуда тому было знать, что в гостях у мелкого клана находится император? Конечно, обычно налеты на чужие кланы делаются после всесторонней подготовки и многодневной слежки, но здесь и следить было не за кем. Разумеется, жене ничего подобного он не сказал.

— Ты виноват в том, что дал ему слишком много прав, — высокомерно бросила Виктория Михайловна. — Руслан идиот, и он всегда был идиотом. Нам еще повезло, что мы смогли дистанцироваться от его действий, а вот Сысоевы влетели по полной.

— Вот-вот, еще и Тихон пострадал, — оживился Баженов. — От рук Елисеева, между прочим.

— Знаешь, что я тебе скажу, дорогой. — Баженова уперла руки в бока и, хотя она была куда стройней супруга, угрозу тот от нее почуял нешуточную. — Если бы Елисеев хотел причинить вред Сысоевым, все они были бы уже на том свете. Как маг он стоит всего клана Сысоевых, вместе взятых.

— А как бы посмотрел на это император?

— Положительно, потому что Сысоевы выступили против него и потому что Елисеевы явно пользуются императорской симпатией. Там и дочка в одной пятерке с елисеевским,и и какие-то загадочные заказы как от самого императора, так и от Императорской гвардии. И бывает император у него в гостях куда чаще, чем у любого из твоих приятелей.

Баженов мог бы сказать жене, что Елисеев ограбил Сысоевых на наследство Вишневского и что у них самих он увел толпу бывших полезных клановых людей. Мог бы, но не стал, потому что его аргументы для нее — не аргументы. Плохо, когда жена считает тебя глупее себя, а еще хуже, если она сильней как маг и часть денежных потоков завязана на нее.

— Торичка, может, ему хватит императора на своем дне рождения и он обойдется без нас?

Спрашивая это, он рассчитывал на компромисс: жена пойдет, а он останется дома и не будет позориться. Потому что подобный визит к главе победившего тебя клана иначе как позором не назвать.

— Даже не думай. — Палец Виктории Михайловны с острым ногтем, покрытым кроваво-красным лаком, так ткнул в грудь мужа, что тот охнул и подумал, что непременно останется синяк. — Даже не думай, что ты сможешь пропустить этот прием. Мы там будем вдвоем, и ты всем покажешь, что был рад получить приглашение. И чтобы я не слышала большей этой ерунды о том, что Елисеев забрал у нас самые ценные кадры, потому что ты сам эти кадры выставил на улицу. Ты меня понял, Сергей?

— Понял, Торичка. — Под дулом опасного пальца жены Баженов согласился бы на что угодно, а не только поиграть пару часов довольного жизнью человека. Но Елисеева он от этого, разумеется, больше любить не стал.

Интерлюдия 18

Роман Глазьев даже не подозревал, что ожидание так изматывает. Казалось, все его нервы составляли одну натянутую до предела струну, и ему требовались неимоверные усилия, чтобы ни на ком не сорваться. Потому что он был уверен: стоит ему сорваться единожды — и все пойдет в разнос. И тогда ни о какой мести Елисееву и речи не будет, потому что его сообщник дал понять, что не станет иметь дело с несдержанным человеком. Вот Роман и пытался доказать, что в этом отношении к нему претензий быть не может. Настораживало прохладное отношение отца, но Роман себя убеждал, что у них и раньше случались периоды отчуждения и конкретно этот может быть не связан с планами смены главы клана Глазьевых. Откуда отцу о них вообще было узнать? Да даже если сказал кто, это ничего не изменит — у клана Глазьевых будет новый глава, как только на руках у Романа окажется нужный артефакт. Но время шло, и Роману начинало казаться, что с ним больше не свяжутся.

Поэтому, когда сообщник наконец позвонил, Роман не сразу этому поверил, хотя на экране высвечивалось имя, сигнала от которого он ждал с нетерпением.

— Слушаю, — наконец решился он ответить.

— Все готово.

— А почему так долго? — позволил Роман себе небольшое возмущение.

— Ты… мне… предъявляешь… претензии? — прошелестело на другом конце трубки.

Но так прошелестело, что Роман покрылся холодным потом и проблеял:

— И в мыслях не было в чем-то вас упрекать. Я жду, когда смогу расквитаться с Елисеевым, и мне любая задержка кажется катастрофичной.