Ступень Пятая

— Только нас? — с насмешкой уточнил Александр, намекая, что не считает меня бессребреником и уверен, что я собираюсь получить выгоду и из этой ситуации.

— В идеале, конечно, это нужно делать для всех, кто занимает ключевые позиции, — согласился я, — но где идеал, а где требования Дамиана, которые мы не знаем? Он может поставить условием использование только внутри вашей семьи. Или же стоимость ингредиентов окажется запредельной.

— Нужно его сначала выслушать, — кивнул император.

— А он может вовсе не захотеть с нами разговаривать, — добил я взгрустнувшего Александра, который окончательно убедился, что никто его сегодня не поведет на встречу с иномирным владетелем.

— Тогда я пойду. У меня дела, — недовольно сказал он. — Секретарю сказать, чтобы вас не беспокоили?

— Я сам. Если ты забыл, он подчиняется только мне. А такой приказ даже от тебя — прямое указание вызвать Императорскую гвардию.

— Перестраховываешься.

— Приходится.

Отец с сыном обменялись взглядами, значение которых понимали только они, после чего Александр попрощался и вышел. Вместо него появился секретарь, которому император сам сообщил о нежелании встречаться с кем-то, пока я не выйду из кабинета. Секретарь к сведению все это принял и нас покинул, а на кабинете активизировалась защита, к которой я добавил еще своей.

— Иван Михайлович, не соглашайтесь сразу на условия Дамиана.

— Общаясь с ним, я чувствую себя обманщиком.

— Почему? Они выдавили преступника в наш мир.

— Наш?

Уточнение мне не понравилось.

— Для меня этот мир больше мой, чем тот. Меня с этим миром связывает много чего, с тем — только желание отомстить, да и то стараниями моего учителя отложено на некоторое время.

— Которого Дамиан убил?

Император прищурился, как будто пытался найти несоответствие в моем рассказе.

— Я дал клятву до этого. В обмен на нужную мне информацию, как раз по совету учителя. Я не знал тогда, что Дамиан так поступит.

— Может, у него были на то серьезные причины?

— Может, — согласился я. — Но это не значит, что я собираюсь ему прощать два убийства: свое и Айлинга. Если у меня появится возможность отомстить, я ее использую. Жалости к человеку, не пожалевшему собственного отца, я не испытываю. И если мы что-то можем с него получить, то я об этом сожалеть не буду и чувствовать себя виноватым — тоже.

— Хорошо, я тебя понял. Попробуем с ним переговорить, Ярослав.

— Давайте, так Иван Михайлович, вы побольше молчите, предоставьте разговор мне. Хотя бы поначалу.

— Договорились.

Он улыбнулся и наклонил голову. Я устроился на стуле поудобнее, добавил защиту лично на себя и повел императора на встречу с Дамианом.

Бывший друг отвечать не торопился, но и вызов не сбрасывал. То ли был занят и собирался ответить, как только освободится, то ли мариновал нас из чистой вредности, чего я тоже исключить не мог. И я уже собирался разрывать вызов, когда он наконец появился.

— Чего вам? — довольно грубо спросил он, растеряв даже те ошметки вежливости, которые позволяли ему сходить за воспитанного человека при общении с императором.

Внешний вид его тоже намекал на то, что Дамиан не заинтересован в разговоре с нами: никаких величественных поз, развевающихся одежд и подходящих пейзажей.

— Нас интересует информация о руне, — перешел я сразу к делу, решив, что раз уж он не здоровается, то и нам не стоит этого делать.

— Она не бесплатна.

— Она должна входить в тот пакет, который вы предоставляете нам в рамках помощи, — отрезал я. — Дамиан, ты лицо, заинтересованное в том, чтобы осложнить жизнь Накреху. Чтобы он до тебя не добрался.

— Если даже доберется, у меня есть руна, — с насмешкой сказал он.

— Которую можно повредить перед вселением, — напомнил я. — И тогда она не сработает или сработает не так, как ожидается.

Он облизал губы нервным жестом.

— Не повредят, не найдут.

— Дамиан, а ты вообще уверен, что эта руна работает? Кто-то уже провел опыт?

— У нас не осталось магов, владеющих методикой Накреха.

— Ты уверен?

Я на него давил, заставляя дать слабину хоть в чем-то. Только так можно было его заставить поделиться руной.

— Есть те, у кого нанесены руны по этой методике, это так. Но сам понимаешь, убивать их ради проверки мы не будем. Магическое сообщество нас не поймет.

Он посмотрел на меня с явной насмешкой. И он, и я — оба прекрасно понимали, что Дамиану глубоко наплевать на мнение всех, кроме себя. И если его что-то и удерживает от проверки, то вовсе не страх перед магами. Впрочем, некоторые опасения должны были у него появиться после мести Илинель. Нельзя доводить мага до состояния загнанного в угол зверя.

— Признаться, Дамиан, я не понимаю, почему ты не хочешь поделиться руной с союзниками, — продолжал я напирать. — Тебе самому это выгодно, потому что образуется дополнительная степень защиты. Кроме того, ты будешь первым, кто узнает, если вдруг эта руна у нас не сработает. Как говорят в этом мире, не стоит складывать все яйца в одну корзину, иначе можно остаться без ничего.

— Ты-то уж точно без ничего не останешься, — зло сказал Дамиан. — Мне не нравится, что я вам слишком много должен, а вы только и делаете, что упускаете опасную тварь. Я вам передал все наши наработки.

— Не думал, что ваши наработки окажутся столь убогими, — пренебрежительно сказал я, намеренно выводя собеседника на злость. — Ваше заклинание по поиску не слишком эффективно против того, кто меняет тела как перчатки.

— Постоянно прыгать он не может, развалится, — недовольно буркнул Дамиан.

По всей видимости, делиться ему не хотелось. Он бы предпочел, чтобы мы все в этом мире сдохли и не беспокоили его по всяким мелочам. Но пока ему не удалось добраться даже до Илинель, иначе бы я об этом слышал.

— Дамиан, не забывай: мы — один из рубежей твоей обороны. Лишая нас оружия, ты позволяешь врагу до тебя добраться.

— Вы действуете и в собственных интересах, поэтому наше сотрудничество должно быть взаимовыгодным, — уперся он.

Интересно, кто ему так мозги прочистил? Ведь не так давно был готов отдать нам все, лишь бы до него не добралась даже тень опасности. Не иначе как советники сменились после того, как все старые закончились. Близость к императору имеет свои плюсы, но иногда минусы перевешивают. Причем смертельно так перевешивают для некоторых.