Ступени из пепла

Майтенаринн, побледневшая, качала головой, отступала.

— Я… я не знаю. Лас… знаешь, как она мечтала о чуде? Я чуть не сошла с ума. Я знала, у неё должно получиться хоть что-нибудь. Саванти, ты… ничего, Тигра! Я ничего не делала специально, правда!

— Ведьме ты нужна живой не из-за денег, — объявила Тень. — Май, если она тебя схватит… Я догадываюсь, что она от тебя хочет. Теперь я знаю.

— Тень, — Реа повернула голову. — Я прошу, никому ни слова. Май, ты сделала каждому из нас огромный подарок. Ты добрая. Но будь осторожнее. Я не верю, что подобное даётся просто так.

Май отвернулась.

— Вчера ко мне подошёл один… жаловался на судьбу. Просил дать ему немного удачи, чтобы выпутаться из долгов. Но он не этого хотел. Я показала ему, что он хочет на самом деле. Мне стало страшно. Ему — тоже. Думаю, нет, знаю — он сошёл с ума. Я не добрая, Реа. Я не знаю, какая я.

Реа молчала.

— Но я не могу прогнать! Я обещала — тебе, Саванти, дяде! Даже тех, кто пытается меня обмануть! Если хоть раз не выслушаю, стану… никем. Я знаю это. Ты знаешь это.

Тень подошла к ней.

— Май, не переживай. Те, кто в тебя не верят — они к тебе не подойдут. У всех остальных простые желания. Человеку нужно так немного. Её Светлость тоже исполняет простые желания, я видела. Правда, только несколько раз в году. Ты это можешь сотни раз на день.

— Я очень устаю, — призналась Майтенаринн. — И… столько грязи, Тень. Сколько в людях грязи! Нет, не смей меня жалеть!

Тигрица продолжала молчать.

— Но это же не зря? — Майтенаринн взглянула в лицо остальным. — Ой… Башня! Смотрите, красота какая… То, что я делаю? Скажите мне! Скажите, что от этого хоть кому-то польза!

Тигрица подошла к ней, взяла за руку.

— Не зря, — согласилась она. — Но всё равно. Пообещайте, что никогда, никому не расскажете об этом. Я клянусь, что готова утратить это навсегда, если расскажу кому-нибудь.

— Кроме «заговорщиков»?

— Кроме «заговорщиков». Да. Пусть так. Пусть думают, что Воин может это. Просто потому, что Воин.

— Клянусь жизнью, — Тень сверкнула глазами. — Тень не нарушает таких клятв.

— Клянусь, — Майтенаринн. — Никому.

Все смотрели на величественно возвышающуюся ярко-белую башню — размеры её потрясали воображение, флагшток исчезал в облаках. Казалось, сделай сотню шагов, увидишь вход в неё.

— Я никогда не потребую ничего для себя, — прошептала Май. — Нельзя. Иначе мне захочется, очень многого. Всевидящая… ты слышишь меня…

8. Крылатые псы преисподней

Пятый день Техаон.

Приснилось мне то, что было ночью? Тропинка, которая слабо светится в полумраке. Как мы шли по ней… по странной местности, где было страшно смотреть по сторонам. Как вышли, минут через пять, к скамейке и крохотному розовому кусту.

Думаю, нет. Я вспомнила величественную башню, клятву…

Мне стало спокойнее. Так, словно ничего и не было. Вот и хорошо, Май, оставь сны там, где им положено. А у тебя сегодня — очень плотный график. Что-то вчера забыла. Да, просмотреть ещё раз видеоматериалы, что передал курьер.

Первым делом, ещё до того, как спуститься в «кабинет», я вызвала секретаря. Потребовала, чтобы сегодня произошло две встречи. Он не сразу, но согласился. В кабинет я спустилась уже в самом прекрасном расположении духа. Есть что-то прекрасное в том, что мосты сожжены за спиной. Я хочу сжечь несколько мостов… ради себя, ради всех.

Сегодня в кабинете я встретилась с Хеваином. Бледный он какой-то.

— Доброе утро. Что с вами, Хеваин?

— Нервы, — признался он. — Я и не знал, что привёз с собой. В себе, — поправился он. — Май… Тессегер-Лан — очень странный город. Он показался мне городом спящих. Помните фильм с таким названием? Вот-вот. В точности! Вечный туман, все неторопливые, всё спокойно и размеренно. И кто-то смотрит тебе в спину.

Он налил себе воды.

— Сегодня я посижу в библиотеке. Май… почти всё я смог узнать, не выходя из вашей библиотеки.

— Может, научите меня? Как вы это делаете.

— С удовольствием, — рассмеялся корреспондент. — Знаете, я помолодел лет на двадцать. Я словно… в бою. В положительном смысле. Я не жалею, что остался здесь. «Норвен Экспресс» стала знаменитой на всю страну, меня уже приглашают на работу более десятка газет. Вот так. Я рад.

Я кивнула. Смотреть на его лицо было приятно.

— Мне пора, — я поднялась. — Работа ждёт. Привыкла отдыхать…

* * *

— Ну что, начали? — Гриф вручил Реа радиопередатчик. — Ани, тебе камера. Снимай всё, что увидишь. Лучше всего зафиксируй и особенно не вертись. Ну что — в Горрет?

— Пожалуйста, — пожала плечами Тигрица. — Давай отсчёт.

— Старт!

«Тур», взревев, бросился по склону, по едва заметной тропинке. Чародей и Гриф проводили его взглядом.

— Спутниковое слежение запросил? — поинтересовался Гриф.

— Так мне его и дали. Нет, просто снимаю пеленг. Для начала хватит.

Прошло пять минут.

— Ничего не понимаю, — признался Чародей. — Пеленг пропал. Куда они делись? Ани… Ани, приём. Слышишь меня?

Тихо.

— Слушай, мне страшно, — признался Гриф.

— Сгоняй ко мне, в холодильнике пиво стоит. Думаю, не вредно будет.

Ещё пять минут. Две банки пива долой.

— Пеленг! — заорал Гриф. — Есть пеленг!

— Идиот, — Чародей стряхнул пивную пену с куртки. — Сам вижу. Ани, где вы?

— В двух километрах от Горрета, — голос Саванти. — Мы на восточной дороге. Реа, не гони так — оштрафуют!

Чародей и Гриф переглянулись.

— Ничего необычного? — Гриф.

— Ничего, — Саванти удивлён.

Двадцать секунд.

— Финиш, — Саванти. — Сколько, Гриф?

— Ты всё равно не поверишь. Давайте обратно. Не устали?

— Давай отсчёт, — голос Тигрицы. Очень, очень довольной Тигрицы.

— Старт!

Две минуты… и пеленг исчез.

Через девять минут пятьдесят секунд «тур» с рёвом возник метрах в десяти от дерева, у которого ждали Чародей и Гриф.

Тигрица выпрыгнула из машины, сияя, словно солнце.

— Ну?

Чародей опустился под дерево.

— Разбудите меня, кто-нибудь, — попросил он жалобно. — Тринадцать с половиной минут туда. Девять пятьдесят обратно. Восемьдесят километров по прямой, если автомобиль умеет летать. Гриф, идём, сожжём учебники физики. Может, полегчает.