Ступени в вечность

Такхур носился по пещерной зале, отмахиваясь от пустого воздуха. Глазам не верилось — ведь ничего там не было! Однако махал он так, как будто руки себе решил оторвать. Потом выхватил нож и принялся вовсю дырявить воздух.

Девушка разобралась, наконец, где беснующиеся тени на стенах, а где Корка, и брови её вовсе вверх поползли. Над трупом Самаха он боролся с той же самой верёвкой, что укоротила жизнь хранителю Маритхи. Как она попала на его шею, одним Бессмертным ведомо. Вряд ли он сам её натянул. Но никого рядом не было. Корка сам хрипел, сам затягивал верёвку, сам же её ослабить пытался. Упал на колени, борясь с нею, как с живою. А главный её обидчик, сам не свой, уже не раз проносился мимо девушки. Однако увернуться было нетрудно даже ей, еле державшейся на ногах, потому что Такхур не видел ничего, кроме своего врага.

— И долго ты собираешься тут стоять?

Маритха аж подскочила, обернулась. Узнала бы этот голос из… многих, многих, многих. Всех голосов мира! И шарф этот расшитый, знакомый. И вечную насмешку, что сейчас показалась лучше самого участливого слова.

Он протянул ей руку, и Маритха уже ухватилась за неё, но тут же отстранилась. Так это и есть тот самый хозяин? Иначе откуда он взялся?

— Ты только и делаешь, что кричишь о спасении. Мёртвый услышит.

— Значит… он соврал? Такхур соврал? Нет никакого слова тайного… против Ведателей которое? — вцепилась Маритха в его руку. — Тогда почему Великий?.. Почему не пришёл?

Тут пришелец сам резко дёрнул её за руку. Девушка вскрикнула, чуть не упала, однако мгновение спустя поняла, что произошло. Такхур, смотря сквозь неё, опять пронёсся мимо.

— Неподходящее место для тебя, женщина.

Ей показалось, что её спаситель развлекается, наблюдая за тем безумием, что творилось в пещере Корки. Ведь это же он… её спаситель? Или похититель? Или хозяин?

— Если ты предпочитаешь ждать Равангу — жди, пожалуйста. Тогда я удаляюсь и оставляю тебя наедине с друзьями. Надеюсь, когда я вас покину, им станет намного легче, и вы сможете продолжить разговор. А там и Великий поспеет. Как только пара будет снята.

— Как-кая п-пара?

От мысли о том, что Ведатель оставит её с Такхуром, Маритха начала заикаться.

— То, о чем твой знакомый рассказывал, — небрежно кивнул он в сторону Такхура, отводя Маритху с его дороги. — Пара — песня Бессмертных. Колеблющая Нить. Так, что её не узнать среди других подобных. Спутывающая виденье таким, как я. Пошли отсюда, если решилась, наконец. Мне надоело танцевать среди безумцев.

Ведатель отпустил её и тронулся к двери, запахивая на ходу свой богатый арчах. Девушка двинулась следом, потом ускорила шаг, схватилась за его одежду, словно опасаясь потеряться в подземелье.

— Там ещё люди Корки! Четверо… а может, и пятеро… Я в точности не сосчитала.

— Не беспокойся.

До самого выхода в ревущий ветер Маритха увидала лишь одного человека в чёрном. Со скачками и проклятиями он сдирал с себя что-то невидимое вместе с лоскутами одежды. Ведатель просто отодвинул его с пути, и Маритха проскользнула следом. Даже не оглянулась, страшась заразиться его безумием.

— Что с ними? — шепнула она, с трудом натягивая наличник.

Никто не услыхал бы её в шуме бури, но он услышал. Как всегда.

— Не беспокойся, — повторил, наклонившись к ней. И только.

Выбрались на узкую улочку. Девушка тут же тяжело привалилась к стене, от которой ей следовало бы бежать подальше, и поскорее. Силы покинули. Рука, плечо, шея горели немилосердно. От боли голова на части раскалывалась.

— Не могу, — прошептала она.

Ведатель обернулся, протянул руку.

— Если ты мне друг… если друг, — шептала она в полузабытьи, — помоги добраться… к Великому. Он поможет… Он все может.

Не обращая внимания на её слова, Ведатель резко распустил пряжки её арчаха. У Маритхи уже не было сил сопротивляться. Холодно… Она почувствовала, что падает, и уцепилась за своего спутника. Боль вспыхнула огнём и начала гаснуть, гаснуть… как и её разум. Спасительное забытьё пришло некстати, когда нужно бежать со всех ног. Но было так хорошо, боль таяла где-то вдали, там, где выла буря, пока не осталась лишь заноза, не давшая забыть о происшедшем.

— Пойдём, — слабо отозвалось в ушах.

Девушка с удивлением открыла глаза. Ведатель звал её. Никуда она не провалилась, оказывается. Как повисла, так до сих пор и висела у него на плече. Никакого забытья, и… никакой боли. Она двинула свободной рукой. Тяжёлая, как камень, но невредимая. Это как?..

— Пойдём.

Ведатель отстранился. Маритха задрожала, сразу стало студёно. Он куда-то показывал в темноте. На неё? Ах, на распахнутые полы её арчаха. Она скинула огромные рукавицы, чтобы управиться с пряжками, но на леденящем ветру руки тут же онемели. Конечно, намного легче распустить, чем собрать, с досадой подумала она, и тут же раскаялась. Что бы он ей ни сделал, а тело уже не болело до стонов. Однако ледяные иглы треплющей их бури, наверно, куда опаснее. Лёгкое невесомое тепло, окутавшее плечи и грудь, пока он стоял вплотную, теперь исчезло, как не бывало. Тело все сильнее сотрясала дрожь, мешая пальцам и снова путая мысли.

Какое-то время, показавшееся Маритхе вечностью, Ведатель лишь наблюдал, как девушка пыталась справиться со своими одёжками. Наконец она не нашла ничего лучшего, как запахнуть полы и принялась негнущимися пальцами возиться с рукавицами. Ведатель вновь подошёл. Сам натянул рукавицы, притянул её к себе. Быстро, словно по своей воле, все застёжки встали на место. Девушка постаралась спрятать удивление: его цепкие пальцы, казалось, не стыли на морозе вовсе. Да разве от него хоть что-нибудь спрячешь?

Спутник поманил её за собой, и Маритха пошла, потому что самой искать Равангу среди незнакомых путаных улочек, к тому же ещё и пустынных, сгибаясь под порывами ледяного ветра, было глупее глупого. А этот Ведатель… Что бы там у него с Равангой ни случилось, а он уже второй раз спас её от верной смерти. Значит, вреда не сделает. И зачем он Нить её привязал?

Девушка следовала за неожиданным спасителем, удивляясь тому, насколько легче стало двигаться. Ветер ослабел, что ли? Может, и так, хоть и крутил до сих пор, бросался на них отовсюду, с ног сбить пытался. Ведатель спокойно вышагивал, лишь немного сгибаясь да изредка пошатываясь, будто вспарывая неистовые дуновения бури. Маритхе казалось, что ей оттого и легче, что за ним, в хвосте, его силы. Так же, как и в пустоши, девушке почудилась необыкновенная мощь в этом теле, закутанном в тяжёлые одежды. От его силы голова кружилась, а мысли путались и стремились к одному: вечно следовать за ним. Тогда бы никто уже больше не обидел. Не, смог. Не осмелился.

В таких думах она и добрела до убежища Ведателя.

Едва спутник Маритхи постучал в дверь, как им тотчас же открыли. Словно ждали у дверей. Да это же гостевой дом, сообразила девушка. Высокий горец, тепло одетый, как и все в этом выстывшем городе, низко поклонился. Поднял светильник повыше, чтобы гостя проводить. Ничего про Маритху не спросил, как будто знал, что гость его не один явится. Ещё бы, принять в своём доме Ведателя, да хорошо, чтоб доволен остался, все равно что благословение Бессмертных привлечь. А вот рассердить Ведателя… кому-кому, а Маритхе лучше всех известно, каково это.