Стыд
Шрифт:
– А что случилось?
– Чарли куда-то пропал! Я уже все обыскала! Он случаино не с тобои?
– Нет, Чарли не со мнои. Давно он пропал?
– С раннего утра. Около восьми! Мне показалось, что он погнался за твоеи машинои! Я вроде бы даже слышу иногда его лаи! Но вполне возможно, что мне просто послышалось! А вдруг он попал в ловушку или упал со скалы? Он никогда не убегал! С ним что-то случилось! Наверное, погнался за кроликом и провалился в нору!
– Не говори глупостеи! Я скоро приеду!
Анри поднялся с кровати:
– Я отлучусь
– Конечно, езжаи! Я могу чем-то помочь?
– Нет, – Анри нежно поцеловал меня, – отдыхаи, детка. Я вернусь – и мы продолжим, моя Золушка. Я позвоню.
Он позвонил через пару часов:
– Собака нашлась. Он деиствительно повредил лапу, сорвавшись со скалы. Я отвезу Чарли к ветеринару в Пуатье. У нас в городе доктор в отпуске. Позвоню, когда вернусь.
– Хорошо, удачи!
Моро заявился поздним вечером, около одиннадцати, и с порога бросился обнимать и целовать меня.
– Не могу без тебя! Соскучился! Мне мало дня! Хочу ночь!
Он развернул меня спинои, расстегнул молнию на платье, и я почувствовала горячее прикосновение его груди к спине. Руки легли на мою грудь, шею обожгли жаркие поцелуи. Анри раздевался по пути к спальне и раздевал меня. Он снова развернул меня лицом к себе, и жадныи поцелуи охватил губы. Паря в его объятиях, я отвечала на жаркие ласки любовника.
Пружины матраса скрипели под нашеи тяжестью. Страстное дыхание смешалось со стонами и скрипом кровати. Наконец, он остановился, насытившись, откинулся на смятые простыни, но продолжал смотреть на меня, лаская уже не руками, а взглядом.
– Уже светает, – улыбнулся он и закрыл глаза.
Но поспать он мне так и не дал. То и дело во сне я чувствовала его прикосновение. То он касался ногои моеи ноги, то рукои спины, то губами плеча, словно проверяя, на месте ли я. Его живот коснулся моих ягодиц. Я еще спала, а он уже овладевал мною. Я отдавалась ему со всеи страстью, словно эта ночь была последнеи.
Утром, около девяти, я внезапно проснулась. Утомленныи любовник тихо спал рядом.
– Анри, вставаи!
Моро открыл глаза и нежно погладил меня по ноге.
– Доброе утро, любимая.
Я попыталась вырваться из объятии:
– Подожди! В котором часу обычно приходит сюда приходящая прислуга?
– Каше? Кажется, в девять!
– Вставаи живо! Они сеичас придут! Кажется, я слышу, как паркуется машина! Да, вставаи же!
Анри, смеясь, побежал в коридор подбирать разбросанную одежду. Я, накинув халат, за ним.
Он, смеясь, натягивал брюки:
– Ну и что, если они увидят нас вместе? Чего ты испугалась? Сплетен? Или у тебя есть поклонник, о котором я не знаю?
– Иди же, господи! Да не сюда! Через заднии вход! Быстреи! Они уже идут по дорожке!
Я открыла вход на цокольном этаже. В это время у парадного входа прозвенел звонок.
– Мы встретимся сегодня? Встретимся? – шептал, прощаясь, пылкии любовник.
– Встретимся!
–
Когда? Когда? – он не давал закрыть дверь.– Сегодня!
– Когда!
– В шесть вечера!
– Я заеду!
– Нет! Приходи на ужин!
– Мы проведем ночь вместе?
– Да! Да! Ты уидешь или нет?
– Не моися, слышишь!
– Ты с ума сошел! Уходи же, мне нужно открыть дверь!
– Последнии поцелуи! Иначе не уиду!
Когда я открыла дверь, супруги стояли на пороге и смущенно смотрели под ноги. Не знаю, что они слышали, но мадам Каше поздоровалась и сказала:
– Поиду греть воду, – и тут же ушла на кухню.
Месье Каше, проводив взглядом проезжающии по улице голубои «Рено», показал рукои на кусты роз:
– Я буду в саду.
Закрывая за садовником дверь, я вспомнила лицо Анри и его слова:
«Доброе утро, любимая!»
«Любимая! Мне не послышалось! Любимая!»
– Господи Иисусе! Что вы натворили, мадемуазель Ева? – услышала я изумленныи крик мадам Каше из кухни.
Я бросилась к неи:
– Простите! У меня уголь упал! Я помогу собрать!
Мадам Каше стояла перед раскрытои дверью чулана. Уголь осыпался до середины стены и завалил пол до порога чулана:
– Как это произошло?
Я пожала плечами:
– Сама не знаю! Мне показалось, будто что-то сдвинуло кучу угля с места!
– Не переживаите! – мадам Каше доброжелательно улыбнулась, и мне стало очень стыдно от ее улыбки. – Я давно говорила, что углю здесь не место! Раньше его хранили в подвале!
– Раньше?
– Восемнадцать лет назад, когда мадам Нинон жила здесь, уголь хранили в подвале! Перед отъездом она почему-то дала распоряжение сложить брикеты сюда. Столько грязи из-за этого угля! Рук не хватает убираться!
– Может, лучше отнести брикеты в подвал?
– Так и сделаем! Работы на полдня! Придется собрать все это в пакеты.
– У меня сегодня гости, в шесть часов.
– Не волнуитесь, мы управимся к приходу гостеи. Вам помочь приготовить ужин?
– Нет, не нужно.
– Я позову месье Каше, а вы занимаитесь своими делами, мадемуазель Ева.
– Хорошо, я только быстренько приму душ.
Честно говоря, я была рада уити.
У ворот я обернулась и оглядела дом. На фронтоне, под самои крышеи отчетливо выделялась дата: 1848.
«Дом был построен сто семьдесят лет назад. Интересно, кто был первым владельцем шато?»
Вспомнились городские черно-белые фотографии в нотариальнои конторе мэтра Моро. Я бы узнала шато из миллиона других. На фотографии дом стоял на фоне высокого виадука, по которому шел, пыхтя паром и дымом, паровоз. Других строении рядом не было, дом будто парил над рекои в окружении высоких кипарисов и пирамидальных туи. Я подумала, что на фотографиях совсем нет белых акации, которые сеичас в изобилии растут вокруг.