Суассонская девка

Бам!
– Пропела тетива басовой струной, и стрела вонзилась точн о в жирный зад преклонившей колена у крыльца бабищи. Я расхохотался, несмотря на драматизм момента.

– А!
– От истеричного визга тетки заложило уши. Гоблины на мгновение сбились с шага, и вдруг , словно дождавшись команды , бегом бросились на мост. Поппея ахнула вместе со всеми, стоящими на крыльце, когда они, ни на миг не задержавшись, проскочили волшебную грязь. Я законтачил ближний кабель .

Впереди толпы бежал здоровенный мужик в кожаных штанах и сапогах (грязных сапогах!) , в сверкающем шлеме, но с голым мускулистым торсом. Он , сбегая с моста, играясь, перекинул из руки в руку огромную секиру-бабочку , как вдруг судорожно дернулся и рухнул в дорожную пыль. Тут же к нему присоединились еще несколько лузеров, накрыв его бьющуюся тушу, еще и еще , и у моста образовалась куча из тридцати-сорока дергающихся под током тел. Следующие бегущие с ходу втыкались в эту кучу, падали, громоздились друг на друга, свалк а быстро росла, распространяясь на мост . Г ора гоблинов на ближнем к нам конце моста через несколько секунд дошла до его середины, перехлестнув выше перил , так, что некоторые гоблины уже валились в ров , туда же густо сыпались щиты, топоры и мечи . Дальше свалка переходила просто в давку, напирающие сзади гоблины начали останавливаться, видя, что мост забит, и пройти нельзя.

Я повернул рубильник, перекинув напряжение с ближнего кабеля на дальний. Сразу посыпались на землю гоблины , только еще подходящие к мосту . Те из них, кого било не сильно, начали в панике отбегать от моста. Другие, бывшие на мосту и выбиравшиеся из давки, бросились за ними, пытаясь проскочить заколдованное место, падали сверху на пострадавших и бились в судорогах. Теперь и тут образовалась быстро растущая куча дергающихся тел, и скоро на мосту , не считая п лотно прибитой к ближнему концу прессованной массы, остались только помятые в давке и едва шевелящиеся гоблины , да в воде за сваи снизу держалась парочка, менее других обвешанная железом и не пошедшая сразу ко дну рва .

Стоящие на крыльце их несостоявшиеся жертвы , только что цепеневшие от ужаса, теперь были потрясены чудом неожиданного спасения.

– Как интересно! Неужели и вправду вмешался Юпитер Хранитель?
– Преспокойно поинтересовался Луций.

– К онечно!
– Подтвердил я, и заорал, тролля толпу богомольцев.
– Слава Юпитеру, истинному б огу, слава, слава, слава!

– Слава! Слава Юпитеру!
– Сначала робко, переглядываясь, а затем все громче и воодушевленней подхватили вокруг. Люди перед крыльцом начали подниматься с колен, и, поняв, что произошло, с восторгом присоединялись к орущим. Подошедшая Поппея робко улыбалась , нежно поглядывая на меня . От этого мои мысли моментально смешались в кучу. Я пытался собраться и контролировать ситуацию на мосту.

– Карт, идите к мосту, и добейте тех, кто шевелится на этой стороне!
– Скомандовал я, на несколько секунд перекинув напряжение на ближний кабель, где за копош ились было некоторые менее пострадавшие. А затем снова подал ток на ту сторону моста.

Карт с десятком подручных подошли к куче пораженных током, и дружно заработали топорами, добивая пол удохлых гоблинов, карабкаясь на верх груды сваленных тел, переходя на забитый прессованными гоблинами мост, расправляясь со всеми, кто еще подавал признаки жизни, достав попутно и водоплавающих. Охреневшие от такой наглости гоблины на той стороне моста, попытались прийти на помощь своим бесславно гибнущим со братьям , и свалка на той стороне сразу пополнилась несколькими десятками придурков, в бессильной ярости презревших смертельную опасность. Остальным пришлось вернуться назад, и теперь около сотни уцелевших гоблинов стучали мечами и топорами в щиты и призывали гнев своих гоблинских богов на головы коварных римлян. Некоторые, самые буйные, метнули топоры в Карта и его товарищей, но остальные не захотели расстаться с личным оружием, тем более попасть во врагов было труднее, чем в тела своих родичей.

Вскоре группа Карта, сделав свое черное дело, вернулась в усадьбу. Гоблины на той стороне ходили вдоль рва, собирались в кучи, обсуждая свое интересное положение, растекались вдоль дороги и снова возвращались ко рву. Скоро я отключил напряжение и с дальнего кабеля, так как живых и в дальней куче остаться уже не могло. Почувствовав, что опасности нет, гоблины сначала осторожно, а затем все смелее начали собираться у тел убитых, и я снова включил рубильник, уменьшив число уцелевших человек на пятнадцать. Опять гоблины пошли бесцельно бродить, собираясь и расходясь, отходя и подходя. Ров не был непреодолимой преградой, а речку с восток а и в овсе можно было перейти вброд чуть ли не в любом месте. Пройти в усадьбу можно было и по мельничной плотине. И в случае решительных действий нападающих нам бы пришлось просто бежать. Но, то ли мозги гоблинов защелкнулись на преодолении моста, или сказывалось отсутствие командиров и самых опытных и храбрых воинов, погибших, конечно, в первых рядах наступавших, однако ничего придумать они оказались не в состоянии.

Н епосре дственная опасность миновала, но пока гоблины не ушли окончательно, в усадьбе сохранялось напряжение. Беженцы, не решали сь больше молиться и вставать на колени, после того как я наорал на них, объявив их лживого бога бес сильным и несуществующим. Какой- то грамотей, нашедшийся среди них, заявил , что пути господни неисповедимы, и может быть я, прославляющий Юпитера, только орудие рук божьих, вызволяющего своих агнцев из пасти волков. На это я посоветовал ему заткнуть поганую пасть, пригрозив присоединить его к куче дохлых гоблинов. И теперь эта толпа просто слонялась по двору, порой принимая сь недружно славить Юпитера . Люди Мина ция тоже не знали, чем заняться, то с тревогой вглядывались в толпу гоблинов, то заходили в дом и выходили назад , сидели и стояли на крыльце, переговаривались и, замолкая, снова смотрели за ров.

Поппея проводила разведку боем, бросая на меня все более смелые и откровенные взгляды, слегка краснела, ловя в ответ мои, изнывающие от вожделения и многообещающе улыбалась, ловко изображая легкое смущение. Мне же приходилось отвлекаться на менее приятные вещи. Одной из них была задница, пострадавшая от незадачливого лучника. Раненую занесли на кухню и разложили на столе, где Луций разрезав слой сала толщиной в ширину ладони, вытащил застрявший в тазовой кости наконечник, после чего рану промыли уксусом и перевязали. Проследив за решением этой проблемы, я вернулся на крыльцо, попросил вынести мне стул , и , устроившись у стола с рубильником, допрашивал Луция, пытаясь отвлечься от мыслей о Поппее, а заодно прояснить текущий политический момент.

– Весело вы тут живете. Ведь не прошло и пары месяцев, как усадьбу сожгли, и вот они пришли снова!

– Нет, это бургунды, а тогда усадьбу жгли алеманы.

– И какая, к лешему, разница! Бургунды, алеманы - захотели, пришли, ограбили, сожгли - это что, нормально?
– Пытался я ухватить пролетарскую суть происходящего.
– А как же власти, армия, объясни мне все толком!

– Варваров слишком много, они обложили нас со всех сторон, как собаки оленя. Армия не может защитить все границы области. Да и не только границы, банды варваров проходят провинцию насквозь, франки совсем недавно осаждали Париж. Несколько лет стояли под городом. Ничего нельзя было сделать.

– Но зачем тогда нужна такая армия, и такая власть?

– Многие так считаю т. Люди говоря т, пусть варвары придут и останутся, тогда один раз ограбят, а потом будут защищать, как своих подданных, чем терпеть постоянные грабежи и убийства от проходящих банд.

– Нормально они рассуждают! Вроде, пусть нас немцы завоюют, а потом будем пить баварское пиво. С пивом понятно, а как же законность власти?