Суассонская девка

– Это деньги с портретом римского императора. Как они к тебе попали? Может быть, римляне заплатили тебе за зерно, которое ты посеял, сжал и продал им? Или за корову, которую ты, долго за ней ухаживая, вырастил из теленка? Или ты построил для римлян дорогу, чтобы им было удобно ездить, или дом, в котором им хорошо живется, и они щедрой платой вознаградили тебя за труд? А может, ты украл у них эти деньги, и хочешь заплатить мне ворованным? Говори!

Годиох молчал, все также тяжело дыша, и мрачно глядя на меня. Потом медленно проговорил:

– Неважно, где это золото было раньше. Важно, где оно сейчас.

– Ват как! Ну, так теперь это золото мое, и мне не интересно, где оно было раньше.

Я бросил монету в мешочек, затянул завязку и передал деньги Порцию.

– Мы прикопаем твоего брата в канаве, как собаку, только чтобы не вонял. Никто не будет знать, где он гниет, и через неделю все о нем забудут. А если ты через минуту будешь еще здесь, ляжешь с ним рядом. Кстати, и лошадей, и телегу оставьте здесь. И оружие тоже. Иначе не сумеете отойти и на десяток шагов, как откинете копыта. Убирайся!

Годиох сделал шаг назад, едва не свалившись с лестницы, и отбросив ветку, вернулся к остальным гоблинам. Коротко посовещавшись, всадники слезли с лошадей, возница выбрался из телеги, и, оставив оружие, все пошли назад. Их покорность сильно меня позабавила, а Луций и все остальные восприняли действия гоблинов как должные.

– Почему ты так не любишь варваров?
– Неожиданно спросил меня Луций.

Я удивился самой постановке вопроса.

– А за что я должен их любить? И разве я сказал что-то не так? Ведь это же просто толпа разбойников, не способных создать хоть что-то полезное и нужное.

– Да, все что ты сказал, правильно. Вернее, было правильным пятьдесят лет назад. Но с тех пор мир сильно изменился.

Луций решил продолжить мое политическое образование, и я был рад послушать его лекцию, если он не слишком ее затянет .

– Продолжай. Только помни, что от меня равным образом далеки и сегодняшние реалии, и дела пятидесятилетней давности. И давай покороче.

– Тут долго рассказывать нечего. На протяжении многих веков империя противостояла варварам. Рим был велик, он создавал и строил. Варвары были грабителями и разрушителями, это правда. Но времена изменились. Великого Рима больше нет. Варвары во многом остались прежними, но тоже изменились. У бургундов и готов есть законы, которые разработали им римские советники. Они разоряют наши земли, воюют с нами и друг с другом, но на своих территориях наводят порядок. Хотя их короли ариане, там много истинных христиан...

Луций осекся, заметив, как я нервно заерзал, и, вспомнив мои юпитерианские прославления, которые он воспринимал всерьез. А как же, здесь вопросами веры шутить не принято. Но это ладно, хуже то, что он опять поет про баварское пиво. И хотя мне до фонаря все это мракобесие, но в политических реалиях нужно разобраться. Интересно, насколько сильны здесь пораженческие настроения, существует ли пятая колонна, на какие слои общества она опирается и насколько организована.

– Ты хочешь сказать, что нам надо сдаться варварам? Пусть здесь хозяйничают, так?

– Нет, я этого не говорил, я только хотел сказать, что варвары бывают разные, и если бы они отбросили своих варварских богов...

Так он никогда не договорит.

– Луций, я за сегодняшний день уже задолбался. С утра на меня Минаций взъелся, я в карцере посидел, у меня от веревок до сих пор все тело ноет, потом нашествие гоблинов, портал пропал, Поппея кочевряжится, теперь ты ребусы загадываешь. Говори прямо. Если варвары примут христианство, они станут хорошими, да?

– Если они примут истинное христианство, а не арианскую ересь.

– Ты все повторяешь "ариане, ариане". Я никак въехать не могу, они, эти ариане, в смысле арийцы, не считают нас людьми, и хотят истребить, как недочеловеков, так?

– Э-э-э..., теперь я не понимаю, о чем ты. Ариане еретики, они против истинных христиан.

Точно, он же несколько раз сказал, еретики-ариане, тут у них не расовый конфликт, а религиозный, войны за веру, католики-гугеноты. Вот они и сортируют варваров на правильных и неправильных.

– Так нас сейчас грабят плохие варвары, еретики-ариане, а хорошие варвары нас бы не грабили. То есть, сдаваться надо, но правильным варварам, истинным христианам, так?

– Среди варваров истинных христиан нет, есть ариане и язычники. Но язычники лучше ариан, они могут принять истинную веру. Раньше Сиагрий воевал с арианами готами...

– Погоди, ты уже говорил про Сиагрия, это кто?

– Афраний Сиагрий, наместник Суассонской провинции. Так вот, сейчас Сиагрий решил с готами дружить против франков. Но епископы ждут прихода франков, они говорят, пусть лучше язычники Хлодвига, чем ариане готы.

В политике у них полный и абсолютный разврат, одним словом, и я так в нем и не разобрался. Ясно одно, попы готовы всех продать, как обычно, лишь бы их не трогали. А Сиагрий этот вроде правильный мужик, но крутится, как уж на сковородке. Отсюда мораль: моя политика, это идеи чучхе, в смысле опоры на собственные силы.

В этот вечер я забил на все проблемы, с меня хватило. Остаток дн я я посвятил себе, бане, бритью, стирке грязной одежды и прочим маленьким радостям, которые в стране гоблинов были недоступны рабам. Обязанности, появившиеся вместе с правами фактического владельца поместья, догнали меня уже утром.