Суассонская девка

– Все, буквально все кричит о том, что монеты подлинные. Подделок тако го качества просто не бывает. И при этом есть одно небольшое, но важное несоответствие. О д ни новые, некоторые отчеканены как будто вчера. Другие явно были в обращении, но... Полутора тысяч лет им нет! Если это подлинные монеты, хранившиеся в особых условиях... Но я с таким не сталкивался никогда, и даже представить себе... Мне нужно проконсультироваться с коллегами, простите.

Потянул из кармана мобильник и вышел.

Через десять минут возвращается.

– Подлинные, я уверен, больше чем уверен. То, что они при этом новые, это, я даже не знаю, хорошо или плохо. Это делает их уникальными, несомненно, но при этом дает почву для разговоров, да. Однако Вы ведь собирались их, кажется, продать?

– Да.

– Как я понимаю, документов на всю эту роскошь у Вас нет?

– Нет.

– Хорошо, это я беру на себя.

– Так Вы покупаете?

– Послушайте! Когда Вы сказали по телефону, что у Вас есть монеты на продажу, я посчитал, что речь идет о нескольких ординарных экземплярах ... А Вы вываливаете мне вот это, и с невинным видом спрашиваете, куплю ли я их!

– Я не понимаю, говорите яснее, да, нет.

Вот не люблю иметь дело с творческими личностями, разведут киселя, охи, ахи...

– Хорошо, говорю предельно ясно. Восемь Ваших монет, они разной степени заурядности, и особой ценности не представляют, такие стоят от восьмисот до пят надцати тысяч. Но т ри монеты надо выставлять на аукцион, это раритеты, то есть единственные в мире. Вот, например, солид узурпатора Фиска. Таких монет больше просто нет, и до сих пор историки даже не знали, чеканил ли он монеты. Да что там говорить, само существование Фиска подвергалось сомнению ввиду ненадежности источников. Вот... И почем уйдут эти три монеты , предположить заранее трудно, возможно, за пятьсот тысяч каждая , или за несколько миллионов, как повезет. Таким образом, общая сумма может составить более полутора миллионов.

– Блин, я рассчитывал на большее.

– Нет , но я же говорю, может и будет больше , но пока ориентироваться будем на эту сумму. И сразу оговорюсь, чтобы потом у нас не было недоразумений, что все суммы я называю в долларах, а не евро.

Я быстро нагнулся, и прикрыл лицо рукой, чтобы скрыть улыбку счастливого идиота . Это он вовремя сказал насчет недоразумений, то в интернете я считаю все в валюте, а в жизни хожу по магазинам, расплачиваясь исключительно рублями. Больше миллиона ! Вот Попульке бабок привалило!

– Понятно, что у меня нет таких денег. Но я могу помочь Вам продать их, за разумный процент, разумеется, перечисляя деньги Вам на расчетный счет по мере реализации.

– Ага. И как долго будет продолжаться эта торговля?

– Чем дольше, тем лучше, как Вы понимаете.

– Ну, не знаю.
– Я посмотрел на Поппею, которая на диване клевала отсут ствующим носом. С одной стороны ясно, что для быстрой продажи надо сильно уступить в цене, но...

– Я думаю, в течение двух недель Вы с можете получить всю сумму .

– Годится.

– Тогда я сейчас приглашу нотариуса, чтобы оформить наш договор, а пока он едет, м не нужно составить опись . Вы же пока р асполагайтесь по удобнее, Ваша дама, я вижу , уже спит.

Попка вправду спала, пуская пузыр и серединой лица , и я тоже устроился вздремнуть в соседнем кресле . А потом был нотариус , и была опись, и был договор передачи товарно-материальных ценностей известному лицу с целью реализации , который я не глядя подмахнул, после чего , разбудив новоявленную миллионершу, вывалился с ней из квартиры коллекционера.

– Вася, не спи, замерзнешь! Давай, заводись, у нас еще одно важное дельце, после чего можно и покинуть первопрестольную.

Важным дельцем было посещение клиники пластической хирургии доктора Парцифанова, в кабинет которого нас с Попкой провела секретарша-медсестра в зеленой спецовке. Еще в предбаннике Поппея, увидев рекламные плакаты "до" и "после", въехала в цель визита и теперь томилась в ожидании чуда. Врач быстро осмотрел пациентку. Завтра анализы, четыре операции, если все норма льно, три недели, деньги на счет . Отсутствие документов и легкая неадекватность Поппеи доктора не смутили. Я договорился, что она заночует сегодня в гостинице при клинике, и поднялся:

– Ну, пошли.

Как же объяснить ей, почему она должна остаться в клинике без меня? Поппея вопросительно зачирикала, и тут врач неожиданно вмешался, сказав непонятную фразу, медленно подбирая слова. Поппея обрадовалась и защебетала с удвоенной скоростью. Врач отвечал и спрашивал, с трудом выковыривая слова из своей памяти. Я удивленно наблюдал за этой странной беседой, пока доктор не повернулся ко мне:

– А Вы говорили, что с ней трудно объяснятся! Она прекрасно разговаривает, причем на латыни!

– Что? На латыни?!

– Да, правда на странной латыни, но, возможно это моя латынь странная, а ее как раз правильная, учитывая, как легко и свободно она говорит.

– Прекрасно, значит, она поймет, почему я уезжаю, а она остается.

– Но в случае противопоказаний по результатам анализов...