Суд идет

Навестить Шадрина тетю Фросю послал старший следователь Бардюков. Узнав от хозяйки, что он второй день не встает с постели, тетя Фрося быстро куда-то сбегала и принесла в граненом стакане, накрытом листком промасленной бумаги, малинового варенья. Решив, что Дмитрий простудился, она начала его лечить. Первым делом принялась за печку. Дмитрий видел, какими глазами посмотрела вошедшая хозяйка комнаты на огромную охапку сухих березовых дров, принесенных тетей Фросей из дровника. Этих дров хозяйке хватило бы на три дня.

После чая с малиновым вареньем Дмитрия ударило в пот. Он уже сменил две пары белья. На улицу выходить не решился — боялся простудиться. Тетя Фрося строго-настрого приказала лежать и потеть. Но вот курить… Убийственно хотелось курить. Один тощий «бычок» только растравил аппетит старого, заядлого курильщика.

Накинув на плечи пиджак, Дмитрий в одном нижнем белье полез под кровать, где, на его счастье, уцелела заплесневевшая папироса, лежавшая у самого плинтуса. Дмитрий тщательно высушил ее у печки и закурил.

Пока в комнате была тетя Фрося, пока дымилась последняя папироска, Шадрин еще мирился со своим одиночеством и с тем, что случилось в его жизни. А случилось ужасное. Ольга арестована. Навалилась тоска. Да такая берущая за самую душу тоска, что Дмитрий не мог больше лежать в кровати. Встал, оделся и принялся нерешительной походкой вышагивать от кровати к двери, от двери к кровати.

«Подлец!.. Трус!.. Омерзительный, маленький человечишка-следователь!» — стиснув зубы, скандировал Шадрин, припоминая пощечины Ольги и ее последние обидные слова. — Ты права, милая. Я маленький и жалкий человек, который в угоду формальностям готов проклясть саму правду, саму честь и даже совесть. Надо что-то придумать!.. Неправда, можно найти выход из этого страшного лабиринта формальных улик. Я поговорю с Бардюковым. Я расскажу обо всем Кобзеву, они поймут, у них за плечами опыт. Они разгадали много загадок и шарад…»

Шадрин ходил по комнате до тех пор, пока не услышал над головой четыре удара стенных часов.

— Хватит! К черту болеть! Эдак сгниешь в этой сырой кротовой норе!..

Шадрин оделся и вышел во двор. Никто его не остановил, никто не удержал. Хозяйка, которой тетя Фрося наказывала смотреть за больным и «никуда не пущать», проводила Шадрина недобрым взглядом. Она сразу же кинулась открывать дверь, чтобы тепло из комнаты жильца расходилось по всей квартире…

Через час Шадрин был уже в прокуратуре. Больше всего он боялся столкнуться в коридоре с Ольгой.

Завидев Шадрина, тетя Фрося всплеснула руками.

— Ох, господи! Какая нелегкая тебя принесла? Ты посмотри на себя, ведь еле душа в теле, а ты встал!

— Ничего, тетя Фрося, ничего, все пройдет. До свадьбы все заживет, — пробуя улыбнуться, ответил Дмитрий. Но улыбка получилась жалкой.

Первое, за что взялся Шадрин, войдя в свой кабинет, было дело Анурова. Оно лежало в сейфе. Листая страницы, он подумал: «Допрашивал сам Бардюков, его почерк».

Дмитрий внимательно прочитал протокол допроса и очных ставок, которые прошли без него. Однако зачем понадобилось повторять эти допросы — он не понимал. «Наверное, прокурор мне не доверяет, приказал вновь повторить допросы», — подумал Шадрин, сравнивая ответы, записанные Бардюковым, с теми, которые занес в протокол он, Шадрин.

Дмитрий поражался полнейшему, вплоть до мельчайших деталей, совпадению в показаниях. «Да, все это нужно было Богданову».

С затаенным страхом Шадрин перевернул лист, ожидая, что на следующем будет протокол допроса Ольги. Но — он ошибся. Вместо протокола допроса к делу была подшита небольшая бумажка — подписка о невыезде. Дмитрий отшатнулся на стуле. Он буквально ничего не понимал. Три дня назад он своими руками подписал постановление об аресте Ольги и Мерцаловой, а тут вдруг подписка о невыезде, написанная рукой Ольги.

Шадрин принялся листать дело назад и нашел в нем постановление прокурора об аресте Мерцаловой. Значит, Лиля была уже в тюрьме. «Почему? Почему Мерцалова арестована, а Ольга нет? Тут что-то непонятное. Неужели Богданов замышляет какой-то новый, хитрый ход? Но ведь тогда должно быть все наоборот: Ольгу нужно арестовать, а Мерцалову оставить на свободе, взяв с нее подписку о невыезде. Ничего не понимаю!..»

Во всем деле не было ни одного документа, говорящего о том, что Ольгу допрашивали. А вот, наконец, и показания Мерцаловой. Дмитрий стал читать их. «Бедняжка, какие вопросы ей пришлось выслушать! — подумал он. — Молодец! Она вела себя с достоинством и как поистине честный человек».

«Нет», «Нет», «Нет», — читал Дмитрий после каждого вопроса следователя. А как она благородно объяснила, на что Ольге понадобилась тысяча двести рублей денег: «По личному делу, на несколько часов». На вопрос следователя: «По какому такому личному делу?» — Лиля ответила резко: «Есть такие личные дела, которые не подлежат оглашению даже в уголовных протоколах». На этом, как видно, следователь осекся и не стал лезть дальше в интимную сторону жизни Ольги, так как понял, что такая, как Лиля Мерцалова, не разрыдается и не разболтает от страха святые тайны. Мерцалова отрицала все: и то, что она и Ольга брали деньги у Шарапова, и то, что Фридман дарил им ценные подарки, и что она и Ольга знали о преступных махинациях Анурова и его компании…

Не успел Дмитрий до конца прочитать показания Мерцаловой, как в кабинет к Шадрину вошел Бардюков.

— Что с тобой? Говорят, ты заболел?

— Обождите, Алексей Сергеевич, одну минутку.

Шадрин жестом дал понять Бардюкову, что ему осталось дочитать всего несколько строчек. Когда он дошел до последнего «Нет», только тогда встал и протянул руку старшему следователю.

— Немного прихворнул. Продуло где-то.

— А тетя Фрося тут подняла такую панику, будто ты помирать собрался.

— Она мою хозяйку чуть не отколотила.

— За что?

— За то, что та плохо топит печку и морозит меня, как Суворов своих солдат — ниже нуля.

— Э, брат, ты еще плохо знаешь нашу тетю Фросю. В прошлом году ее выбрали в местком. Вот бы ты посмотрел, какого жару она давала на собраниях нашему начальству! А ты говоришь — чуть не отколотила хозяйку…

— А что же сейчас ее снова не выбрали? Плохо работала?

— Работала прекрасно!

— В чем же дело?

— Начальство не рекомендует. Неспокойная, говорят.

Взгляды Шадрина и Бардюкова скрестились на папке с делом Анурова. И как-то сразу были забыты и хозяйка Шадрина, и тетя Фрося.

— Я без тебя допросил тут твоих мальчиков, — сказал Бардюков.

— Ну и как?

— Расписано все, как по нотам.

— То есть?

— Подозрительные совпадения в показаниях. Это настораживает. Причем, тот факт, что показания о соучастии Мерцаловой и Школьниковой были даны в самый последний допрос, когда по сути дела было уже все решено, меня наводит на подозрение.