Суд Линча

– Спасибо, Миша! Вот эти два чемодана отнеси в машину, сейчас мы спустимся вниз.

Молодой человек берет два чемодана, стоящие в углу, и смотрит на большой баул.

– За этой сумкой мне вернуться?

– Нет, спасибо, это я прихвачу.

Молодой человек с чемоданами выходит из комнаты.

– Телохранитель моего босса, – говорит Петр, – очень культурный и хороший парень.

Он берет оставшийся баул и подносит к дивану, садится, открывает баул и вытаскивает две коробки. Одна коробка большая, узкая и продолговатая с восточным орнаментом, другая – квадратная. Открывает первую коробку и вытаскивает оттуда большую хрустальную бутылку, выполненную в виде большого рога, наполненную светло-коричневой жидкостью.

– Армянский коньяк. Мои друзья из Еревана привезли мне несколько штук как свадебный подарок, – кладет обратно, закрывает коробку и отдает брату. – Выпьешь за наше счастье с Дусей.

– И за будущего Гвидона, – добавил Павел. – Спасибо, брат, но мы не сообразили тебе приготовить свадебный подарок. Не предполагали такую встречу.

– Разумеется, вы не знали. Да и это ни к чему: свадьба уже была, и свадебных подарков было больше, чем надо. – Открывает он вторую коробку, где лежат три плоские бутылки с темной жидкостью. – А это подарок от моих алтайских друзей. Алтайский бальзам, лучше рижского, можешь в водку добавлять, можешь – в чай или кофе, – закрывает коробку и отдает брату.

– Спасибо!

Петр залезает обратно в баул и вытаскивает тонкую продолговатую коробку, изготовленную из черной бархатной бумаги, заметно, что кустарным способом. Открывает коробку и вытаскивает массивную золотую цепь, на которой висит массивный золотой крест с распятием.

– Это тебе.

– Ты что, Петя? Ты забыл, что я член коммунистической партии, не ношу кресты.

– Какой партии? – переспросил Петр. – Коммунистическая партия Советского Союза ведь приказала долго жить.

– А члены партии, как я, еще живы и здоровы.

– Тогда тебе я другое подарю, а это, – протягивает коробку Антонине, – повесишь на шею моему племяннику.

– Племяннице, – уточняет Антонина.

– Все равно, и она православная, будете крестить. А тебе, Паша, я если смогу, из Европы пригоню иномарку. Если нет, на обратном пути я тебе здесь куплю нормальную машину. Девяносто девятую модель «Жигулей», отличная машина.

– Петя, мне не надо такие дорогие подарки.

– Это не подарок, брат, это возврат долга. Помнишь, в период ваучеризации у меня не было больших денег, я тебя просил выслать, сколько можешь. Ты, брат, не отказывал мне в помощи. Я тогда делал с этими деньгами выгодные операции. Покупал у пьяниц ваучеры за кружку пива, удачно вложил, сейчас я крупный предприниматель.

Вытаскивает из баула большую ювелирную коробку, в которой лежит колье с драгоценными камнями.

– А это Антонине, – передает ей коробку.

– Спасибо! – чуть ли не в слезах произносит Антонина и целует в щеку Петра.

– Какой же я дурак, – улыбаясь, мотает головой Петр, – знал, что у вас дочка, но не подумал, что дети имеют привычку расти. Она не только выросла сама, но и вышла замуж и уже стала матерью. А я ей купил детскую игрушку, говорящего попугая, – вытаскивает из баула большого, очень искусно сделанного попугая, щупает на крыле птицы кнопку, нажимает ее и говорит: «Попка-дурак!». Попугай повторяет его слова: «Попка-дурак!». – Это тоже передашь моей внучатой племяннице. Из Европы привезу ей самую шикарную детскую коляску, а племяннице куплю подарок в следующий раз.

* * *

Как только они вышли из здания аэропорта, к ним подошел телохранитель Миша.

– Петр Семенович, сюда! – кричит он и показывает на стоящий возле здания джип с затемненными стеклами.

Они поворачиваются и направляются к машине.

– Как эта гостиница называется? – спрашивает Петр у телохранителя.

– Кажется, «Президент-отель».

– Ты знаешь, где он находится? – спрашивает Петр у Павла.

– Слыхал название, но ни разу там я не был. Не знаю, – отвечает Павел.

– Там недалеко памятник такой, Петр Первый на корабле, – объясняет телохранитель Миша. – Я сейчас у водителя узнаю точный адрес. Он москвич, знает названия этих улиц.

– Не надо! – останавливает Михаила Павел и обращается к брату. – На обратном пути не вздумай останавливаться в гостиницах, переночуете у меня.

– Ладно, в гостиницу можешь не ехать, – согласился Петр, – но вечером, после деловой встречи, у нас будет еще торжественная часть с застольем. Туда обязательно приедете. – Обращается к Михаилу: – Как называется этот ресторан?

– «Арагви».

– А где он находится?

– Владимир Сергеевич не сказал, я не знаю, где он находится.

– Я знаю, где находится ресторан «Арагви», – вмешался Павел.

– Вот и хорошо. Туда приедете обязательно. Я с вами не прощаюсь, до вечера!

Поднял он правую руку, чтобы ударить по руке брата, но видит, что у него обе руки заняты подарками, похлопал по плечу брата и пошел к машине.

Тем временем Евдокия, которая не сообразила, что они не поедут с ними, не попрощавшись, пошла к машине, и как только Михаил открыл заднюю дверь, она села в машину.

– С ней-то не попрощались, – опомнился Павел.

– Это она с нами не соизволила попрощаться, соплячка, – со злом сказала Антонина, – обиделась.

Когда Петр напоследок помахал рукой и сел в машину, они повернулись и пошли на стоянку.

Павел открыл машину и подарки положил на заднее сидение, со злом столкнув на пол между сиденьями эту большую кипу, что набрали в качестве подарков.

Антонина заметила этот жест мужа и стала смотреть вокруг, куда бы выбросить эту кипу. Она заметила мужчину, который с метлой в руке скучивал бумаги и другой мусор на территории стоянки, собирал в совок и сваливал в мешок, что стоял на коляске, сооруженной из куска фанеры и ходовой части детской коляски.

– Мужчина! Будьте добры, подойдите сюда! – обратилась к нему Антонина.

Мужчина подошел к ним. Антонина взяла кипу и протянула мужчине.

– Здесь хорошие мужские и женские костюмы. У вас есть жена?

– Есть, конечно, но спасибо, гражданка, мне не на что купить.

– Я не продаю. Если не брезгуете брать чужое, возьмите. Я их так отдаю.

– Не ворованные?

– Нет, не ворованные, не с плеча покойников, это мои с мужем личные вещи. Возьмите и носите на здоровье.

– Спасибо! – обрадовался мужчина, взял вещи и побежал к коляске срочно смотреть содержимое кулька.

* * *

Вот едут в машине Павел Семенович и жена обратно в Москву, молчат. Каждый погружен в свои думы. Антонина начинает размышлять вслух:

– Ваучеризация, прихватизация… Ерунда! Все это было сделано для деловых людей, для умных людей, которые могли по-умному воспользоваться этим. А кто остался не у дел, конечно, хают и саму перестройку, и перестройщиков. Умные никого не разносят, молча делают свое дело.