Суд Рейнмена

– Я никому не рассказывала то, что узнала от Жени.

– Спасибо, — Михаил закурил. — А почему вас так привлекла именно моя персона? Почему вы начали подозревать меня?

– Совпадения, — ответила Синдия. — вы показывали неприязнь к потерпевшим, потом отпечатки колёс, Ялта, Изумрудный пляж…

– Понятно, я то и дело оказывался рядом с местом преступления, — Михаил постучал сигаретой по краешку пепельницы и коротко усмехнулся:

– Теперь вы явно расстроены: все ваши заключения оказались неверны, кандидат в главные подозреваемый сорвался, надо начинать сначала…

– Нет, Михаил Олегович, я очень рада, что мои подозрения не подтвердились, — искренне ответила Синдия, глядя в глаза собеседнику. — И очень жалею, что столько времени была в заблуждении. Я считала, что хорошо разбираюсь в людях, и когда появились первые подозрения, я ни с кем ими не делилась в надежде что ошибаюсь, и очень рада, что это оправдалось.

– И я рад, что все недоразумения прояснились, — Михаил раздавил окурок в пепельнице. — Вы думаете, я за два месяца ни разу не заметил, что с вами творится неладное, что вы напряжены и странно скованы в моём присутствии? Конечно, я даже предположить не мог, в чём дело, и как хорошо, что мы сейчас всё выяснили! Да, а ваш «человек дождя»… Я не считаю себя тупицей, но не могу уследить за ходом ваших мыслей: как вы пришли к выводу, что он — сотрудник правоохранительных органов?

– То, как он подписал свои письма в «Мозаике», — ответила Синдия. — Рейнмен.

– Рейнмен… Дождевой человек? Человек дождя? — уточнил Михаил. — А что если это простое совпадение? Какой-нибудь идиот начитался газет после убийства Молоткова и решил подшутить?

– В том-то и дело, что из газет он не мог узнать, как мы называем преступника в рабочих беседах. Ни в одной газете не проходило прозвище «человек дождя». «Неизвестный преступник», «Убийца в маске», «борец за порядок» — что угодно, но не «человек дождя». Откуда автор мог узнать этот бренд? Вероятность случайного угадывания весьма низка. Да и, кроме того, вы тоже читали его письма. Вряд ли их автор просто хотел подшутить и привлечь к себе внимание. Он не думал о дешёвых эффектах и хорошо знал, о чём пишет, когда объявлял войну асоциальным личностям.

– Мне тоже так показалось. Итак, вы уверены, что Рейнмен из «Мозаики» — «человек дождя», которого вы разыскиваете? — уточнил Михаил.

– Скажем так, я в этом почти не сомневаюсь. И у меня возник вопрос: откуда он мог узнать, под каким названием он проходит в наших рабочих беседах? Ответ напрашивался только один.

– Что он работает в следственном отделе? — подхватил Михаил Олегович.

– Или в следственном отделе, или в ГУВД, в отделе по расследованию особо тяжких преступлений. Все, кто так или иначе были по работе осведомлены о «человеке дождя», как мы его называли, автоматически подпадают под подозрение.

– Не все, — внезапно улыбнулся Михаил. — Он же не на ходулях ходит и футбольные мячи в рукава не суёт, так что проверять нужно только тех парней, которые выше среднего роста и сложены, как Терминатор – три…

– … и в возрасте от 25 до 30 лет, плюс-минус пять лет, — добавила Синдия. — по слогу, которым написаны оба его письма, можно почти точно определить возраст, образовательный уровень и социальный статус респондента. Высшее образование, высокий интеллектуальный уровень, нестандартный склад мышления, правильная литературная речь. Наверное он вырос в интеллигентной среде, сам никогда не сквернословил, и мат в общественных местах его коробит.

– Да уж, очень сильно коробит, — Михаил что-то записывал в вытащенном из кармана джинсов блокноте. — Сложный психологический портрет. Вряд ли я вам накопаю в прокуратуре и ГУВД много людей, подходящих под это описание, Синдия Аркадьевна!

– Если у кого-то окажется две и больше черт из моего «фоторобота», такого человека тоже нужно на всякий случай проверить.

– Хорошо, — Михаил черкнул ещё две строчки. — Утром я свяжусь с Платовым, пусть он у себя в отделе осмотрится. В общем, в понедельник мы постараемся оба списка уже подготовить и вам на стол передать. Или вы хотели бы их раньше?

– Желаю, но не хочу быть нахалкой. После того, как я вломилась в ваш сад, проникла в ваш гараж, да ещё тыкала вам в лицо пистолетом и обвиняла в убийстве я просто не имею морального права что-то срочно от вас требовать и вообще должна радоваться, что вы не сдали меня милиции.

– Это моя работа, — ответил Михаил. — Я не считаю, что прокурор должен только читать обвинительные речи в суде. Иногда можно и присоединиться к расследованию. На моей территории и, вероятно, в моём ведомстве орудует серийный убийца. Другое дело, что его жертвы особого сострадания не заслуживают, но я не могу ему позволить орудовать у меня под носом. В Регионе после того случая с дочерью Шестопаловой бытует мнение, что мы только и умеем, что грешки прикрывать, и отмазывать преступников, если истец не может раскошелиться, и я хочу разрушить это убеждение!

Глава 30.

ЭМАНСИПИРОВАННАЯ ДЕВУШКА

Синдия сидела перед экраном и задумчиво наблюдала, как рассекает волны Тихого океана огромный линкор, подходя к печально известному (многим — только по сентиментальной псевдоисторической квазивоенной мелодраме с Кейт Бекинсейл) Перл-Харбору. «Захват», или «В осаде» (вообще-то правильный перевод его названия, Under Siege, был «Осаждённый») был любимым фильмом Синдии. Почему-то история бывшего агента ЦРУ, который захватил линкор «Миссури», чтобы отомстить вероломному начальству, и повара-спецназовца, спасающего Гонолулу от ядерного обстрела «зацепила» Синдию при первом же просмотре, и не только потому, что опального контрразведчика-мстителя играл её любимый актёр Томми Ли Джонс. В отличие от большинства зрителей, Синдия сразу почувствовала, насколько этот фильм отличается от обычного боевика. Это была серьёзная психологическая драма, заставляющая задуматься и во многом пересмотреть свои взгляды и моральные ценности. Агент ЦРУ, бросивший вызов всему несправедливому мироустройству, казался меньшим злодеем, чем лощёные господа из Пентагона и обаятельный начальник ведомства в ЦРУ, который хладнокровно обрёк своего лучшего агента на смерть. Так что вряд ли «охотник за плохими парнями» Стивен Сигал убрал в конце фильма именно того, кого следовало бы.

Впервые Синдия увидела «В осаде» в 1993 году в кинотеатре и была буквально заворожена им. Как только фильм вышел на видео, Синдия занялась поисками кассеты. Как назло, во всех точках фильма или не было, или «только что закончился». Она чуть было не совершила правонарушение — уже хотела ехать на Черкизовский рынок и заказывать пиратскую запись фильма. Когда она в одно из воскресений собиралась на рынок, отец и Андрей, парень, за которого она чуть было не вышла замуж, с притворно равнодушным видом обсуждали на кухне последнее заседание Государственной Думы, а пятилетняя дочка попросила не забыть посмотреть для неё домик Барби, Андрей с невинным видом спросил: «Ты не за этим ли собралась?» и показал ей кассету в яркой пластиковой коробке с голографическими знаками качества. Теперь Синдии стало ясно, почему папа ни разу за всё утро не напомнил ей, почему не следует поощрять «пиратов», а Инесса, напоминая о домике для своей куклы, так загадочно хихикала. Домик, кстати, уже прятался в её шкафу; это была плата за то, чтобы девочка раньше времени не выболтала матери о сюрпризе. Впрочем, Инесса итак не выдала бы «заговорщиков». Она обожала деда и очень подружилась с Андреем и была в восторге от их замысла сделать подарок Синдии.

И вот уже одиннадцать лет, как «Захват» не отпускал Синдию. Это был чуть ли не единственный фильм, который она могла смотреть снова и снова как в первый раз, каждый раз делая открытия. Реплика, диалог, взгляд, мимика, музыкальное сопровождение, крупный план, немая сцена — словом, каждый раз приносил новое открытие, а прекрасная операторская работа оправдывала себя. Синдия смотрела «Захват» как минимум раз в месяц, а после гибели отца и предательства «дяди» Ларри Корвина фильм буквально спас её от депрессии, заставил выйти из укрытия, начать борьбу с преступниками и победить. Ведь героя Томми тоже предали, тоже преследовали, охотились на него, но он смог ускользнуть и отомстить. Да, захват «Миссури» сорвался, да, весь отряд захватчиков был истреблён, да, нацеленные на Гонолулу ракеты сбили, но всё равно, хладнокровные и расчётливые лидеры военных ведомств получили урок, который вряд ли скоро забудут и вряд ли решатся когда-то так же поступить с другим своим лучшим агентом. Именно в этом и заключалась победа террористического вожака, за которую он заплатил самой дорогой ценой. «Если он бросил вызов правительству и победил, почему я сижу и дрожу как заяц? — подумала тогда Синдия. — или я могу только восхищаться Томми Ли Джонсом, но сама побоюсь поступить как он? Он тоже был загнан в угол, и ему угрожало само правительство, а не подонок – одиночка, спрятавшийся за спины своих наёмников!». С этими мыслями Синдия вышла из укрытия, обратилась за помощью к отчиму, а через две недели Ларри Корвин и все, кого он нанимал для устранения московских наследников уже оказались арестованы. И Синдия до сих пор была уверена, что помог ей в неравной борьбе именно любимый фильм.