Суд Рейнмена
Шрифт:
Увидев Синдию, Лиза вопросительно посмотрела на неё.
– Вы Лиза? — уточнила Синдия. Получив кивок, она показала своё удостоверение:
– Соболевская, следователь по особо важным делам. Вы не сможете уделить мне несколько минут, чтобы я могла задать вам несколько вопросов?
Лиза слегка прищурилась, изучая удостоверение, потом расстегнула боковую молнию палатки:
– Заходите. Здесь будет лучше всего поговорить, никто не будет развешивать уши.
Синдия пробралась в душную, тесную и жаркую палатку.
– Не тесно ли тут вам? — спросила Синдия.
– Привыкла. Садитесь, — Лиза подвинула ей кресло, а сама перебросила в ящик пакет с полиэтиленом и села на него, напряжённо постукивая пальчиками по коленкам, обтянутым тонким чёрным трикотажем. Глядя на неё, Синдия не стала открыто включать диктофон, чтобы не сковывать и без того напряжённую собеседницу, а нажала на его кнопку в сумке.
– Итак, вы проснулись ночью, и услышали скандал возле бара через дорогу?
– Нет, я раньше проснулась, — отвечая, продавщица краем глаза косилась на прилавок. — Когда гроза началась. Так грохнуло, чуть стекло в книжном шкафу не лопнуло. Я проснулась, смотрю, окно открыто. Я вскочила и бросилась его закрывать. А то, я слышала, в селе в один дом через окно шаровая молния влетела. Полдома выгорело, пока пожар потушили. Подбегаю к окну и оказываюсь в луже: ветер был как раз в сторону моего окна, и мою комнату чуть ли не затопило.
«Вот оно что. Вчера мне показалось странным что-то в словах Павла о залитой кухне. Но почему его кухня так засела у меня в голове? И что у меня с мозгами?!»
– Я стала закрывать окно, а задвижку заклинило, она иногда ржавеет и туго двигается. Я уже вся промокла, меня дождём поливает, как на улице стою. И тут из бара через дорогу выходят эти двое и начинают орать. Каждую ночь так! — даже покраснела от возмущения девушка. — Ну кто разрешил бар в спальном районе открывать? И через два дома — школа! По закону нельзя бухаловку возле школы открывать. А что алкаши каждую ночь спьяну на всю улицу орут, это я молчу, это как снег зимой. Я ещё подумала: чтоб им утопиться, мне на работе в девять утра уже надо за прилавком стоять, а им хорошо орать, они потом будут, небось, дрыхнуть до обеда! Когда вижу, вроде как рядом с ними что-то сверкнуло, вроде кто-то мимо них хотел в бар пройти, из-за стены вышел, и один из этих придурков упал. Я думала, что они драться начали, а тут появляется ещё какой-то мужик, весь в чёрном, лица не видно. Второй алкаш на него что-то заорал, а этот, в чёрном, рукой вот так пошевелил, — Лиза постаралась воспроизвести движение убийцы, — и тот тоже свалился. А этот кошмарик нож в лужу обмакнул, спрятал в карман и пошёл.
– Лиза, спасибо, а вы смогли детально рассмотреть человека с ножом?
– Что там было разглядеть! Дождь шёл такой, что даже под фонарями всё размытым казалось. И я его видела несколько секунд, и то издалека. Ну… Он высокий. Одет во всё черное: штаны, куртка, на голове вроде капюшон. Быстрый такой, долговязый… А больше ничего не успела рассмотреть.
– Понятно. Он и раньше не «светился».
– А за что он их убил?
– Это серийный убийца, о котором писали в газетах.
– Тот самый, который Молоткова убил? Ой, а вдруг он меня в окне
заметил? — испугавшись, Лиза стала похожа на Ольгу Сошникову в конце девятой серии «Мгновений».– Вам опасаться нечего. Он не убивает свидетелей. Все его жертвы — люди, которые шумели, хулиганили или ещё как-то нарушали порядок. Мы уже знаем его специфику работы. Он избегает случайных жертв. И, что скорее всего, он вас и не видел. Он ведь стоял под фонарём, а возле вашего дома два фонаря разбиты.
– Это алкаши соревновались, кто на спор камнем в фонарь попадёт, — пояснила Лиза. — Ещё окно на третьем этаже разбили. Окно жильцы заменили, а фонари никому не нужны. Так он точно меня не тронет, Синдия Аркадьевна?
– Если вы не имеете привычки выпивать и безобразничать, то нет.
– Я вечерами лучше дома посижу, с книжкой. И я даже мысленно выругаться не могу. Противно, когда девчонка матерится: как будто лягушки изо рта выскакивают.
– Тогда вам уж точно бояться нечего, — заверила её, подумав, что Павлу, наверное, понравились бы и суждения Лизы, и её образная речь, Синдия.
– Девушка, почтовые конверты есть? — спросил, навалившись на прилавок и сшибая два путеводителя парень с глупым простоватым лицом.
– Нет, — покачала головой Лиза и обратилась к Синдии, когда парень отошёл:
– И так весь день. Специально хозяин сделал огромную надпись «Книги», а народ даже не читает. Конверты, тетради, альбомы для рисования, карточки пополнения счёта, ручки, фломастеры, пресса, видеофильмы, дискеты, диски, фотоплёнка, копирка, цветная бумага, скотч… Они думают, у меня тут супермаркет, что ли?
– Наверное, им кажется, что у вас может быть всё, что имеет отношение к бумаге.
Лиза в ответ рассмеялась, тоже совсем как «нордическая арийка» из первого отечественного сериала, и ответила:
– Мясо тоже имеет отношение к еде, но вы же не спрашиваете колбасу в кондитерской!
Тут Синдия не могла не рассмеяться в ответ. Лиза оказалась девушкой неглупой и острой на язык.
– Девушка, простите, ленты для пишущих машинок есть? — сунулся в палатку сутулый лохматый мужчина в бифокальных очках.
– А газету «Спид-инфо» дайте! — пропищал мальчик лет десяти.
– Нет! — в один голос ответили Лиза и Синдия, — журналы только детские, — добавила Лиза уже сама. Когда мужчина и мальчик отошли, Лиза обернулась к Синдии, собираясь спросить: «Ну, как?».
«Да уж, тяжёлый случай!» — хотела ответить Синдия, но тут фыркнула и рассмеялась в голос.
Тут же засмеялась и Лиза, и сейчас стала как никогда похожа на Ольгу Сошникову в роли «нордической арийки» и резюмировала:
– И так весь день. Сто раз приходится объяснять, что у меня только книги, путеводители, карты Крыма, Региона и города и детские журналы!
– Завидую вашему долготерпению. Честно говоря, я бы уже на пятьдесят первый вопрос о лентах для машинок или газете «Спид-инфо» ответила бы книгой по голове.
– А книга разве виновата?
– Верно. Книгу жалко. Да кстати, раз уж я отняла у вас время… Я как раз собиралась прикупить себе книг для чтения на досуге, — Синдия достала кошелёк. — Сейчас я отберу у вас на прилавке то, что хочу купить, и вы мне посчитайте, сколько я должна.