Суд времени. Выпуски № 23-34
Шрифт:
Вот в чем мой вопрос. Я его уже частично задавал. Я хотел бы вернуться, но мне представляется важным. Три женщины — крупные, масштабные, яркие женщины, близкие к престолу, очень близкие к престолу, любившие государя-императора. Это его мать Мария Федоровна, это сестра родная его жены Елизавета Федоровна и это княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, тоже родственница царя по нескольким линиям. Все три очень яркие, все три очень сильные — они все хотели, чтобы сохранилась корона, они все хотели, чтобы сохранилась монархия, потому что они все были кровно в этом заинтересованы и как родственники государя и государыни, и просто как близкие люди, как представители высшей русской аристократии. Так вот, они все ненавидели Распутина. Ненавидели! И радовались, когда его убили. Милейшая Зинаида Николаевна Юсупова тайком поздравляла своего сына,
Фирсов:Конечно. Дело в том, что понимания были разные. Для царя — я подчеркиваю, именно для царя — Распутин был, если угодно, «бородой» перед престолом, то есть полномочным представителем русского народа, в определенной степени. Но как раз отношение к Распутину этих трех женщин и не только их — это было отношение к человеку, который по их мнению дискредитировал идею монархии.
По-моему, Василий Витальевич Шульгин вспоминал после награждения императором Георгием: «Кино. Темно. И вдруг показывают документальную хронику: государь идет с крестом. Шепот: царь, батюшка с Георгием, царица-матушка с Григорием». Вот все это понимали — разруха, дискредитация. Еще были совершенно пошлые, удивительно гадкие вещи. Листовки изображали Вильгельма II, измеряющего линейкой снаряд, ну, и соответственно, далее можно додумать, что там было еще. И он пишет: «Офицеры смеялись. Разруха полная!». Даже левый Лемке пишет: «Разруха полная!». Вот эта дискредитация самодержавного принципа…
Сванидзе:Так это имело место?
Фирсов:…понималась этими и не только этими женщинами. Именно стремление, желание остановить дискредитацию…
Сванидзе:Женщины стояли у самого престола. Они были как никто заинтересованы, поэтому я задаю Вам этот вопрос.
Фирсов:Конечно. Дело в том, что в этой ситуации Распутин уже перестает быть личностью, он становится неким фантомом, неким символом. И убийство его, которое — как потом многие адекватные современники поняли — было бессмысленным, не решило их проблемы.
Сванидзе:Спасибо.
Сванидзе:Вопрос сторонам: повлияло ли убийство Распутина на политические процессы в России?
Сторона обвинения. Сергей Ервандович, прошу. Вам слово.
Кургинян:Вот когда политическая система держится, можно отступить и нанести удар, можно довести войну до конца. Когда политическая система держится. А тут рухнула политическая система, и это стало непоправимой катастрофой. Но главное не только это. Самое интересное здесь, что смерть Распутина сыграла еще худшую роль, чем сам Распутин. Распутин, как мы уже все договорились, сыграл ужасную роль, но еще более ужасную роль сыграла смерть.
Пожалуйста, доказательство № 15.
Материалы по делу.
Из письма членов императорской фамилии во главе со вдовствующей императрицей Марией Федоровной к императору Николаю II после убийства Распутина (ГАРФ. Ф.612. Оп.4. Д.40): «Ваше Императорское Величество! Мы все, чьи подписи Вы прочтете в конце этого письма, горячо и усиленно просим Вас смягчить Ваше суровое решение относительно судьбы Великого князя Дмитрия Павловича. Мы знаем, что Вы — бывший его опекун и духовный попечитель — знаете, какой горячей любовью было полно его сердце к Вам, государь, и к нашей Родине. Мы умоляем Ваше Императорское Величество, ввиду молодости и действительно слабого здоровья Великого князя Дмитрия Павловича, разрешить ему пребывание в Усове или Ильинском. /…/ Да внушит Господь Бог Вашему Императорскому Величеству переменить свое решение, положить гнев на милость».
Резолюция Николая II на этом письме: «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий в этом замешан. Удивляюсь Вашему обращению ко мне».
Кургинян:Все —
раскол семьи! Это подписано, помимо матушки, Елизаветой Федоровной, великими князьями Сергеем Михайловичем, Александром Михайловичем, Георгием Михайловичем, Николаем Михайловичем, Борисом Владимировичем, Андреем Владимировичем, Кириллом Владимировичем — всеми. Значит, он им говорит: вы убийцы! Не он один, а вы! И никому не дано на это право. Но и не действует при этом, а убийцы делают окончательные выводы. Значит, смысл заключается в том, что с этого момента начался раскол семьи, и дальше, так сказать, старец передал эстафету Протопопову.Пожалуйста, доказательство № 16.
Материалы по делу.
Из воспоминаний поэта Александра Блока (1880–1921, российский поэт; цитируется «Последние дни императорской власти», 1921): «Распутин накануне своей гибели как бы завещал свое дело Протопопову, и Протопопов исполнил завещание. В противоположность обыкновенным бюрократам, которым многолетний чиновничий опыт помогал сохранять видимость государственного смысла, Протопопов принес к самому подножию трона весь истерический клубок личных чувств и мыслей, как мяч, запущенный расчетливой рукой, беспорядочно отскакивающий от стен, он внес развал в кучу порядливо расставленных, по видимости устойчивых, а на деле шатких кегель государственной игры. В этом смысле Протопопов оказался действительно „роковым человеком“».
Кургинян:Блок не изучал математическую теорию турбулентности, но он ее описал прямо блестяще. «В этом смысле Протопопов оказался действительно „роковым человеком“». И вот если мы не хотим, чтобы в нашей действительности появлялись «роковые» люди и чтобы эти «роковые» люди, как мячи, запущенные чьей-то рукой, разворачивали до конца политические системы и страны, мы должны извлечь урок и понять, что Распутин — это разрушитель империи. Это важно понять не потому, что важен сам Распутин. Неважно, какой он человек: хороший или плохой. Это важно понять потому, что это не должно снова повториться. Это надо изучать сегодня потому, что всегда есть возможность, что в определенных системах появятся такие мячи, и они разворотят все, а оплачивать это будет наш народ, наше государство, мы все.
А теперь я хочу, чтобы Николай Викторович Стариков по этому поводу прокомментировал ситуацию. Пожалуйста.
Стариков:Мы только что посмотрели письмо членов императорской фамилии. Мне хотелось бы два слова сказать о том наказании, от которого члены императорской фамилии хотят избавить великого князя Дмитрия Павловича. Его отправили в действующую армию в Персию. Всего лишь. Он не был ни арестован, ни посажен под арест. То есть фактически убийцы Распутина остались абсолютно безнаказанными, несмотря на то, что они все были известны. У них не хватило ума даже скрыть это преступление. Известный факт, что Пуришкевич через несколько минут после убийства рассказал все пришедшему полицейскому. Потом Великий князь Дмитрий Павлович рассказал и тоже признался в этом преступлении. Но ничего не произошло. Смотрите. Феликс Юсупов сослан в свое имение — какое жестокое наказание! Великий князь Дмитрий Павлович отправлен в действующую армию — ну просто ужас какой-то!
Кургинян:Не на главный фронт, не на немецкий.
Стариков:Конечно. Не на самый главный фронт, а в Персию. Пуришкевич, депутат Государственной Думы, есть неприкосновенность, — он уехал с лазаретом на фронт.
Что это такое? Это было наглядно показано бессилие царской власти, ее окончательный распад и бессилие. Если действующий император не может наказать убийц человека, который дорог его жене, который, возможно, оказывает целительное воздействие на его сына, то, что тогда власть может? Эта власть уже не может ничего.
Кургинян:Правильно ли я понимаю, что убийство оказало еще более страшное воздействие на систему, чем сам Распутин?
Стариков:Конечно. Можно дальше действовать по свержению этой власти, можно стараться заменить этого императора, свергнуть монархию, потому что эта власть не может постоять за себя.
Кургинян: «Как мяч, запущенный расчетливой рукой».Хорошая фраза.
Сванидзе:Спасибо. Короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.